Не просто букашки - Козлов Михаил Алексеевич - Страница 26

«Пришел на землю мою народ сильный и бесчисленный; зубы у него — зубы львиные… Перед ним земля, как сад Едемский, а позади него опустошенная степь… Вид его, как вид коней, и скачут они, как всадники; скачут по вершинам гор как бы со стуком колесниц, как бы с треском огненного пламени, пожирающего солому…» Это стихотворение в прозе из «Ветхого завета», вложенное в уста пророка Иоиля. Говорится в нем несомненно о саранче, вернее, о ее нашествиях, которые воспринимались в древности как наказание свыше. Как уверяет пророк Иоиль, господь бог, явившийся ему, назвал саранчу в числе «своего народа», а ее нашествие — знаком наступления дня кары господней.

«И двинулась могучая рать. Она может пожрать всю землю. У нее голова лошади, глаза слона, шея быка, рога оленя, грудь льва, крылья орла, брюхо скорпиона, бедра верблюда, голени страуса и хвост змеи». Это чудище-страшилище — тоже саранча, но уже в представлении древних арабов. В легендах Запада и Востока саранчу называют «челюстью ветра», «казнью египетской». В уста пророка Магомета вкладываются слова: «Мы, армия аллаха, мы откладываем по 99 яиц, а если сотня станет полной, мы покорим мир и все, что есть в нем». Это по примеру саранчи.

Саранча — символ наиболее потрясающего воображение людей зла. От Португалии до Китая, от Австралии до Монголии, от Аргентины до Канады испокон веков наблюдаются периодические вспышки массового размножения саранчи, превращающие цветущие долины в безжизненные пустыни. Кстати, «саранча» — понятие собирательное, как систематически, так и биологически. Такое название получили различные, но более или менее родственные между собой короткоусые прямокрылые — кобылки, время от времени собирающиеся в невиданные стаи и мигрирующие на дальние расстояния, будучи прыгающими личинками (пешая саранча) или взрослыми (летающая саранча). Однако пешком путешествуют и взрослые кобылки, если судьба их от рождения обделила крыльями. Таких я сам видел в Монголии. Наблюдая за этими бескрылыми пехотинцами, невольно напрашивается сравнение с армейскими порядками. Вот как описал это французский писатель Ж. Блон: «Если посмотреть на эти сборища вблизи, они не кажутся беспорядочным скоплением. Каждое из них, как полк, маневрирует очень согласованно. У отряда нет громкоголосого командира, но каждый солдат воспроизводит в точности, не отставая ни на миг, движения своего соседа.

Войска уже на марше… Как будто невидимый генерал следит за их передвижением и отдает команды, так как время от времени два сблизившихся полка в несколько секунд перестраиваются, смешиваются и уже решительно идут единым строем, принимая то направление, в каком двигалась более многочисленная группа. Дивизия, словно магнит, притягивает другие полки и к концу дня уже становится армейским корпусом».

Это становление армии саранчи происходило на наших глазах. Наступление вечера останавливало ее перемещения. А ночью, когда температура резко падала, когда дневной зной уступал место заморозкам и вода в наших экспедиционных ведрах покрывалась льдом, когда мы в ватниках и шапках мерзли в пуховых спальных мешках, саранчуки, как солдаты после боя, лежали бездыханно, неподвижно, словно мертвые. Ветер собирал их в груды в укромных ложбинах, разметал по монгольским просторам, но на следующий день оцепеневшие от холода кобылки оживали, будто воскресали из мертвых и продолжали свой путь в неизвестность, в небытие, как орды Мамая или Чингисхана.

Мы отвлеклись. Продолжим краткий исторический обзор о саранче. Она упоминается в египетских и ассирийских письменах, которым почти четыре тысячи лет. В гробнице Птахотепа, относящейся к периоду первых династий Древнего царства в Египте, изображен еж, поедающий саранчу. Древние египтяне за XIV веков до нашей эры изобразили саранчу на гробнице фараона Харемхеба. Ее портрет вместе с хлебным колосом встречается на древних монетах, чеканенных в III веке до нашей эры в древнегреческой колонии Метапонте в южной Италии. В Киевской летописи 1095 года говорится: «Пришла саранча и покрыла землю, и было страшно, шла она в северные страны, пожирая траву и просо». Это было в Древней Руси. Далее упоминания о саранче с каждым годом учащаются — она становится притчей во языцех. Ведь доступнее стала информация, которая, в свою очередь, сохранялась лучше в письменном виде.

