Как затмить звезду? - Лаврова Дарья - Страница 11

Il est simplement le meille.[16]

Я сидела на полу, напротив кабинета английского языка, и ждала окончания урока. Слушала радио, то и дело переключая станции. Шипение, помехи, ретро, помехи, какой-то отстой, Леди Гага, Нюша, помехи, шипение, какая-то попса… Совсем нечего слушать. Снова помехи, «Гости из будущего»…

«…я знаю только лучшее в тебе, мне от любви не страшно задохнуться, мы наяву живем, а не во сне, а я все не могу никак проснуться, скажу – люблю, и это навсегда, пускай смешно, пусть надо мной смеются, рассыпаны созвездья, города, и наши самолеты в небе разминутся…»

Скрипнула дверь класса, я подняла глаза. Странно. Иногда мне кажется, что под эту песню время реально замедляет ход и начинает запаздывать на пару секунд.

Из класса медленно вышел Большой Брюнет в темном, идеально на нем сидевшем костюме с галстуком, на ходу выдувая пузырь из жевательной резинки. Такой весь большой, серьезный, сильный и официальный, а тут вдруг – розовый пузырь лопается и прилипает к носу.

Большой Брюнет смеется как ребенок, продолжает жевать, достает из кармана мобильник, смотрит в него и улыбается.

У него темно-карие глаза, три родинки на левой щеке и на удивление красивая улыбка. Он уже не был тем страшным парнем, который неделю тому назад отшил Нелли. Теперь он показался мне совсем другим. С чего вдруг он стал таким симпатичным? И почему он так некрасиво обошелся с Нелли?

Пока я думала об этом, брюнет и его друг уже ушли. На часах без пяти семь, а в мобильном новое сообщение от Игоря.

Сфотографировал свое отражение в зеркале в ванной. Стоит на фоне шампуней, зубных паст и щеток – без футболки, в одних спортивных штанах, приспущенных ниже пояса. Еще пара миллиметров, и он их потерял бы.

Разглядывать это фото мне было почему-то неловко. Едва оно загрузилось, как я тут же удалила сообщение, ничего ему не ответив.

– Все к пяти подтянутся, – сказала Нелли, когда мы пришли к ней домой. – Чувствуй себя как дома, проходи, выбирай тапки, какие хочешь. Есть будешь?

– Спасибо, но… – я поискала предлог, чтобы отказаться, но не нашла. – Мне как-то неудобно.

– Неудобно шубу в трусы заправлять, – ответила Нелли. – И спать на потолке, и еще кое-что. Ты зря отказываешься. Я хорошо готовлю. Последний раз спрашиваю, будешь обедать?

– Уговорила.

– Иди в кухню, садись за стол, – крикнула Нелли с кухни. – Я буду готовить и читать тебе лекцию.

Я забралась на высокий стул. Нелли быстро чистила картошку. Я и не думала, что она так умеет, тем более с такими ногтями.

– Твоя главная проблема в том, что ты постоянно думаешь и анализируешь, – начала она. – Контролируешь себя, даже когда тебя никто не видит. Вот я сейчас стою к тебе спиной и не смотрю на тебя, а ты все равно не можешь расслабиться. Сидишь прямо, как на уроке. Поправляешь волосы. Волнуешься даже, может быть. Думаешь, что сейчас сказать, о чем спросить… Ну это я так, пример привела. Ты ведь отличница, да?

– Да… – я даже охрипла от неожиданности. Нелли стояла и резала картошку, не оборачиваясь ко мне, но она разгадала меня на сто процентов.

– На золотую медаль, наверное, идешь? – уточнила она. – Ты с первого класса учишься на одни «пятерки». Ты привыкла, что тебя всегда оценивают. Училки разочаруются, если ты получишь «четыре», а не «пять». Родители тоже грузить начнут: «Вот, скатилась на тройки…» Все ждут от тебя отличных результатов. Твои успехи – это обычное дело, ты ведь должна, должна хорошо учиться. Тебя даже не особо хвалят за это, но, если ты вдруг облажаешься раз в полгода, тебе еще долго будут это припоминать. И было бы не так уж плохо, если бы это касалось только учебы. Проблема в том, что ты привыкла так жить. Жить, как учиться, – ожидая оценки окружающих. Отличной оценки! Ты очень стараешься и безумно хочешь нравиться всем, но при этом не нравишься даже самой себе. Что я могу еще сказать? Самое главное для тебя сейчас – это расслабиться и общаться, не задумываясь над следующим своим словом и не боясь выглядеть дурой.

