Полукровка - Кольцов Анатолий - Страница 40

— Щенкам сейчас должно быть месяца по три или около того. А после пяти они уже охотиться начнут. Вопрос, на кого? Дикие собаки к жилью подходить не боятся, этим они от волков и отличаются. Ну, дед, успокоил, ну, удружил, ну, спасибо за помощь.

— Спи, унучек, спокойной тебе ночи, — хмыкнул старый в бороду и поплёлся в свою комнату на ночлег. Лучшего пожелания и придуматьто было трудно. Дед своими подсчётами расстроил Николая больше некуда. Все планы были построены на то, чтобы покончить с взрослыми особями этого клана, никто и не задумался, что они, как обычные собаки, могут иметь потомство и что об этом потомстве они могут заботиться. Теперь все умные планы ломались и сыпались, как песчаные скульптуры после проливного дождя. Сокрытое стало очевидным — необходимо искать логово. Иначе получится как в сказке «про трёхголового змея», сколько голов ни руби, а собственной головной боли не убавится. И ещё мысли о тяжёлом состоянии Палкана, в данной ситуации, доводили его почти до истерики.

Всю ночь Николай ворочался, не находя себе места, и под утро беспокойство не покинуло его растревоженный мозг. Самый главный вопрос, который его мучил и до сих пор не имел решения, — это как искать проклятое логово, и второй, не менее важный вопрос: а что, собственно, делать, если это логово найдётся. Охота на зверя для него привычное дело, а вот со щенками воевать не приходилось.

— Ладно, всё это потом решим, нужно сперва их найти… их найти, найти…

Как будто дальним рваным отзвуком эха эта мысль настойчиво долбила ему в голову, пытаясь пробить в ней дыру. Для любого человека это исключительно тяжёлый случай, когда мычат собственные мысли, отключиться от них невозможно, и решения никакого на ум не приходит, сплошная нервотрёпка, да и только.

34

Сегодня с самого утра Санька отличался весьма странным поведением: проснулся чуть свет, сел у окна и, не шевелясь, словно его друг Палкан, сидел больше часа. Он всё смотрел сквозь палисадник на улицу и о чёмто напряжённо думал. Никто в этот момент не смог бы расшифровать его мысли, а он попросту вёл наблюдение. Для него было очень важно, чтобы перед двором вдруг не появились собачники. Они всегда проезжают в известной всем зелёной бричке, с дощатой будкой на её заднем конце. Колёса этого транспорта так скрипят, что приближающуюся повозку «собачатницу» за версту было слышно. От своих сверстников Санька точно знал, что собачники на улицах отлавливают больных и бездомных псов, а потом увозят их навсегда. Куда эти больные и бездомные собаки потом деваются, Санька не знал и не догадывался, но ему было точно известно, что назад они не возвращаются. А теперь догадайтесь — для чего ему нужна была информация о наличии на улице собачников? Правильно, чтобы осуществить задуманное. Дождавшись, когда родители уйдут на работу, забыв позавтракать, украдкой он подошёл к Палкану и, не говоря ни слова, расстегнул ему ошейник. Тот еле держался на передних лапах, задние стелились по земле. Поза слегка напоминала позу сидячей собаки, но во всём была настораживающая странность: странный наклон головы, странное покачивание, странные глаза, странное дыхание и всё остальное…

— Тихо, Палканчик, тихо пойдём со мной, ну давай, иди, ножки переставляй, ну ещё, ещё разок.

