Исследование авторитарной личности - Адорно Теодор В. - Страница 3

Также и здесь дескриптивно сохраняется антисемитское клише, в то время как перенос ненависти на негров модифицирует оценки. Примечательна при этом искаженная трактовка слова «проблема». Отрицая существование «еврейской проблемы», интервьюируемый сознательно становится здесь на сторону индивидов, лишенных предубеждений, но интегрируя выражение как «иметь трудности» и считая евреев «чересчур хитрыми», он, сам того не ведая, обнаруживает свое негативное отношение. Согласно «теории пронырливости», его проеврейские высказывания получают рационалистическое звучание, которое свидетельствует об амбивалентности опрашиваемого: вся расовая ненависть – это «зависть», однако он почти не сомневается, что у него имеются основания для такой зависти. Так, например, он принимает миф о евреях, которые контролируют немецкую промышленность.

Данное интервью указывает направление дифференциации нашего представления об этноцентризме. Даже при высокой степени корреляции между антисемитизмом и враждой в отношении к неграм (факт, в одинаковой мере выявляемый в наших интервью и в ответах на наши анкеты) нельзя сказать, что предрассудки представляют собой единственную компактную массу. Готовность признавать враждебные высказывания по отношению к национальным меньшинствам можно рассматривать как более или менее единую черту. Однако, когда (например, в интервью) интервьюируемым предоставляется возможность спонтанно высказывать свое мнение, то нередко какое-либо национальное меньшинство, в большей мере чем другие, выступает в качестве объекта особой ненависти. Этот феномен можно объяснить, сравнив его с манией преследования, которая, как уже неоднократно отмечалось, обнаруживает много свойственных антисемитизму структурных черт.

Если параноик охвачен общей ненавистью, то он склоняется к тому, чтобы произвольно «выхватить» своего врага, нарушить покой определенных индивидов, возбуждающих его внимание: он как бы влюбляется в негативном смысле.

Подобное характерно и для потенциального фашиста. Как скоро он развил определенный и конкретный антикатексис, необходимый для формирования социальной псевдореальности, он может зафиксировать агрессивность, обычно не привязанную к определенному объекту, и оставить в покое другие объекты возможного исследования. Несомненно, эти процессы легче наблюдать в ходе интервью, чем на основе анкет, которые оставляют интервьюируемому мало возможностей для свободного «самовыражения».

Следует также добавить, что опрашиваемые в нашей подборке находят множество других эрзац-объектов для евреев, как, например, мексиканцев или греков. Последние, как и армяне, щедро наделяются свойствами, обычно ассоциируемыми с евреями.

Достойным упоминания представляется другой аспект функционального характера антисемитизма: мы часто встречали представителей других меньшинств с четко выраженными «конформистскими» тенденциями, реакции которых носили выраженный антисемитский характер. В различных группах «чужих» не было и следа солидарности; более того, правилом становилось – «свалить груз» на других, бросить тень на другие группы для того, чтобы представить свой социальный статус в более привлекательном свете. Например, 5023, психоневротик, страдающий фобией страха, по рождению мексиканец:

5068 представляет собой, по мнению интервьюера, довольно распространенный тип переселенца в Америку во втором поколении, считающего себя итало-американцем. Его предубеждения имеют фашистскую политическую ориентацию, окрашены параноидными фантазиями:

Упомянем далее 5052, антисемита с ярко выраженными гомосексуальными наклонностями, испано-негритянского происхождения. Он – владелец ночного клуба, и интервьюер выражает свое впечатление о нем в замечании, что хотел бы сказать этот человек: «Я – не негр, я – владелец ночного клуба». Здесь мы встречаем случай, когда социальная идентификация парии формирует его предубеждения.

В заключение, в качестве курьеза упомянем интервью с турком, которое, впрочем, в силу его более высокого интеллектуального уровня мы не включили в текст. Он позволял себе сильные антисемитские выпады до тех пор, пока в конце интервью не выяснилось, что он сам еврей. Весь комплекс антисемитизма в группах меньшинств и среди самих евреев представляет собой серьезную проблему и заслуживает специального исследования. Даже беглого взгляда на материал достаточно, чтобы укрепиться в предположении, что социально угнетенные чаще склонны переносить давление на других, чем связывать себя со страдающими соплеменниками.

С. Воображаемый враг

Наши примеры, касающиеся «функционального» характера антисемитизма и относительной легкости, с которой предубеждение переходит с одного объекта на другой, показывают: предубеждение, в соответствии со своим содержанием, лишь поверхностно затрагивает специфическую природу объекта. Можно предположить, что данная гипотеза связана с такими каноническими категориями, как стереотипность, неспособность обретения опыта, проекция и фантазии о могуществе. Это подтверждается высказываниями, которые либо откровенно противоречивы, либо не согласуются с фактами, либо имеют явный воображаемый характер. Поскольку обычные «противоречия» антисемита часто объясняются тем, что они затрагивают различное отношение к действительности и различные стимулирующие структуры, которые еще согласуются с его целостным мировоззрением, то ниже мы займемся преимущественно доказательством конструкции фантазий. Они так широко известны в обыденной жизни, что их значение для антисемитизма не нуждается в дальнейшем комментарии, в нашем исследовании они лишь освещаются. Можно сказать, что такие фантазии возникают тогда, когда стереотипы полностью отрываются от действительности и начинают «дико блуждать». Если «освобожденные» стереотипы вынуждены вновь вступить в соприкосновение с действительностью, то появляются бессмысленные искажения.