Лунные дороги - Аринбасарова Наталья - Страница 50

Приехали какие-то журналисты, чтобы снять фоторепортаж, как артистка Аринбасарова поступает во ВГИК. Попросили Сергея Аполлинарьевича сфотографироваться с новой студенткой, на что он, все также посмеиваясь, охотно согласился.

Первый день во ВГИКе Наташа очень хорошо запомнила. Она надела свой любимый, белый костюм с жемчужными пуговками, который ей привез муж из Англии, украсила гладко причесанную голову бантом. Наталья очень нравилась себе в этом наряде, ей казалось, что она выглядит аристократично. Еще никого не зная, Наташа стояла на втором этаже около окна, на ее груди браво поблескивали пуговицы, а сзади над макушкой горделиво реял малиновый бант.

Вдруг к Наташе подошел худенький молодой человек. На его тонком лице под выразительными глазами красовался великолепный шнобель.

— Вы Наталья Аринбасарова? Это ведь вы снимались в "Первом учителе"?

— Да, — скромно потупив взор, ответила она.

— Ой, а я совсем иначе вас представлял! Я-то думал Аринбасарова высокая и красивая, а вы, оказывается, такая маленькая и невзрачная! Наталья разинула рот и не нашлась, что ему ответить.

— А меня зовут Леня Бердичевский. Я буду с вами учиться в одной мастерской. Только вы на актерском, а я на режиссерском, — важно сообщил он, — Герасимов и Тамара Федоровна набирают сразу две мастерские. Вы этого не знали? — он сделал такие глубокомысленные глаза, что Наташа даже фыркнула, — чтобы режиссеры могли ставить, а актеры играть в их этюдах. К обоюдной, так сказать, пользе и удобству. Я вас как-нибудь позову сыграть у меня.

— Благодарствую.

— А что и, вправду, позову. Я не шучу. Ну, что же я пошел, было приятно пообщаться. Целую ручки!

Наталья что-то хмыкнула, пуговицы на ее белоснежном костюме грустно потускнели, бант как будто полинял. Замечание Ленечки ошеломило Наташу: "Так вот оказывается, какое я произвожу впечатление!". Раздосадованная девушка отвернулась к окну.

Вокруг сновали будущие представители советской культуры, имея пока еще совсем неокультуренный вид. Через некоторое время к Наталье подошла незнакомая девица. Ее можно было бы назвать красивой, если бы не гладко прилизанные темные волосы, как будто чем-то смазанные. На ее лице, казалось навсегда, застыла натянутая противненькая улыбка.

— Ой, вы Наташа Аринбасарова? — сказала она, чуть растягивая слова — А я знаю, где вы живете. Я в вашей квартире бывала. Андрон, когда вы уезжали, давал нам с П. ключи от вашей квартиры. — У Наташи все внутри похолодело.

— А кто такой этот П…?

— Ой, а вы разве не знаете, это его приятель из Чехословакии. Он же иностранец

и не мог пригласить меня в гостиницу, — бесстыдно откровенничала будущая Натальина однокурсница.

"Ну, и денек. Хочу домой, вымыться и выспаться. Какая же гадость этот ВГИК. Может, я зря сюда пришла?" — подумала Наташа и спустилась на первый этаж.

В вестибюле около раздевалки стояли Сергей Аполлинарьевич с Тамарой Федоровной, о чем-то весело говорили. Они были так красивы, их глаза светились чудесным молодым огнем…

По тому, как хлопнула входная дверь, Андрон понял, что что-то не так с Натальей…

— Как ты смеешь давать ключи от нашей квартиры всяким блядям, чтобы они трахались на нашей кровати!

— Какая ты недобрая! Может быть, бедной девочке жить не на что! А ты ее так называешь! — неожиданно рассердился Андрон.

— Если она этим зарабатывает, это и называется блядство!

Андрей Сергеевич был поражен душевной черствостью жены.

В сентябре всех счастливцев, поступивших в мастерскую к Герасимову и Макаровой, отправили в колхоз на картошку. От корнеплодной повинности Наташа была освобождена, у нее был маленький ребенок. Андрон предложил поехать в Коктебель. Валентин Ежов, Андрей Сергеевич и писатель Рустам Ибрагимбеков решили написать новый сценарий. Кончаловскому очень хотелось снять вестерн. Рустама Наташа видела впервые, он только появился в Москве деликатный, красивый, он, как восточный шах, ходил в ослепительно белых одеждах, ему тогда не было и тридцати лет.