Страницы летописей доносят до нас рассказы о черных делах саранчи, являющейся действительно, в прямом смысле, черной в детском возрасте, т. е. сразу после появления на свет. Так, в 125 году до нашей эры голодная ее армада, уничтожив хлебные поля в римских провинциях Киренаике и Нумибии в Северной Африке, обрекла на голодную смерть 800 000 человек.

В 1478 году в Венецианской республике от голода погибло более 30 000 человек. Причина та же — голод от нашествия саранчи. Еще сравнительно недавно, в 1866 году, по той же причине лишились жизни 20 000 марокканцев. А голод, бушующий в последнее десятилетие, начиная с 70-х годов нашего столетия в Африке, это не только итог невиданной засухи, но и результат набегов саранчи. Это, так сказать, большие жатвы саранчи! А кто посчитал более мелкие? Не сомневаюсь, что мелкие укосы саранчи не менее страшны, чем беды, сохранившиеся в летописях.

Мы уже имеем представление о том, как совершает марш-бросок легион саранчи в пешем порядке. Теперь кратко о воздушных их путешествиях. Рассказывают свидетели этих событий.

Г. И Успенский. Через некоторое время не было видно ни одного колоска: саранча съела все, положила яйца и черной непроглядной тучей поднялась со своей опустошенной квартиры. Густота поднявшейся тучи была так велика, что солнечные лучи не проникали через нее. На народ напал ужас и панический страх — ждали последнего дня.

Майн Рид. Лишь полчаса прошло после того, как встало яркое африканское солнце, а его горячие лучи уже обогрели спящее воинство и вернули его к жизни. Насекомые начали ползать, подскакивать, и вот, точно по единому импульсу, мириады их потянулись на воздух. Ветер направил их полет в ту сторону, куда он дул, — в сторону посева. Через пять минут и даже меньше после того, как саранча взлетела, сразу начала десятками тысяч садиться на окрестные поля. Полет ее был медлителен, спуск мягок, и тем, кто снизу наблюдал за ней, представлялось, будто падает большими перистыми хлопьями черный снег. За несколько мгновений она покрыла собой всю землю… Саранча подвигалась как бы эшелонами, тыловые отряды все время перелетали на переднюю линию и затем, сделав привал, кормились до тех пор, пока их в свою очередь не обгоняли задние, двигавшиеся тем же порядком.

Ж. Блон. Необъятны африканские, просторы. Стаи прибывающей из Аравии саранчи пролетели уже сотни километров. Ночью остановка, с утра снова в путь.

Под благоприятным солнечным теплом саранча наконец чувствует, что ей можно расправить крылья, и начинает шевелить ими, сначала неуверенно, потом все быстрее. Явно не сговариваясь, все насекомые сидят на земле, повернутые в одном направлении, точно самолеты на авианосце.

Отдельные насекомые начинают сильно трещать крыльями и подниматься в воздух. Вид летающей кругами саранчи возбуждает остальных, только что пробующих свои силы на месте, и от земли отрывается все больше и больше миниатюрных аэропланчиков. Тишину пустыни уже наполняет характерное потрескивание. С земли без конца поднимаются все новые насекомые, эскадрильи их соединяются в огромный воздушный хоровод. И вот армия, в течение долгих дней шагавшая победно по земле, совсем преображается, превратившись в тучу, одушевленную одним-единственным желанием.

Как будто воздушная река или широкая розовая лента взвилась вверх и, то растягиваясь, то сжимаясь, колышется над землей, словно занавес. Несмолкаемый треск, настойчивая, неотступная дробь градин заполняет весь воздух.

В. Вильямс. И вот на северо-востоке Танганьики, в небольшом населенном пункте Амани, небо на севере почернело. Грозная туча саранчи закрыла небосвод. Солнце померкло. Первые насекомые градом посыпались на фруктовые деревья опытного сада, застучали по рифленым крышам домов. Над землей кружилась серая пурга. За шумом крыльев не слышно было голосов. С треском рушились ветви под тяжестью осевшей на них саранчи. Вся округа побурела.