Мельин и другие места - Галанина Юлия Евгеньевна - Страница 14

Гном хотел расправиться и с третьим зверем, но не успел. Волк перестал рвать мертвого пони, и поджав хвост, исчез в кустах. Некоторое время из их глубины доносилось шелестение потревоженных ветвей, а потом наступила тишина.

Тяжело дыша, Тирди склонился над погибшим спутником. Обратно он вовремя уж точно не успеет. Так надо хотя бы собрать оставшуюся снедь и продолжить дорогу.

Солнце медленно падало за горизонт, освещая место битвы косыми лучами. Редко-редко над головой перекликались одинокие птицы.

Арбалет пришлось оставить. Волчьи зубы раздробили рукоять и разрушили спусковой механизм. Тирди только и оставалось, что сожалеть о потере такой необходимой вещи.

Гном отошел достаточно далеко от ручья, где на него напали волки. Удушливо пахло морем. Он был очень близок к цели.

Но перед тем как он возьмет жизнь первого эльфа, стоило выспаться.

Под утро, когда ночная мгла попятилась пред наступлением рассвета, и природа потихоньку стала оживать, Тирди нашел место для дневного отдыха.

Это была небольшая дубовая роща, расположившаяся у обрыва, который пологим каменным скатом уходил к воде. Костра Тирди не разводил, потому что подошел достаточно близко к врагу, и его могли заметить. Доев остатки хлеба, что оставались в заплечном мешке, он уснул.

Ему снова снилась кишащая змеевидными тварями река. А в небе всходила новая звезда, что освещала мрачный пейзаж неверным изменчивым светом. Безглазого кобольда на другом берегу не было — он давно сгинул в черных водах, но тревога никак не хотела уходить.

И вдруг, кажущееся спокойствие нарушилось. Река вскипела, а звезда вспыхнула холодным пламенем. Твари жалобно завыли на все голоса…

Гном проснулся. Солнце стояло высоко в небе и равнодушно взирало на распростершийся под ним мир. С берега доносились знакомые и в тоже время такие чуждые звуки отчаянной битвы.

Забыв об осторожности, Тирди бросился к краю обрыва. Упал навзничь. Лишь носилось в мозгу навязчивое: «Проспал?.. Неужели проспал?!»

На побережье кипел страшный бой. Невиданное доселе войско Дану предстало пред Тирди во всей мощи. Но, хоть оно и было огромно, вероятно, здесь собрались эльфы со всех концов изведанных земель — войско пятилось. Противник нескончаемым потоком шел с моря, на порядки превосходя количеством.

О нем гном слышал только в легендах. Слово само всплыло из глубин памяти: «Хумансы». Вот кто заставил устрашиться надменных Дану!

Не считаясь с потерями, оставляя тысячи тел на песке, они добрались до лучников. Начиналась жестокая свалка. Рога трубили отход.

Уцелевшие стрелки, в упор расстреливающие хумансов, спешили спрятаться за шеренгами меченосцев. Кто-то не успевал и падал, погребенный под телами нападавших. Их пытались освободить, но тщетно.

Дану отступали, напуганные неожиданной мощью противника.

Тирди надоело наблюдать за разыгрывавшейся трагедией внизу, исход битвы лежал как на ладони. Гораздо интереснее было то, что творилось сейчас за его спиной…

Гном развернулся, вынимая меч из ножен, но был остановлен. Ржавый, на скорую руку заточенный нож прижался к щеке. Его владелец, бледный и такой худой, что едва держался на ногах, что-то сказал на непонятном языке — отрывисто и зло. Тирди не ответил, и, промедлив мгновение, хуманс ударил.

Но Тирди уже не видел и не чувствовал этого, с головой погружаясь в пучины черной реки. Тангар искал и не мог найти ответы на внезапно возникшие вопросы…

Огненный молот ударил в стальной обруч в груди, и тот осколками рассыпался по воде. Многозубые твари радостно приняли желанную добычу.

Александр Pay

РОЖДЕНИЕ ИМПЕРИИ

Мельин. 453-ий год от высадки на Берегу Черепов. Окрестности будущего Ежелина.

Солнце. Яркое слепящее глаза солнце. Человек на мгновенье прикрыл глаза, он слишком много времени провёл в сырой холодной землянке, заменявшей темницу, в лагере Эльфов. Ныли скованные за спиной руки. Консул открыл глаза, укорив себя за проявление слабости перед врагами.

