Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Сочинения в 2-х томах. Том 1. Стихотворения.

Мандельштам Осип Эмильевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Сочинения в 2-х томах. Том 1. Стихотворения. - Мандельштам Осип Эмильевич - Страница 37

Изменить размер шрифта:

***

В лицо морозу я гляжу один:

Он – никуда, я – ниоткуда,

И все утюжится, плоится без морщин

Равнины дышащее чудо.

А солнце щурится в крахмальной нищете -

Его прищур спокоен и утешен...

Десятизначные леса – почти что те...

И снег хрустит в глазах, как чистый хлеб, безгрешен.

16 января 1937

***

О, этот медленный, одышливый простор! -

Я им пресыщен до отказа,-

И отдышавшийся распахнут кругозор -

Повязку бы на оба глаза!

Уж лучше б вынес я песка слоистый нрав

На берегах зубчатой Камы:

Я б удержал ее застенчивый рукав,

Ее круги, края и ямы.

Я б с ней сработался – на век, на миг один -

Стремнин осадистых завистник,-

Я б слушал под корой текучих древесин

Ход кольцеванья волокнистый...

16 января 1937

***

Что делать нам с убитостью равнин,

С протяжным голодом их чуда?

Ведь то, что мы открытостью в них мним,

Мы сами видим, засыпая, зрим,

И все растет вопрос: куда они, откуда

И не ползет ли медленно по ним

Тот, о котором мы во сне кричим,-

Народов будущих Иуда?

16 января 1937

***

Не сравнивай: живущий несравним.

С каким-то ласковым испугом

Я соглашался с равенством равнин,

И неба круг мне был недугом.

Я обращался к воздуху-слуге,

Ждал от него услуги или вести,

И собирался плыть, и плавал по дуге

Неначинающихся путешествий.

Где больше неба мне – там я бродить готов,

И ясная тоска меня не отпускает

От молодых еще воронежских холмов

К всечеловеческим, яснеющим в Тоскане.

18 января 1937

***

Я нынче в паутине световой -

Черноволосой, светло-русой,-

Народу нужен свет и воздух голубой,

И нужен хлеб и снег Эльбруса.

И не с кем посоветоваться мне,

А сам найду его едва ли:

Таких прозрачных, плачущих камней

Нет ни в Крыму, ни на Урале.

Народу нужен стих таинственно-родной,

Чтоб от него он вечно просыпался

И льнянокудрою, каштановой волной -

Его звучаньем – умывался.

19 января 1937

***

Где связанный и пригвожденный стон?

Где Прометей – скалы подспорье и пособье?

А коршун где – и желтоглазый гон

Его когтей, летящих исподлобья?

Тому не быть: трагедий не вернуть,

Но эти наступающие губы -

Но эти губы вводят прямо в суть

Эсхила-грузчика, Софокла-лесоруба.

Он эхо и привет, он веха, нет – лемех.

Воздушно-каменный театр времен растущих

Встал на ноги, и все хотят увидеть всех -

Рожденных, гибельных и смерти не имущих.

19 января – 4 февраля 1937

***

Как землю где-нибудь небесный камень будит,

Упал опальный стих, не знающий отца.

Неумолимое – находка для творца -

Не может быть другим, никто его не судит.

20 января 1937

***

Слышу, слышу ранний лед,

Шелестящий под мостами,

Вспоминаю, как плывет

Светлый хмель над головами.

С черствых лестниц, с площадей

С угловатыми дворцами

Круг Флоренции своей

Алигьери пел мощней

Утомленными губами.

Так гранит зернистый тот

Тень моя грызет очами,

Видит ночью ряд колод,

Днем казавшихся домами.

Или тень баклуши бьет

И позевывает с вами,

Иль шумит среди людей,

Греясь их вином и небом,

И несладким кормит хлебом

Неотвязных лебедей.

21 – 22 января 1937

***

Люблю морозное дыханье

И пара зимнего признанье:

Я – это я, явь – это явь...

И мальчик, красный как фонарик,

Своих салазок государик

И заправила, мчится вплавь.

И я – в размолвке с миром, с волей -

Заразе саночек мирволю -

В сребристых скобках, в бахромах,-

И век бы падал векши легче,

И легче векши к мягкой речке -

Полнеба в валенках, в ногах...

24 января 1937

***

Средь народного шума и спеха,

На вокзалах и пристанях

Смотрит века могучая веха

И бровей начинается взмах.

Я узнал, он узнал, ты узнала,

А потом куда хочешь влеки -

В говорливые дебри вокзала,

В ожиданья у мощной реки.

Далеко теперь та стоянка,

Тот с водой кипяченой бак,

На цепочке кружка-жестянка

И глаза застилавший мрак.

Шла пермяцкого говора сила,

Пассажирская шла борьба,

И ласкала меня и сверлила

Со стены этих глаз журьба.

Много скрыто дел предстоящих

В наших летчиках и жнецах,

И в товарищах реках и чащах,

И в товарищах городах...

Не припомнить того, что было:

Губки жарки, слова черствы -

Занавеску белую било,

Несся шум железной листвы.

А на деле-то было тихо,

Только шел пароход по реке,

Да за кедром цвела гречиха,

Рыба шла на речном говорке.

И к нему, в его сердцевину

Я без пропуска в Кремль вошел,

Разорвав расстояний холстину,

Головою повинной тяжел...