Под солнцем любви (сборник) - Мазаева Ирина - Страница 19

Я была ошеломлена. Все сходится!

Меня всю прямо затрясло. Сейчас я была не только «следователем», но и свидетелем! В нашей группе произошло преступление, и только я видела преступника!

Когда происходит какое-то преступление, что делает следователь? Какую работу он проводит? Например, если случилось ограбление, следователь вычисляет время, когда примерно произошло преступление. Узнает, в какой промежуток времени хозяев не было дома, и на основании этого предполагает, во сколько вор мог проникнуть в дом и что-то похитить. То есть он устанавливает время совершения преступления. Затем следователь опрашивает местных жителей — может, кто-нибудь видел что-то подозрительное? Может быть, кто-то видел, как из подъезда выходил незнакомый человек?

Папа говорит, что свидетели находятся почти всегда. Вору очень трудно остаться незамеченным, даже если он думает, что его никто не видит. Ведь на деле оказывается, что на балкон как раз вышла какая-нибудь бабушка снять белье, или соседский мальчик отправился за хлебом, или мимо дома проехала машина с видеорегистратором, который заснял преступника, и таким образом получается, что люди случайно видят преступника, который скрывается с места преступления… Свидетелей можно найти почти всегда — главное, опросить всех потенциальных — людей из ближайших домов, чьи окна выходят в сторону подъезда, из которого вышел преступник, детей, стариков, проверить, установлены ли в округе камеры видеонаблюдения, с которых можно взять запись… То есть всегда можно собрать какие-то данные.

А потом на основе этих данных нужно анализировать, кто может быть преступником — мужчина или женщина, какого роста, в какую одежду человек одет… Вдруг у него есть какие-то отличительные приметы — например, он хромает на какую-то ногу, или на лице шрам, или родинка, или еще что-то… Все эти с первого взгляда мелочи оказываются очень важными, потому что благодаря деталям вырисовывается общая картина преступления и внешний вид преступника.

В общем, работа следователя очень интересная! И сейчас я почувствовала, что могу попытаться расследовать дело о воре. А на роль вора больше всего подходил именно сынок воспитательницы, потому что совпало все. Во-первых, Коля говорил, что в поезде его деньги были целы. Значит, пропали они во время похода. Во-вторых, ровно такую же сумму, как была похищена, я видела в руках Кирилла. Если их украл он, то когда мог это сделать? Ответ на это предельно простой — очень удобный момент был во время суматохи, когда все участники группы обследовали выпотрошенные рюкзаки с едой. Он мог незаметно пробраться в палатку Коли и там совершить эту кражу. Ну а потом он вызвался посторожить ночью рюкзаки и сделал это тоже неслучайно — чтобы выглядеть героем и отвести от себя подозрения.

По-моему, все совпадает.

Я смотрела на Кирилла и не могла поверить своим глазам. Он — вор!

Хорошо. С этим все ясно. Но возникает следующий вопрос: что делать дальше?

«Как — что? — удивилась я. — Нужно вывести вора на чистую воду. Если Кирилл украл деньги, то нужно всем об этом рассказать».

После того как я поняла, что Кирилл является вором, он стал мне противен еще больше.

Я помню его самодовольное лицо, помню его безнаказанность, помню его вседозволенность… Он отрезал волосы детдомовской девчонке и знал, что ему за это ничего не будет. Потому что его мама — воспитатель! А за нас, детдомовских, некому заступаться!

А теперь еще оказывается, что он не просто наглец, но еще и вор!

Но больше всего меня удивляет другое. Почему он украл деньги? Ему что, своих не хватает? Судя по тому, как хорошо он одет, как модно пострижен, да и по тому, что у его семьи есть средства на путевку в горы, в деньгах он не нуждается. Так почему он тогда украл?

Меня подмывало объявить людям правду. Я страшно гордилась собой — надо же, как быстро я провела расследование!

Я решила не откладывать это дело и захотела прилюдно раскрыть преступление прямо сейчас.

Я влезла на бревно, чтобы быть более заметной, и похлопала в ладоши:

— Группа! Попрошу минуточку внимания!

— Ну что еще? — послышалось вдалеке. — Снова кого-то ограбили?

