Тронка - Гончар Олесь - Страница 70

…На спусковых дорожках вскоре уже будут смазывать полозья салом, не тем салом, которым любили закусывать чумаки, а специальным техническим, которое привозят сюда в бочках и на территории завода перетапливают, — сала требуется огромное количество на каждый спуск.

День спуска становится здесь настоящим праздником труда, тысячи людей напряженно следят за творением рук своих, с волнением слушают, как среди глубокой тишины звучат по радио последние распоряжения спусковой команде, что работает на глазах у всех, работает четко, слаженно, делает свое дело словно бы навечно. Ключами отвинчивают блоки, выбивают молотами клинья, и вся громада корабля, поднятая на высоком стапеле, удерживается лишь двумя курками, и трос, что связывает курки, натягивается струной…

— Руби курки!

И вздрогнет тогда на стапелях молодой океанский великан и плавно, величаво скользнет по смазанным полозьям, навсегда уходя с территории завода навстречу воде, навстречу океану…

Впервые видит Виталий эту огромную мастерскую кораблей. Всем самым сокровенным, самой душой открывается ему завод, не может глаз отвести хлопец от новопостроенного красавца корабля, который, приближаясь, быстро растет, уже в полнеба вырастает перед ним на стапелях. Словно не водяной, а какой-нибудь космический гигант нацелился грудью стальной в небо для старта. Где же побывает на нем Виталий? С каких океанов, с каких широт будет посылать в эфир свои вести? Но знает — где бы он ни был, под какими бы созвездиями ни проходил, всюду, как позывная мелодия родных степей, нежно и печально будет звенеть ему тронка.

1960–1962

Сказание о времени и людях

Когда задумываешься над тем, каков главный секрет поэтичности нового романа Олеся Гончара «Тронка», в чем суть его звенящей лирической красоты, в чем главная тема его раздумий, вспоминаешь сквозной мотив, проходящий через все произведение, — мотив времени.

«Который теперь час? Скоро ли начнет светать? — думает Тоня, молодая героиня „Тронки“, и смотрит вверх, где ночная, звездная раскинулась степь. — Там, вверху, Большая Медведица повернулась, повисла. Гроздь Стожар висит непривычно высоко и непривычно блестяще — не ночь ли степная яркости придает? А через все небо… пролег звездный Чумацкий Шлях…» И, вглядываясь в эту ночь, героиня думает: «Все видел он, что было, и все увидит, что будет…»

Что было… Что есть… Что будет…

Это — лейтмотив романа Гончара о людях степи.

Роман «Тронка» — чудесная поэма, высокое раздумье о жизни народной, сказание о времени и людях, чертами которых обозначено минувшее, сегодняшнее и грядущее.

Это произведение преисполнено образной емкости истинной поэзии.

Поэзия — в кристаллах человеческих многогранных характеров.

Поэзия — в самом мировидении художника, в многоцветье красок, в многосложности человеческих отношений, развивающихся в разных планах, переплетающихся в романе.

Поэзия — в языке писателя.

Гончар — живописец слова. Его стиль сродни народным песням, он певуч и щедр на краски. Богатство народной речи вобрано в художественную ткань «Тронки» — это чувствуешь и в афористическом языке, и в самих характерах героев.

Лоно степи, где развертывается действие романа Гончара, где живут и работают его герои, — предмет горячей влюбленности автора. Он любит степь, любит эту родную землю, таящую в себе память великой героической истории народа.