Обессиленное тело Палкана отказывалось слушаться своего хозяина. Он едва повернул голову в сторону своего друга и с трудом приподнял веки, чтобы взглянуть на него. Взгляд зарёванных Санькиных глаз и в этот раз всё ему сказал. Палкан из последних сил напрягся и стал послушно действовать. Предприняв неимоверные усилия, через судороги и боль в мышцах, он всётаки приподнялся. Санька, обхватив пса за живот и грудь, как мог его поддерживал. Вот так, малопомалу, с посторонней помощью «больной» осилил первый шаг, за ним следующий. Как ящерица, разогревая собственное тело в лучах первого утреннего солнца, постепенно приходя в сознание, Палкан доковылял до своего излюбленного места в малиннике. Там, в самом конце сада, он и улёгся на недавно скошенную траву. Факт, что определённая трава, которую он сгрызал и разжёвывал, его лечила, но при всём при этом похоже было, что и земля, на которой она растёт, действовала не менее эффективно, придавая пациенту дополнительные силы. Фантастическая картина, но на глазах у верного друга пёс понемногу оживал. Он, как и прежде, разжёвывал свежие зелёные ростки по одному или по паре, не разглядеть, но жизнь вновь возвращалась в его измученное тело. Санька понял, что Палкан обязательно выздоровеет, но главное, что его теперь беспокоило, — это чтобы в те дни, пока он болен, не попадался на глаза собачникам, а то увезут и не вернут обратно, тогда беда. Пока больной, преодолевая недуг, восстанавливал свои силы, врачеватель кавалерийской рысью сгонял за миской и быстренько доставил ему молоко с очередной котлетой — правда, Палкан к ним не притронулся, слишком ещё был слаб. Уложив подопечного на бок и погладив его по шее, маленький врач сам поспешил немного подкрепиться. Этим утром ему трудновато пришлось. Вопервых, он недоспал, вовторых, при транспортировке обессиленного друга намаялся, как молоденькая медсестра, выносившая раненого бойца с передовой. Как он в этой ситуации сдюжил, одному Богу известно. Миру известны случаи, что ради друзей и не такие дела делались. Самто Санька весом с арбуз, а его ноша — около полуцентнера, да к тому же совершенно без сил, вот вам и дружба, вот вам и взаимовыручка.

35

Спустя пару часов после начала рабочего дня разъярённый Николай Сергеевич не просто вошёл, а ворвался в комнату, где со своими бумажками и отчётами располагалась Евдокия, другими словами, в кабинет своего начальника. Его негодование выражалось чересчур бурно. Громовой голос с надрывом в его сольном исполнении, размахивание руками во все стороны были ещё не главным событием. Чтобы объяснить вам, как именно это было, достаточно привести в качестве примера некий разговор двух субъектов, который ни при каких условиях не подлежит публикации в печатных изданиях. В русском языке имеется много слов, которые в изобилии присутствуют в устной речи. Звучат они веками на чистом русском языке, но, несмотря на это, ни одно из них не считается исконно русским. Их называют — словапаразиты. Как в незабвенном анекдоте сказано: «Как же это так вышло — жопа есть, а слова такого нет». Так вот эта парочка общалась с помощью этих самых слов, которых в русском языке совсем нет, и без переводчика прекрасно понимали друг друга. Сказать по чести, каждый русский, да и не только русский, включая отчасти и детей, без труда смогли бы растолковать любое из произнесённых ими слов, вдобавок привести несколько различных толкований каждого из них, а то и целых выражений, но даже после этого они не будут считаться русской речью.

И вот, когда эти двое с лихвой напаразитились, выяснилось, что Евдокия ни сном ни духом не знает, кто распорядился убрать вонючую кучу слежавшейся травы, той, что валялась с обратной стороны забора. Николай был в бешенстве. И это ещё слабо сказано.

— Что? Ты предлагаешь мне успокоиться, я сейчас пойду и тех … успокою, ведь их куриными мозгами разрушен весь грандиозный план охоты. Мы его с такой тщательностью разработали, защитили на высшем уровне — в кабинете у Главного. А теперь, вот так запросто, обоср…сь.

Гневное настроение ещё долго не отпускало Николая, но на смену гневу постепенно подступала растерянность. На первый взгляд осталось только поднять лапки кверху и сказать: «Убит, сдаюсь». С другой стороны, он точно знал, что сдаваться и складывать оружие просто нельзя, решать эту сложную проблему больше некому.

— Слушай, Коль, ну давай эту кучу, как и была, заново сложим, что ли.

— Ой, не зли меня, они натоптали там вокруг, как стадо горных баранов. Если бы это действительно были бараны, то собаки не обратили бы на них никакого внимания, а тут стадо баб, куда серьёзнее будет. Разве воришки теперь приблизятся к этому месту?