Американские боги (новый перевод) - Гейман Нил - Страница 9

– Иди ты, – Тень даже не улыбнулся в ответ. – Тогда тебе, наверное, следовало бы пить «Гиннесс».

– Стереотипы. Это не ты сейчас сказал, это телевизор – давай-ка, дружок, учись думать самостоятельно. В Ирландии еще много всякого есть и кроме «Гиннесса».

– И акцента ирландского у тебя нет.

– Слишком, блядь, долго тут проторчал.

– Так ты что, правда родился в Ирландии?

– А я тебе о чем толкую. Я же лепрекон. Мы же, блядь, не в Москве на свет появляемся.

– Да уж, это вряд ли.

К столику вернулся Среда: три стакана в его огромных лапах разместились безо всякого труда.

– Тебе «Сазерн камфорт» с кокой, друг мой Бешеный Суини, мне – «Джек Дэниелз». А это тебе, Тень.

– Что это такое?

– А ты попробуй.

Напиток был темно-золотистого цвета. Тень отхлебнул: довольно странная на вкус кисло-сладкая жидкость. Напиток был алкогольный, и отдушка – весьма необычная. Немного похоже на тюремную бражку, которую настаивают в мешке для мусора из смеси гнилых фруктов, хлеба, воды и сахара, но только слаще, и вкус куда более странный.

– Ну, – сказал Тень, – попробовал. Так что это такое?

– Мед, – ответил Среда. – Медовое вино. Напиток героев. Напиток богов.

Тень еще раз осторожно пригубил из своего стакана. Да, кажется, медом действительно пахнет. Но не одним только медом.

– На вкус – вроде как на огуречный рассол похоже. Вино из сладкого огуречного рассола.

– На вкус – вроде как моча пьяного диабетика, – согласился Среда. – Терпеть не могу эту гадость.

– Тогда зачем ты мне ее принес? – резонно поинтересовался Тень.

Среда в упор уставился на него своими разноцветными глазами. Один наверняка стеклянный, подумал Тень, только вот неясно, какой именно.

– Я дал тебе испить меда потому, что так велит традиция. А сейчас настали такие времена, что чем чаще мы обращаемся к традиции, тем лучше. Это скрепит нашу сделку.

– Мы не заключали никакой сделки.

– Как бы не так. Теперь ты работаешь на меня. Ты обязан меня защищать. Перевозить с места на место. Исполнять разовые поручения. В случае необходимости – но только в случае крайней необходимости – набьешь морду тем, кому давно следовало набить морду. В случае моей смерти ты обязан отбыть по мне бдение – хотя сильно сомневаюсь, что дело до этого дойдет. Со своей стороны я заверяю, что позабочусь об удовлетворении всех твоих нужд.

– Он тебе мозги парит, – потерев заросший рыжей щетиной подбородок, сказал Бешеный Суини. – Он жулик.

– Просто клейма ставить негде, – сказал Среда. – Именно по этой причине кто-то и должен за мной приглядывать.

Песня в музыкальном автомате закончилась, разговоры смолкли сами собой, и на секунду в баре воцарилась полная тишина.

– Кто-то мне говорил, что если все разом замолчали, значит сейчас либо без двадцати чего-нибудь, либо двадцать минут чего-то.

Суини ткнул пальцем вверх и в сторону: над барной стойкой висела еще одна крокодилья башка, с безразличным видом сжимавшая в массивных челюстях циферблат. Часы показывали 11:20.

– Ну вот, – сказал Тень. – Хрен его знает почему, но именно так оно и есть.

– Я знаю почему, – тут же подхватил Среда. – Допивай свой мед.

Тень опрокинул стакан и осушил его в один прием.

– Может, имело бы смысл подавать его со льдом? – поинтересовался он, поставив стакан на стол.

– Как бы хуже не вышло, – отозвался Среда. – Жуткое пойло.

– Ага, – согласился Суини. – А теперь, джентльмены, прошу простить, но у меня возникла насущная необходимость пустить долгую золотистую струйку.

Он встал из-за стола и вышел. Господи, вот это оглобля, подумал Тень, в нем же два метра с гаком.

Официантка вытерла со стола и собрала тарелки. Среда попросил ее повторить каждому – только на сей раз мед для Тени пусть будет со льдом.

– Ну, в общем, – Среда вернулся к неоконченному разговору, – таковы требования твоего работодателя.