— Хуманс, ты принял, наконец, решение, у тебя было, достаточно времени на раздумье? — С нескрываемым презрением в голосе вопрошала высокая красавица Дану. Её длинный роскошный зелёный плащ украшенный изображением луны касался земли.

— Да, Данка. — чётко выговорил, глядя её прямо в глаза, человек. Причём слово «Данка» в его устах прозвучало как оскорбление. Пытки и лишения не сломили его волю. Гордая прямая осанка, расправленные плечи бросали вызов врагам. Консул никого и нечего не боялся.

— Не забывайся, че-ло-век. — растягивая, словно пробуя на вкус, непонятное слово произнёс спутник Дану, истинный Эльф, облачённый в лёгкий доспех непревзойденной работы придворных оружейников своей расы. Эльф с интересом рассматривал консула. И если Дану ненавидела человека, то для него консул был просто чем-то вроде забавной говорящей обезьяны. — Ты здесь пленник, а не мы.

— Время всё исправит!

Эльф рассмеялся.

— Не трать своё драгоценное время, препираясь с хумансом, Келебдил. Тот, кто общается со свиньёй, рискует замараться в её грязи. Так каков твой ответ, Хуманс? — обратилась она к консулу.

— Я согласен.

— Правильный ответ. А теперь слушай и запоминай, Хуманс. Мы отпустим тебя в Мельин, ради заключения мира. Твоя задача — убедить Сенат принять наш мирный договор. На дорогу и переговоры шесть недель. Через шесть недель ты должен быть здесь, в нашей ставке. Иначе заложники погибнут. Всё ясно?

— Да, Селантэ. Я даю вам: Селантэ Лунный Блеск и Келебдил Ясный слово, слово Кая Клавдия Басса, что вернусь через пять недель. Но и вы должны выполнить свою часть договора.

— Не беспокойся, Хуманс. — усмехнулась Дану. — Эльфы в отличие от животных, какими вы, люди, являетесь, всегда держат слово. После того как мир будет заключён на наших условиях ты сам, твои жена и сын, пленные легионеры — все вы получите свободу.

Взмах тонкой ухоженной руки и консула увели прочь. Через час он покинул лагерь Эльфов. Путь его лежал на юго-восток, в Мельин.

— Зачем блистательная Селантэ тратит столько времени и сил, чтобы использовать в наших целях этого хуманса? — Келебдил был умелым полководцем, управлял почти двадцатью тысячами Эльфов и Дану, но не вмешивался в дела чародеев, коими руководила видящая Дану. Поэтому и не был посвящён во все её интриги. — Не проще ли было казнить его, или обменять на нашего пленника. Мы ведь и так добьёмся мира на нужных нам условиях.

— Ах, Келебдил, всё не так просто. Хумансы, хоть мы и нанесли им ряд серьёзных поражений, всё ещё представляют серьёзную угрозу. Они плодятся как свиньи, их легионы многочисленны, а у нас за спиной недобитые гномы. Сейчас в стане хумансов разброд, их совет, называемый сенатом, раздирают интриги, нет единства. Они нас бояться. Удобное время. Через полгода, ситуация может измениться, лучше не рисковать. Нам сейчас необходим мир, воевать сразу с Гномами и Хумансами, слишком тяжело. Необходимо разделить возможных союзников. Гномы слишком горды, считают, что смогут в одиночку разбить наш союз. Глупцы! Мы загоним их обратно под скалы, а затем вновь вернёмся к проклятым хумансам! Навсегда избавим мир от этих животных.

Этот Кай, что за нелепое имя, их лучший полководец, авторитет. У нас его семья. Он убедит сенат, мы получим выгодный мир. Тогда наш союз сможет обрушить все силы гномам, что и так отвлекают три четверти войска. Впрочем, ты это и сам знаешь.

— Но это же Хуманс, вдруг его семья, мало, что для него значит. Он опасный противник. — Не сдавался Келебдил.

— Да, и такое возможно, что для этих животных узы священные крови. Но я подстраховалась. На нём сложное заклятье, надежно укрытое от глаз их колдунов. Кай предаст нас, вновь встанет во главе легионов… — Селантэ взмахнула рукой, словно творя магический пас, — одно движенье, одна моя мысль, и полководец хумансов мёртв перед решающим сражением. Паника, разброд, тут в дело вступаете вы, мой дорогой Келебдил. — видящая улыбнулась.