– Это сложно? – спросила я Нелли.

– Это не сложно, – сказала она. – Ты ведь не актриса. Тебе вообще не нужно придумывать и играть роль.

– Ты напоминаешь мне одного человека, – сказала я. – Он говорил мне похожие вещи, а я его не слушала.

– Это был парень? – Нелли выложила картошку на противень, залила ее майонезом и поставила в духовку.

– Да.

– Вы с ним встречались, а потом он тебя бросил?

– Откуда ты все знаешь?

– В свои шестнадцать лет я вижу людей насквозь, – вздохнула Нелли. – Просто у меня очень много знакомых, и я очень много общаюсь. Мне достаточно три минуты пообщаться с человеком, и я могу рассказать о нем почти все. Я всегда угадываю.

– А Саша?

– Что Саша?

– Почему он не захотел с тобой общаться?

– Это исключение из правил, – пожала плечами Нелли, садясь за стол напротив меня. – Говорят, так у всех бывает. Десяток отличных парней готовы встречаться с тобой и носить тебя на руках, а тот самый, одиннадцатый, на которого ты запала, на тебя плюет. У меня такое впервые.

«Алехххандро-Алехххандро»… – запел мобильник Нелли.

– Да, малыш, вы уже скоро?.. Через час? Ладно. Целую. Девочки придут через час. Пойдем, покажу тебе свою комнату. Ты ведь в первый раз у меня дома?

– Второй, – сказал я.

– А когда был первый? – удивилась Нелли.

– Две недели тому назад. Утром я заплела тебе косу, и ты пригласила меня к себе.

– Надо же, а я не помню. Смотри сюда…

На стене над диваном висел лист ватмана. На нем была прилеплена добрая сотня вырезок из журналов. Там было все, о чем только можно мечтать. Блестящие иномарки, коттеджи голливудских звезд, белый песок и бирюзовое море на Мальдивах, статуя Свободы, десятки дорогих туфель, влюбленные парочки, денежные купюры, Эйфелева башня в Париже, снова туфли, влюбленные парочки и сама Нелли – в самой середине коллажа.

– Это моя карта желаний, – объяснила Нелли. – Я клею сюда все, о чем мечтаю. В прошлом году сделала.

– Что-нибудь сбылось?

– Эйфелева башня! – гордо сказала Нелли и тут же рассмеялась.

– Ты была в Париже?

– Чтобы увидеть Эйфелеву башню, необязательно ехать в Париж, – она резко оборвала смех и выдвинула ящик стола. Минуту Нелли ковырялась в нем, а потом протянула мне длинную цепочку с подвеской. Такая Эйфелева башня спокойно умещалась у меня в ладони.

– Триста рублей стоила в торговом центре, – добавила Нелли с улыбкой. – Я целый год учила французский в седьмом классе, а помню только: «Привет, Эйфелева башня!» – говорит Кенгуру. – «Привет, Кенгуру!» – говорит Эйфелева башня».

Потом мы вышли на балкон, где Нелли выращивала мяту. Десяток продолговатых контейнеров с землей и зелеными зарослями.

– Давно он тебя бросил? – спросила Нелли, отрывая листок мяты.

– Прошлой осенью.

– А ты не пробовала его вернуть? Я бы сделала все возможное, если бы любила.

– Зачем? Он же сам от меня отказался.

– Все может измениться, – улыбнулась Нелли. – Недавно в «твиттере» я занесла в «избранное» одну фразу. Тебе нужно ее распечатать крупными буквами и повесить перед кроватью, чтобы просыпаться и сразу это видеть. В общем, там было написано, что сначала ты для него недостаточно хороша, а потом он просто «не сможет себе тебя позволить». Ну, прикинь, парней легко обмануть. Ты изменишься, станешь лучше, если захочешь, и он к тебе сам приползет, а ты уже с другим… Ты нормальная, Насть, даже очень. Просто более открытой надо быть, надо жить дальше. Вот скоро мои подружки придут, так ты не молчи, пообщайся с ними… тебя ведь не политику заставляют обсуждать, не экономику, а простые, обычные вещи, которые происходят со всеми. Тебе хоть что-то понятно?

– Я попробую, но не уверена, что у меня получится…

– Послушай, у тебя же есть подруги?

– Есть, две лучшие, но мы очень редко видимся.