Убийство Президента Кеннеди - Манчестер Уильям - Страница 83

— Следует помнить, что он — Джонсон — тоже был в состоянии шока.

К чести нового президента надо сказать, что ко времени возвращения в Вашингтон он действовал уже решительно. К чести же людей из окружения Кеннеди должно быть отнесено то, что они стремились скрыть свои душевные раны, понимая, что всякая открытая размолвка с новым правительством окажет плохую услугу стране, следовательно, и памяти человека, об утрате которого они скорбели.

Если бы Кеннеди, гибель которого они оплакивали, поднялся на борт самолета живым, это само по себе стало бы сигналом к отлету. Даже мертвый, он почти достиг этого. Именно потому Джим Суиндал включил мотор № 3. «ВВС-1» должен был взлететь сразу после того, как президент оказался на борту самолета и Джо Айрес задраил за ним дверцу в хвостовой части.

Драгоценное время главы государства следовало беречь. Экипаж Суиндала очень гордился тем, что он мог так быстро подготовиться к старту. Он постоянно тренировался, чтобы сократить время на подготовку еще на несколько секунд. Годфри Макхью считал, что, после того как взревел первый мотор, самолет быстро вырулит на стартовую площадку и его пассажиры ощутят подъем в воздух. Так было всегда. Однако на этот paз все было иначе. Суиндал еще не мог тронуться с моста. Он только разогревал мотор. Передняя дверца по была задраена, и стоявший около нее трап не был убран.

В кабине, предназначенной для тех, кто сопровождал президента в его поездке в Техас, беспорядочно толпились люди из окружения Джонсона и из окружения Кеннеди. Внимание Годфри было отвлечено также и снующими вдоль прохода людьми. В этой-то обстановке он и оказался вовлеченным в конфликт, отражавший обострившиеся разногласия по вопросу о власти. Как это ни удивительно, противником Годфри стал Мак Килдаф — один из помощников Кеннеди, один из тех, кто сломя голову мчался на аэродром вслед за катафалком. Килдаф не искал ссоры. Просто новый президент вызвал его и дал ему поручение. Пока гроб с телом президента Кеннеди устанавливали в хвостовой части «Ангела», Килдаф стоял внизу у трапа, ведущего к передней дверце.

Кто-то из экипажа самолета подошел к дверце и крикнул, что Джонсон просит его немедленно явиться к нему. Мак быстро взбежал вверх по ступенькам. Он был поражен, так как понятия не имел о том, что Джонсон находится в самолете. Килдаф не мог себе даже представить, что там делал вице-президент. Не менее удивлен был и Лэрри О’Брайен, только что заметивший, как Джонсон выходил из спальни Кеннеди вместе с Мари Фемер. Вспомнив неразбериху в госпитале, Лэрри в изумлении подумал: «Откуда он узнал, что мы приедем сюда? Что бы он предпринял, если бы мы не приехали?».

Джонсон говорил с Килдафом тоном, не терпящим возражений. Наблюдая за мужем в салоне самолета, супруга нового президента подумала про себя: «Какие у него резкие черта лица, словно гравюра на бронзе». Джонсон точно знал, чего он хочет: Килдаф, исполнявший обязанности пресс-секретаря, чье спокойствие так поразило его в Парклендском госпитале, понадобился для того, чтобы подготовить все к приезду Сары Хьюз, Новый «резидент видел в нем идеального исполнителя поручений, энергичного помощника Кеннеди, наконец, эксперта по вопросам печати и других средств массовой информации. В бытность свою вице-президентом он не был информирован о том, что эта поездка, видимо, должна была стать лебединой песнью Мака.

Джонсон наметил план действий. Он заявил:

— Я буду приведен к присяге здесь. Мы уже говорили об этом с министром юстиции.

Мак реагировал быстро. Он сразу понял, что отлет в Вашингтон нужно задержать. Он направился к Суиндалу н в своем стремительном движении, видимо, проскочил мимо Макхью. Это был один из тех многочисленных инцидентов, связанных с Годфри, объяснить которые можно было только волнением, охватившим тогда представителей окружения как Кеннеди, так и Джонсона.

— Выключайте моторы, — приказал Мак Суиндалу. Он не дал ему никаких объяснений, но сама принадлежность Килдафа к аппарату президента казалась Суиндалу достаточным основанием. Пилот послушно потянулся к своим приборам.

