Венец проигравшего - Коваль Ярослав - Страница 32

— Почему же, в таком случае, госпожа Кареоя не избрала для себя политическую карьеру?

— Политическая карьера — для женщины? Зажигательно ты шутишь, Серге… Да, положим, сейчас это уже выглядит не так абсурдно, но во времена, когда моя мать строила карьеру, она видела только одну крохотную лазейку — продолжить путь по тропинке, протоптанной госпожой Джайдой. И потом, ты ведь знаешь — за главнокомандующего думает штаб, ему же надо организовать работу тех, кто думает, узнаёт, обрабатывает и доставляет информацию, нуждающуюся в обработке. Она ведь справилась, не так ли?

— Но ведь, если бы ты в тот момент была главнокомандующий, ты бы сумела отстоять прежнего императора, а?

Аштия приподняла бровь, и выражение лица у неё стало таким сложным, что несколько мгновений я колебался, пытаясь понять, получу ли сейчас по физиономии или услышу задорную шутку. Она же непредсказуемая!

— Может быть. Я ведь тогда была совсем девчонкой, а судить о ситуации можно, только если ты в ней и обладаешь исчерпывающей информацией. Я не берусь критиковать матушку. Как не берусь и заключать, стала бы отстаивать прежнего государя или же предпочла нового.

— О-о… Как ты неосторожна!

— Я ответила тебе искренностью на искренность. Может быть, ты и в другой раз предпочтёшь дружескую верность заботе о своей безопасности. И расскажешь мне о том важном, что может меня касаться, даже рискуя головой.

— Во как! А что же твои увещевания? Напоминания, что я опять веду себя не так, как надлежит поступать истинному имперцу?

— Может, я и ценю тебя так высоко именно потому, что ты отличаешься от других? Мне кажется, твоё вольное понимание традиций, умение смотреть на ситуацию с необычного ракурса как раз и делает тебя по-настоящему достойным лордом. Люди вроде тебя, меня и нашего императора зачастую становятся основателями новых династий, либо опорой старых, уже ослабевших. Есть же тому логическое объяснение. Мы крепкие духом, сердцем и телом, цепкие, упорные. Кроме того, мы умеем видеть мир таким, каков он есть, а не таким, каким он кажется. Мне, правда, почти не пришлось добиваться положения, оно у меня уже было, ну а ты и государь блестяще увенчали свои усилия.

— Мне просто повезло.

— Воспользоваться подвернувшимся случаем, причём правильно воспользоваться — тоже своего рода искусство. Талант. Не прибедняйся. — Аштия несколько секунд молчала. — Но этот разговор, разумеется, только между нами.

— Звучит великолепно, особенно если учесть присутствие здесь прислуги.

— Разве твоя прислуга не умеет молчать? Знаешь, в прежние времена личным слугам протыкали языки. Это даже было традицией, вполне почётной, хоть, может, тебе трудно в это поверить. Конечно, суровая традиция в прошлом, но и сейчас принято терпеть близ себя прислугу, не умеющую сплетничать.

— Разумеется, они будут молчать. Ты можешь спать спокойно.

— Спокойно спать? — Она улыбнулась так очаровательно, что на какой-то миг мне даже подумалось — может, и хорошо, что Моресна так настаивает на вторичном браке. Только надо будет очень внимательно присмотреться к предполагаемой кандидатке. Жена подберёт подходящую по характеру, а моя задача — обратить внимание на внешность. — Что ж… Постараюсь.

Она поднялась на внешнюю стену вместе со мной, и солдаты, едва разглядев цвета Солор, приветствовали леди громкими приветственными криками. Мне вспомнилась история про назначение Кутузова главнокомандующим уже в ходе Отечественной войны и про то, как ликовали по этому поводу простые вояки. Что ж, вот она, сходная ситуация. Мои люди искренне привязаны ко мне, кроме того, большинство из них твёрдо уверено, что должное место женщины — в доме, при детях и кухне. Однако Аштия Солор — особое дело.

Женщина, управлявшая армией Империи ровно тридцать лет и не имевшая ни одного поражения, была в восприятии имперцев не столько женщиной, сколько легендарной личностью, символом своей эпохи. А в этом случае пол, положение, происхождение такого человека всегда вторичны по сравнению с его деяниями.

