Я разукрашу твое личико, детка - Мандзони Карло - Страница 10

– Спустись в архив, – приказывает он Каучу, – и посмотри, есть ли там дело на Альфредо Трумма.

Каучу открыл дверь и вышел. Трам зло хлопнул дверью и снова сел в кресло, снял трубку и набрал номер:

– Привет, капитан Эккеме. Ну, как дела?

Услышав ответ, он нахмурился.

– Я послал Каучу в архив поискать досье на Альфредо Трумма. Нет?! Вполне добропорядочный человек?! Тогда это мне не подходит.

Возвратился Каучу.

– На Альфредо Трумма не заведено никакого дела.

Трам кивнул головой и продолжал разговаривать по телефону.

– Да, – отвечает. – Я нашел труп, но не знаю кого… Вполне возможно. Только не говори ничего родственникам. А то они разволнуются.

Он вешает трубку и сердито фыркает.

– Ничего не понимаю, – говорю.

– Скоро поймешь, – отвечает Трам.

Вошел незнакомый фараон, и я догадался, что это и есть капитан Эккеме из отдела розыска пропавших без вести.

– Кажется, исчез дядюшка Альфредо, – говорит он Траму. – В моем кабинете рыдает целая толпа родственников.

– Похоже, речь идет о покойничке, которого я обнаружил в доме этого красавца. – Трам кивнул на меня. – Есть у тебя его приметы?

– Возраст о шестьдесят четыре года, рост – метр семьдесят два, вес пятьдесят восемь килограммов. Волосы редкие, седые.

– Приметы совпадают, – говорит Трам.

– Одно непонятно, – замечает капитан Эккеме. – Почему родственники одеты в траур, откуда они могли заранее знать, что его убили? !

– А ты ничего не можешь сказать? спрашивает у меня Трам.

– Рад бы, да пока для меня все это темная ночь.

– Пойду допрошу родственничков, – говорит Эккеме. – Потом свожу их в морг и погляжу, узнают ли они милого дядюшку.

Не успел он уйти, как в комнату ввалился доктор Тэлли. Он протянул Траму лист бумаги. Трам посмотрел на меня с гнусной ухмылкой и начал читать. Гляжу, рожа у него потихоньку меняет цвета. Из желтого стала розовой, потом красной с алыми пятнами и, наконец, фиолетовой. Когда из фиолетовой она стала мертвенно синей, он вскочил, схватил беднягу доктора за воротник и стал его трясти.

– Это шутка, – орет. – Глупая шутка.

– Какая еще шутка! Как ты смеешь, паршивый фараон? – Доктор схватил лист бумаги, повернулся и вышел, фыркая от ярости. Трам рухнул в кресло и обхватил голову руками.

– Умер от воспаления легких, – процедил он.

– Признаюсь, – говорю, – Альфредо Трумма убил я. Заставил его принять холодный душ, а он, бедняга, простудился и откинул сандалии.

Трам заскрипел зубамп.

– Сними наручники, – говорит он Каучу.

– Вам еще не надоело надевать мне наручники и тут же снимать? – спрашиваю.

В эту самую минуту влетает капитан Эккеме.

– Его не могли убить, он уже был мертвый, – объявляет. А за капитаном в комнату ворвалась целая толпа родственничков.

– Где дядюшка Альфредо? – кричит одна из женщин.

– Успокойся, дорогая Гортензия, – говорит другой родственник, обнимая ее за плечи.

– Тише, тише, – орет Трам. – Так мы век не разберемся. Расскажите, что произошло. Но только спокойно, по порядку.

– Мы живем на одиннадцатом этаже в квартире восемь, – начинает рассказывать один из родственников.

Черт побери! Моя контора тоже на одиннадцатом этаже, а квартира восемь совсем рядом.

– Дядюшка Альфредо умер вчера утром. Сегодня должны были состояться похороны. Покойник лежал в своей комнате, и в доме были только я и Гортензия. Гортензия спала: она всю ночь просидела возле покойника, а я пошел в ванную. Моюсь, а сам слышу какой-то шум. Ну, я решил, что это проснулась Гортензия. Потом я зашел в комнату Гортензии и увидел, что та еще спит. Тогда я бросился в комнату, гляжу: трупа нет. Исчез.

– Когда это случилось? – спросил капитан Эккеме.

– Примерно час тому назад. Я разбудил Гортензию, и мы стали искать по всей квартире. Потом позвонили Клаудио и Томмазо, и они сразу примчались.