– А как насчет моих требований к работодателю? – поднял голову Тень.

– Валяй, с удовольствием выслушаю.

Официантка принесла стаканы. Тень отхлебнул меда со льдом. И впрямь вышло хуже: лед только усиливал кислый привкус и после каждого глотка оставлял во рту неприятное послевкусие. Впрочем, успокоил себя Тень, судя по всему, градусов здесь немного. Напиваться ему сейчас не стоит. Пока не стоит.

Он набрал полную грудь воздуха.

– Ну, ладно, – начал Тень. – В общем, жизнь моя, которая три последних года была весьма далека от идеала, только что самым внезапным и явным образом сделала поворот к худшему. Есть несколько вещей, которые я должен сделать в самое ближайшее время. Во-первых, попасть на похороны Лоры. Я хочу с ней попрощаться. Уладить все ее дела. Если ты по-прежнему настаиваешь на том, что хочешь взять меня на работу, для начала я хочу получать пятьсот долларов в неделю. – Цифру он назвал первую, какая пришла в голову. Среда смотрел на него с прежним бесстрастным выражением лица. – Если все у нас с тобой пойдет нормально, через полгода поднимешь ставку до тысячи в неделю.

Он перевел дух. Это была его самая длинная речь за последние три года.

– Ты сказал, что мне, возможно, придется применять силу. Так вот, силу я буду применять только против тех людей, которые попытаются применить ее к тебе. Но калечить людей забавы ради или выгоды для не стану. У меня нет никакого желания возвращаться в тюрьму. Одного раза мне хватило вполне.

– Это понятно, – сказал Среда.

– Так что второго раза не будет, – Тень допил мед, и где-то на заднем плане в мозгу у него зашевелилась мысль: а не мед ли виной тому, что он эдак разговорился? Однако слова текли из него сами собой, как вода, что фонтаном хлещет вверх, летом, из пробитого гидранта, и при всем своем желании остановиться он уже не мог. – Ты не нравишься мне, мистер Среда, или как там тебя зовут по-настоящему. Ты мне не друг, и я тебе тоже не друг. Я понятия не имею, как ты сумел выбраться из самолета так, что я тебя не заметил, – и как ты выследил меня потом. Но деваться мне сейчас некуда. Когда работа кончится – все, разбежались. Если попытаешься меня кинуть – то же самое. А до той поры я согласен на тебя работать.

– Прекрасно, – подытожил Среда. – Значит, договорились. Контракт вступает в силу прямо сейчас.

– Что он там делает? – повернул голову Тень. На другом конце зала Бешеный Суини кормил музыкальный автомат четвертаками. Среда плюнул себе на ладонь и протянул руку. Тень пожал плечами. Потом тоже плюнул себе на ладонь и взял протянутую руку. Среда тут же начал давить. Тень ответил тем же. Через несколько секунд он почувствовал боль. А еще через несколько секунд Среда ослабил хватку – и высвободил руку.

– Хорошо, – сказал он. – Хорошо. Очень хорошо. Теперь еще стаканчик этого гребаного вонючего меда для закрепления сделки, и дело сделано.

– А мне «Сазерн камфорт» с колой, – подхватил отлепившийся наконец от музыкального автомата Суини.

Автомат начал играть «Зачем это солнце?».[9] Интересно, как эта песня вообще попала в музыкальный автомат, подумал Тень. Редкий случай. Хотя, с другой стороны, то же самое легко можно сказать обо всем нынешнем вечере.

Тень подобрал лежащий на столе четвертак, при помощи которого чуть раньше пытался сыграть в орлянку, и зажал его между большим и указательным пальцами правой руки, поймав себя на том, сколько радости может доставить человеку одно только ощущение настоящей свежеотчеканенной монетки. Потом он сделал вид, что переложил ее в левую руку одним ловким движением, – а на самом деле вжал поглубже в ладонь правой. Его левая ладонь сомкнулась на воображаемом четвертаке. Потом он взял еще один четвертак, правой, точно так же, между указательным и большим пальцами, и сделал вид, что уронил его в левую руку – уронив при этом в правую, так, чтобы он ударился об уже лежавший там четвертак. Сам этот звук должен был послужить дополнительным подтверждением тому, что теперь обе монеты лежат у него в левой руке, при том, что лежали они обе в правой.