— Нет, не ограбили! — громко сказала я. — А как раз наоборот! Я знаю, кто украл деньги!

Вокруг меня быстро собралась группа.

Я стояла на бревне, как на высоком пьедестале почета, и смотрела на Кирилла. Он с интересом глядел на меня. Почему-то на его лице я не увидела и тени страха.

«Надо же, ни один мускул не дрогнул, — удивилась я. — Как хорошо маскируется. Тоже мне, Сонька Золотая Ручка!»

— Валя! Откуда ты знаешь, кто украл? — спросил Роман Семенович.

— Я провела небольшое расследование, — туманно ответила я. — У меня папа участковый, и я много чего знаю…

— А, ну да, я помню, тебя провожал мужчина в форме полицейского, — вспомнила Жанна.

— Это мой папа.

Все смотрели на меня. Вокруг царила тишина.

— Ну не тяни! — попросила Жанна.

— Коля, ты говоришь, у тебя пропали две тысячи? — спросила я, посмотрев с «постамента» на Колю.

— Да, две! — подтвердил «потерпевший».

— Вчера ночью, когда была вся эта суматоха с дикарем, я увидела одного человека из нашей группы, который прятал себе в карман две тысячи! — начала я обстоятельно рассказывать, обращаясь в основном к Коле. — Сначала я как-то не придала этому значения, но теперь, когда ты обнаружил у себя пропажу именно этой суммы, мне все стало ясно. Пока мы все толпились у костра и обсуждали, что нас обворовал дикарь, этот человек под шумок залез к тебе в рюкзак и украл деньги.

— Слушай, Агата Кристи, ты можешь покороче? — прервала меня Жанна. — Кто вор?

Я указала взглядом на Кирилла и сказала:

— Он.

— Кирилл?! — изумились все.

— Как ты мог?

— А прикидывался хорошим! Взялся рюкзак с едой сторожить! Наверное, хочешь быть поближе к чужому имуществу?

— Позор! Уходи из нашей группы!

Поднялся такой шум, что у меня чуть не заложило уши.

Сынок воспитательницы стоял, страшно растерянный, он побледнел и смутился. Против него шла разъяренная толпа.

— Хватит! Замолчите! — не выдержал Кирилл. Все немного притихли. После этого он гневно посмотрел на меня: — Ракитина! Что ты несешь?! Ты с ума сошла?!

— Ниоткуда я не сходила! — ответила я. — Я вчера сама все видела. И ты тоже видел, что я тебя видела. Мы пересеклись взглядами. Или скажешь, что этого не было? Я стала свидетелем! Свидетелем! — убежденно доказывала я.

— Никаким свидетелем ты не стала! — выкрикнул Кирилл. — Да, я вчера пересчитывал деньги. Но это не значит, что это деньги Коли!

— Да конечно, не значит! Значит! — Я упорно стояла на своем и смотрела на всех с высоты бревна. — У него пропали две тысячи! А у тебя в руках было столько же! Ты их положил в правый карман вот этих самых спортивных штанов! — указала я на его черные штаны.

— Я вчера подбирал с земли консервные банки, и деньги просто выпали у меня из кармана, потому что он не был застегнут! Я поднял деньги и положил обратно в карман!

— Ага, придумай какую-нибудь более правдоподобную версию, — усмехнулась я.

— А ну, доставай деньги! — грозно сказал Коля, медленно приближаясь к Кириллу.

— Почему я должен что-то доставать, если я ни в чем не виноват?

— Если отпираешься, значит, Валя права! — произнесла Люба.

— Я не отпираюсь, а защищаюсь! — отчаянно воскликнул Кирилл. — Это разные вещи!

— Доставай! — повторил Коля.

Кирилл подумал несколько секунд, а потом неожиданно спокойно проговорил:

— Хорошо. Мне скрывать нечего. Потому что я знаю, что это мои деньги.

С этими словами он раскрыл застежку на кармане, запустил внутрь руку и достал те самые две купюры по тысяче рублей, которые я вчера видела.

Все ахнули.

Я не смогла сдержать довольной улыбки.

— Ну, я же сказала, — с удовольствием произнесла я. — Это именно те деньги, которые я вчера видела! А еще говорит, что ничего не воровал!