Её спокойствие и уверенность в себе всегда действовали на окружающих ободряюще. Должно быть, поглядывая на госпожу Солор, мои бойцы уже видели, как они сминают боевые порядки противника и учат больше не гулять по чужим землям. А между делом вызывают на бой попавшихся под руку лордов и увенчивают свои имена немеркнущей славой. Я от всей души надеялся, что их вера как-нибудь потихоньку претворится в реальность, и они получат то, чего желают.

Хотя поединки, надо признать, были интересными.

Аштия не меньше получаса разглядывала окрестности с верхней площадки наблюдательной башни, время от времени сверяясь с картами, словно инвентаризацию проводила. Уже прибыли и представились её офицеры (они отстали от госпожи Солор в Белом распадке, где меняли пластунов, но наверстали упущенное меньше чем за сутки), подошли и мои, предоставили свежие данные о противнике. Аканш тоже показался. Угадав общее настроение, поспешил мимикой и жестами продемонстрировать, что он понимает моё недовольство, но я ведь не брал с него клятвы молчать, и вообще, он действовал из лучших побуждений.

А Аше всё смотрела. Может, ей, как и мне месяц назад, казалось, будто решение проблемы можно прочитать в движениях вражеских солдат, в очертаниях бивуаков или сторожевых постов, а то и просто в лесной зелени, в небе, в облаках.

Чушь. Пустая надежда.

— Интересно, а меня кто-нибудь из них на бой вызовет? — сказала Аштия.

— Так вот о чём ты всё это время думала! — изумился я. — Ты что — совсем с ума сошла?

— Я лишь рассуждаю вслух. У тебя есть вершние войска?

— Есть немного. Большую их часть я перекинул на восток и на юг, посадил мастеров на транспортных ящеров. Их нет смысла использовать здесь, как для атак, так и для разведки. Стоит ящеру подняться в воздух, как его срезают магической атакой.

— Это мы ещё посмотрим.

— Прости?

— Доверишь мне командовать, или всё же будешь настаивать, чтоб я подробно разъясняла все свои замыслы?

— Доверю, конечно. Только… Не могла бы ты всё же объяснить, что собираешься делать с вершниками?

— Ладно. Хотя идея, мне кажется, очевидная, по крайней мере, ты-то мог бы догадаться. Наша проблема состоит в том, что противник использует мощную магию, которой нам сложно что-то противопоставить (но над этим уже идёт работа, и есть первые результаты), а мы в свою очередь не способны сделать то же самое. Верно?

— Да. Они поднимают щиты. Мои люди, наверное, отчитывались.

— Именно так. Вот как раз с последним попробуем совладать. Раз загвоздка в щитах, нужно их как-то убрать. Щиты эти наподобие тех, которыми противник тогда окружал Уступы, только не имеют опоры. Верно?

— Да. Даже мне так показалось, хотя я не специалист.

— Их конструкция элементарна. Мои специалисты полагают, что эта простота, являющаяся залогом устойчивости системы, достигается за счёт сведения базовых функций к отражению только одной разновидности атак. Максимум двух. То есть защита противостоит только магическим ударам и, может быть, банальным броскам камней или ядер из баллисты. Предположительно, защитные функции не выдержат, например, обычного пролёта боевых ящеров сквозь щиты.

— Э-э… То есть… Твои маги так полагают?

— Есть такая гипотеза, да.

— Ничем не подтверждённая гипотеза.

— Как и твоя. Но ты рискнул и оказался прав.

— Да. Уела. Ладно, а что собираешься делать сейчас? У нас ведь пока магическое перемирие.

— Буду смотреть, как пойдут военные действия без использования чародейств. Любопытно, за кем в итоге останется позиционное преимущество. Хочу посмотреть, как наш противник привык вести боевые действия.

— Вмешиваться не собираешься?

— Нет, конечно. Зачем? Думаешь, я у тебя раз и навсегда перехватила вожжи? Ну что ты… Мои маги будут работать в связке с твоими, как и мои офицеры, им помощь ни к чему. А я попробую проверить всякие другие свои предположения. Кстати, побольше внимания восточному району. Отправляй Яромера обратно, но перед тем пришли его ко мне. У меня есть несколько советов, возможно, они ему понравятся. Как полагаешь, он станет меня слушать?