Он видит степь как нечто живое, вечное, многообразно меняющееся. Видит он диких коней, несущихся по степи, видит далекие эпохи… Видит чумацкие мажары, тяжело груженные крымской белой солью и медленно движущиеся через степь…

Он видит и недавнюю войну, прошедшую огнем по степи. Курганы изрыты рвами, а рвы уже позарастали травой — это, видно, были солдатские окопы да траншеи… Степь в таких местах таит в себе мины, а то и бомбы, начиненные смертоносной взрывчаткой… Степи перекопские! Наверное, нет другого места на планете, где тело земли было бы так густо начинено металлом войны, где стрелки компасов так танцевали бы от искусственных аномалий… А теперь — ведут магистральный канал через старую степь, и впереди строителей идут саперы, вынимая из земли проржавевшие мины, тяжелые авиабомбы и целые свалки артиллерийских снарядов, что, как гадюки в гадючнике, дремали в этой земле, скрытые бурьянами. А теперь — вдруг проплывает над ночной степью светлячок и движется, поблескивая, и кто-то кричит на всю улицу: «Спутник! Вон он!..» Звук новых разрывов плывет из евпаторийских южных степей, где в карьерах добывают строительный камень-ракушечник. Встают над степью желто-бурые облака, но это не атомные облака! После того как взрывы раскидают верхнюю часть грунта, откроются под ним пласты морского золотистого камня — остаток доисторических морей.

Олесь Гончар — поэт степи. Он читает ее страницы как страницы вековой истории. Степь Гончара — не просто пейзаж. Она вмещает целый мир чувств и переживаний. Это не фон действия — это субъект исторического процесса: степь, земля, живущие на ней люди. От этого чувства времени, от чувства земли, помнящей прошлое и чающей будущего — гармонический дар художника, поднимающего конкретные детали пейзажа до значения широкого всеохватывающего символа.

Вспомним замечательный эпизод, когда остановился, заглох в степи «москвич», в котором ехала Лина, и она в тени раскаленной под южным солнцем машины ожидала подмоги, за которой отправился к каналостроителям ее отец.

«Отец долго не возвращается: нелегко, видно, было столковаться там в эту горячую рабочую пору. Наконец оттуда тронулась подмога. Степью, напрямик, со страшным грохотом взрывая землю, вздымая тучу пыли, шла та подмога. Лина сначала даже не могла понять, что за чудовище ползет, бешено скрежещет навстречу.

Глазам своим не поверила: танк!

Настоящего танка она никогда не видела, только по кинофильмам и знала, а сейчас это, несомненно, он надвигался, окутанный пылью, огромный, яростный, безглазый, с загребущими гусеницами, с военным еще номером на грязно-зеленом борту. Только вместо башни на нем ребристо поднимается что-то похожее на кран… кто-то смекалистый, приспосабливая танк к мирной жизни, сбросив башню, действительно установил на танке обыкновенный рабочий кран, которым во время ремонта можно поднимать самые тяжелые двигатели. Танк с лязгом развернулся перед „москвичом“, водитель лихо подцепил малыша стальным тросом и легко поволок в сторону канала…»

Этот эпизод — проходной, и деталь эта — танк — тоже проходная. Но она остается у вас в памяти как символ. Мелькнула частность — но вы чувствуете, что этот «гражданский» мирный танк, принявший на свои плечи подъемный кран и спасающий в степи заглохший легковичок, — деталь чрезвычайно емкая по смыслу, это синтез раздумий художника о войне и мире.

Олесь Гончар не признает нейтралитета художника перед природой материального мира. Писатель — активный преобразователь действительности. Поэзия его активна, она служит средством познания жизни с позиций народа.

Роман «Тронка» полемичен. Он направлен против тех, кто проповедует безответственность художника перед обществом, кто хотел бы стащить наше искусство в болото бездушного объективизма. Напряженное, яркое, полное широких раздумий о времени, произведение Олеся Гончара есть образная полемика, полемика средствами искусства против равнодушия в искусстве.

Через весь роман проходит тема нерушимой связи поколений. Встречей отца с сыном открывается он. Старый чабан Горпищенко, степняк, встречает прибывшего на побывку сына, летчика. С достоинством стоит старый чабан, ожидая должной почтительности от сына, опираясь на свою герлыгу… Вот стоят они вдвоем посреди степи: один всю жизнь ходит по земле пешком, а другой полжизни проводит в небе, один с герлыгой, другой — с крылатой эмблемой на фуражке… Отец чувствует гордость за сына, и сын чувствует себя прочно на этой земле.