Мак в поисках репортеров сбежал вниз по трапу. А тем временем всего на несколько секунд позже него к кабине пилота подошел Годфри и, как мы уже знаем, скомандовал:

— Взлет! Президент на борту!

— Нет, мы не можем лететь, — крикнул в ответ Суиндал.

— Поднимайтесь в воздух! — настаивал Годфри.

— Господин Килдаф сказал, что мы не можем лететь сейчас.

— Мне нет дела до того, что кто-то говорит. Трогайтесь! — снова скомандовал Макхью.

Годфри был генералом, Суиндал — полковником, и потому, возвратившись в хвостовую часть самолета, Макхью полагал, что его приказ будет выполнен.

Багаж Джонсона только что перенесли с соседнего самолета. Жаклин Кеннеди снова заняла свое место напротив гроба, а новый президент, спросив у Килдафа, имеются ли среди присутствующих фоторепортеры, отправился в прилегающую к спальне туалетную комнату для того, чтобы надеть свежую сорочку и причесаться. В этот момент Годфри вторично разминулся с новым президентом, опоздав на какую-то секунду. Да и вряд ли такая встреча, даже если бы она состоялась, изменила поведение Макхью. Для него Линдон Джонсон все еще был просто Линдоном — вице-президентом, а вице-президенты не только не могут отдавать приказания приближенным президента, а, напротив, должны с ними считаться. Джонсон сам молчаливо признал это, когда, находясь в Парклендском госпитале, отказывался последовать советам Янгблада и Робертса и уехать, хотя они считали, что ею жизнь там под угрозой. Он покинул госпиталь лишь после того, как О’Доннел разрешил ему уехать. Однако с тех пор Джонсон уже успел осознать масштабы происшедшего. В его собственных глазах он уже стал президентом США. Макхью же все представлялось иначе. Он был человеком по натуре эмоциональным и уже принял решение отказаться от техасского гражданства. В этих условиях любые директивы Джонсона воспринимались бы им лишь как дерзость с его стороны.

Воздух в хвостовом отсеке самолета нагрелся и стал нестерпимо влажным. Жаклин Кеннеди сказала:

— Какая жара. Нужно лететь.

— Разве вы не дали им указание вылетать? — спросил Кен Макхью.

— Разумеется, дал, но Мак Килдаф вмешался и дал другие указания. Схожу опять туда.

Проходя мимо радиорубки, Годфри наткнулся на Килфа. Мак работал не переводя дыхания. Он занимался целой кучей дел, составлял временную группу представителей прессы (двум репортерам даже пришлось бросить жребий, чтобы решить, кто из них полетит), репетировал с фотографом Белого дома Сесилем Стафтоном съемку церемонии присяги. Все же, несмотря на его занятость, бессвязность его беседы с Годфри представляет собой нечто из ряда вон выходящее. Трудно было бы быть менее вразумительным, даже если умышленно добиваться этою.

— Что происходит? — потребовал объяснений Макхью.

— Ждем представителей газет. — К черту их! Надо лететь.

— Надо подождать, когда привезут багаж Леди Бэрд; он еще не прибыл.

— Что? Но она же на своем самолете.

— Нет, она здесь, и, кроме того, мы ждем прибытия техасского судьи. Этот судья — женщина.

После этого разговора Макхью вернулся в хвостовое отделение.

— Ну и что же? — спросил его Кен.

— Не понимаю, что происходит. Оказывается, мы ждем какую-то женщину-судью, каких-то репортеров и багаж госпожи Джонсон, — доложил Годфри. Он сам считал, что его доклад граничит с идиотизмом, однако он передавал лишь то, что ему было сказано.

Лицо О’Доннела приняло вид напряженной маски, состоящей из мускулов.

— Немедленно вылетайте! — бросил он.

— На этот раз мы уж точно полетим, — мрачно пообещал Макхью. Если потребуется, он сам заменит Суиндала у штурвала.

Но проходя по коридору мимо спальни, Макхью заколебался. Мак Килдаф неспроста упомянул Леди Бэрд. Годфри это казалось каким-то абсурдом, но, может быть, что-то случилось со вторым самолетом? А может быть, сам Джонсон тоже находится на борту этого самолета? Во время двух своих путешествий взад и вперед по коридору «ВВС-1» Годфри не обнаружил никаких признаков его присутствия. Возможно, его укрыли где-нибудь агенты личной охраны вице-президента.