Наталья с Андреем поселились в маленьком уютном коттедже. Грустно пахло увядающими цветами, чирикали воробьи, воровато подбирая крошки, неподалеку задумчиво плескалось море — такое большое и теплое. По аллеям медленно прогуливались отдыхающие, разглядывая вновь прибывших, которые весело потягивали легкое сухое вино, продававшееся прямо из бочки. Днем купались и загорали, а вечерами мужчины работали. Процесс сочинения сценария проходил весело. Хотели написать для Наташи роль, но через несколько дней Валя Ежов сказал: "Слушай, Наталья, не выходит для тебя роли. У нас получается целый гарем!" — и весело заржал.

В один из вечеров решили устроить пикник на свежем воздухе. По плутающей горной тропинке шумную компанию вел прелестный мальчик — Сережа Цигуль, внук Мариетты Шагинян. Он был похож на языческое божество хорошенький с пышными смоляными кудрями, чуть мясистей, чем следовало ожидать от его юного возраста и невероятно деятельной натуры. Мужчины несли сумки с напитками и огромную кастрюлю маринованного шашлыка. Шли довольно долго. Когда, наконец, прибыли к излюбленному местечку Сережи, уже совсем стемнело. Кто-то сел нанизывать на шампуры кусочки мяса, остро пахнущие луком, Сережа с Рустамом принялись разводить огонь. И вдруг начал моросить дождик.

Быстро натянув тент, все попрятались под него, твердо решив, что не дадут непогоде испортить радость пикника. Костер разгорелся, и началось веселье. Все быстро захмелели, Валя рассказывал уморительные истории, слушатели покатывались со смеху. А Наташе было очень грустно, она вспомнила Иссык-Куль, прошло ровно три года с той памятной поездки на выбор натуры. Тогда также настырно пахло шашлыком, также рядом был Андрон, но как все изменилось!

Из транзистора неслась какая-то пошлая мелодия, кто-то все время лез с липкими, слюнявыми поцелуями. Женщина тихонечко встала, и поднялась по тропинке в горы. Дождь давно перестал, и легкий теплый ветерок разгонял остатки туч. По прозрачному небу рассыпались яркие, мерцающие звезды. Наталья взобралась на огромный валун, широко раскинула руки и, подняв голову вверх, долго смотрела в небо. В ответ на нее взирала полная луна.

Из Наташиной груди вырвался хриплый стон, в зыбком лунном свете лицо стало еще тоньше, его очертания странно преломились, рот скривился судорогой, придавая Натальиному лицу фантастические черты. Девушка, закатив глаза, глубоко вдохнула, совсем побелела, руки напряглись, и она поднялась, полетела в темное небо. Звезды не приближались, манили все новыми и новыми далями. Наташа вдыхала все глубже, поднималась все выше.

Ей было одиноко и страшно, и в то же время бесконечно сладостно, она посмотрела вниз и увидела костер, пьяно пляшущих вокруг огня людей. Вдогонку ей несся смех. Вдруг стало холодно, и Наталья почувствовала, что ее руки покрываются мелкими капельками, она очнулась на валуне.

— Наташа, где ты? — кричал Андрон. Девушка спустилась вниз.

— Ты где была? — спросил он.

— Где, где — на луне!

Покидая Коктебель, Наташа зачем-то сняла со стены большое зеркало, которое вдруг выскользнуло из ее рук. Вдребезги разбилось. Уезжала Наталья с тяжелым сердцем…

В Коктебеле был написан сценарий "Белое солнце пустыни". У Андрона изменились планы, приехав оттуда, он и Валентин Ежов сразу же начали работать над "Дворянским гнездом". Они жили на Николиной Горе, а Наташа, начав учиться, могла приезжать на дачу только в выходные дни. Валечка талантливый, гениальный рассказчик, отчаянный сердцеед, сибарит. Рассмешив до коликов Наталью, он, весь взъерошенный, только что вставший с постели, подмигивал и шепотом просил: "Наташка, дай "Кончаловочки". Выпьем немножко, и будем работать!". "Не давай ему водки, я и так не могу заставить его писать!". Но любовь к радостям жизни не помешало Вале быть автором огромного количества замечательных сценариев. "Баллада о солдате" до сих пор любимый фильм Наташи.