– Он воскрес и потихоньку улизнул, – закричал один из догадливых родственничков.

– Спокойно, спокойно, – сказал Трам. – Мы нашли вашего дядюшку вполне мертвым. Кто-то перенес его из комнаты в кабинет вот этого синьора. Потом кто-то позвонил в Центральное полицейское управление и сказал, что в кабинете вот этого господина, – он показал на меня, – находится труп. Мы тут же примчались.

– Проклятье! – закричал я. – Кому-то очень хочется меня убрать, и он подкидывает мне одного покойничка за другим. А я тем временем должен выслушивать болтовню этих кретинов.

Я бросился к дверям, но Каучу схватил меня у самого порога.

– Отпусти его, – устало сказал Трам.

Я высвободился из объятий Каучу и мимоходом сломал ему мизинец левой руки. Только я выскочил из кабинета лейтенанта, как там началось настоящее светопреставление.

Глава девятая

Вдова с фиолетовыми глазами продолжает рассказывать байки. Неожиданный телефонный звонок помог мне установить мировой рекорд в беге вниз по лестнице

Я спустился вниз, сел в машину и поехал домой. Мой компаньон уже ждал меня у подъезда.

– Ну, – спрашиваю, – какие новости, дружок? Как поживает вдовушка?

Грэг завилял хвостом, давая понять, что надо скорее подняться наверх. Я помчался по лестнице, а Грэг за мной. Влетел я в комнату, а там словно ураган пронесся. Ящики письменного стола выдвинуты, дверцы распахнуты, мебель поломана. Вошел в спальню, и здесь меня чуть кондрашка не хватил. На моей кровати валяется чье-то тело.

«Еще один покойник», – подумал я, но сразу успокоился. На моей постели удобно разлеглась вдова с фиолетовыми глазами. Спокойно покуривает сигарету, а рядом на столике недопитый стакан «Бурбона».

– Привет, красавчик, – говорит она, пустив колечко дыма. – Я тебя ждала.

В ответ я схватил ее за ногу и сдернул с кровати. Она сразу пустила слезу.

– Поплачь, – говорю. – Это очень полезно. А когда устанешь, то мы с тобой побеседуем.

А сам пошел в гостиную. Вижу, Грэг приводит комнату в порядок. Налил ему «Бурбона», и он сразу возликовал. Я тоже немного подкрепился.

– Ты хорошо поработал, – говорю. – А теперь брось возиться. Есть дело поважнее. Нужно разыскать типа с одним ухом. Я показал Грэгу ухо, он пару раз тявкнул и полетел вниз. Только он скрылся за дверью, вошла блондиночка.

– Выкладывай, – говорю. – Но только правду, всю правду. И не вздумай комедию ломать, у меня на вранье нюх просто собачий. Она подходит совсем близко и опускает ресницы.

– Я не знала, куда деться, и вот пришла сюда. Мне страшно.

Я посмотрел ей прямо в глаза, и она выдержала мой взгляд.

– Рассказывай все по порядку, – говорю.

Я усадил ее рядом на диван и сунул ей стакан «Бурбона».

– Толстяк Доменико шантажировал моего мужа.

– Тебе-то откуда это известно?

– Я точно знаю. Навела справки.

Она шмыгнула носом, и я понял, что все врет, зараза. Но решил послушать ее басни.

– Когда я это обнаружила, было уже поздно. В то утро, вернувшись домой и найдя Дана мертвым, я подумала, что его убил толстяк Доменико и решила донести на него.

– Когда ты приняла столь мудрое решение? – спрашиваю.

– В половине восьмого утра, едва я вернулась домой.

– А спустя четыре часа ты так и не позвонила в полицию, – говорю.

– Толстяк Доменико прятался в моей спальне. Он ждал меня.

– А дальше? – спрашиваю.

– Он сказал, что своими глазами видел, как Дан застрелился. Едва только Доменико ушел, я схватила пистолет, бросила его в унитаз, сунула горящую сигарету Дану в пальцы, снова поднялась к себе и стала одеваться. В этот момент явился ты.

– А теперь, – говорю, – начни сначала. Учти, что пистолет я не в унитазе отыскал, а отобрал у той гориллы с желтыми глазами! Как это объяснить?

– Не знаю, – пробормотала она вся в слезах. – Толстяк Доменико явился в «Морено» и сказал, что Дан застрелился. Когда я вернулась домой, пистолета уже не было. Может, его прихватил тот тип.