Убийство Президента Кеннеди - Манчестер Уильям - Страница 55

Вновь переключившись на дежурного по отделу информации Белого дома, Сэлинджер с нетерпением ожидал свежих новостей. Как и Соренсен за завтраком, он вдруг вспомнил и стал с возбуждением обсуждать странное совпадение дат смерти президентов, которые следовали таинственному двадцатилетнему циклу. Кто-то из министров возразил, что нельзя всерьез принимать случайные совпадения. К тому же эта теория не выдерживает никакой критики после того, как Рузвельт четыре раза избирался на пост президента. Все заговорили разом, перебивая друг друга и рассуждая с нарочитым оптимизмом. Фримэн с какой-то одержимостью доказывал, что ранение в голову не обязательно должно привести к смертельному исходу. Он сам, как бывший офицер морской пехоты, перенес ранение в голову в боях под Бугенвилем и полностью оправился.

— «Придорожный», не прерывайте связи, — передал капитан Халлет. — Мы пытаемся проверить достоверность полученных сообщений.

Прошло тридцать секунд.

— «Информация» вызывает «Придорожного». Мы все еще проверяем. Поддерживайте о нами непрерывную связь.

Прошло еще тридцать секунд.

— «Придорожный», не отходите от аппарата!

— Я здесь, — ответил Пьер.

И так повторялось каждые тридцать секунд. На Пьера нахлынули воспоминания. В его памяти оживали сцены из прошлого, критические ситуации, когда он был рядом о Кеннеди. А вот сейчас, когда он был нужен президенту более чем когда-либо, он находился на расстоянии восьми тысяч миль от него. Раск думал о том же. Никогда он не чувствовал себя столь беспомощным. Президент и страна агонизировали, а он был запечатан в металлическом ящике на высоте тридцати пяти тысяч футов над океаном.

На пятом этаже министерства юстиции, на углу Девятой-стрит и Пенсильвания-авеню, Эдгар Гувер поднял трубку аппарата прямой связи с секретариатом министра юстиции. На звонок ответила Анжи Новелло, личный секретарь Роберта Кеннеди, в ужасе разглядывавшая кусок телетайпной ленты, которую держала перед ней плачущая навзрыд секретарша отдела печати.

— Говорит Эдгар Гувер. — Его механическая манера говорить напоминала отрывистую пулеметную очередь, голос звучал пронзительно. — Вы слышали новости?

— Да, господин Гувер, но я не могу первой сообщить ему об этом.

— Президент ранен. Я сам позвоню министру. Телефонистка Белого дома соединила его с добавочным номером 163 аппарата, находившегося около плавательного бассейна виллы Роберта Кеннеди в Виргинии. Позади виллы раздался звонок. Этель Кеннеди покинула мужчин и подошла к аппарату. Телефонистка сказала:

— Вызывает Директор.

Этель не нужно было уточнять, какой это директор. В чиновном Вашингтоне много директоров, но есть лишь один Директор с большой буквы. Этель ответила!

— Министр юстиции завтракает.

На другом конце бассейна ее супруг только что взглянул на часы. Выло 1. 45 пополудни. Он уехал с работы более часа назад. Выбрав бутерброд с рыбой, Роберт Кеннеди сказал Моргентау:

— Надо поскорее возвращаться на совещание.

— Это очень срочно, — сказала телефонистка. Этель высоко подняла белую телефонную трубку и крикнула мужу:

— Звонит Эдгар Гувер.

Роберт Кеннеди понял, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Директор ФБР никогда не звонил ему домой. Бросив бутерброд, он быстро пошел к телефону. В тот же момент Моргентау увидел, как один из подсобных рабочих, возившийся со своим транзисторным радиоприемником, вдруг сорвался с места и побежал к ним, что-то бессвязно выкрикивая.

Министр юстиции сказал в трубку, что он у телефона.

— У меня для вас новость президента ранили, — сказал Гувер голосом, лишенным каких-либо интонаций. Наступила пауза. Роберт Кеннеди спросил:

— Насколько серьезно его ранили?

— Думаю, что положение тяжелое. Пытаюсь узнать подробности, — сказал Гувер. — Я позвоню вам, как только узнаю что-нибудь новое.

Директор ФБР повесил трубку. Повесил трубку и министр юстиции. Он направился было обратно к жене и своим двум озадаченным гостям, которые только сейчас начали понимать невнятное бормотание рабочего. На полпути Роберт Кеннеди остановился, словно пораженный молнией. Только сейчас он понял, о чем идет речь. Челюсть его отвалилась. Моргентау рассказывает, что все его тело свела судорога ужаса.

— Джека ранили, — выдавил он из себя и закрыл лицо руками.

Его первой сознательной мыслью было желание немедленно лететь к раненому брату, Он попросил Макнамару предоставить ему самолет и побежал в комнаты, чтобы одеться. Затем Роберт Кеннеди позвонил в Даллас и через Клинта Хилла распорядился, чтобы в госпиталь привезли католического священника.

— Хорошие ли у них там доктора? — спросил он и: — Как ведет себя Джекки?

Он еще несколько раз говорил по телефону с Макнамарой, которому сказали, что получаемая им информация исходит от военной разведки, но он по ошибке решил, что речь идет о Центральном разведывательном управлении. Один раз ему позвонил по телефону шеф ЦРУ Джон Маккоун, который в действительности сам черпал новости из телевизионной передачи комментатора «Коламбиа бродкастинг компани» Уолтера Кронкайта.

Здание Центрального разведывательного управления находилось в пяти минутах езды на автомобиле от виллы Кеннеди Хиккори Хилл, и Роберт Кеннеди попросил Маккоуна заехать за ним.

По дороге Маккоун, глава ведомства, имеющего самое прямое отношение к разного рода международным заговорам, был занят мыслью, которая не покидала его с того момента, когда запыхавшийся помощник впервые сообщил ему о покушении. Он думал, не были ли выстрелы в Далласе результатом одного из таких заговоров. Он не располагал никакими разведывательными данными по этому поводу и не мог прийти к определенному выводу. Маккоун мог только размышлять о том безудержном фанатизме, который как на дрожжах рос в некоторых американских городах, и особенно в Далласе.

Подбегая то к одному, то к другому телефону, Роберт Кеннеди прошептал: «Да, вокруг было столько ненависти… »

В том крыле кулуаров сената, где обосновались посланцы республиканской партии, заброшенный телетайп Юнайтед Пресс Интернейшнл деловито выстукивал новые факты, дополняя свое историческое сообщение. С грохотом пробудился к жизни и аппарат агентства Ассошиэйтед Пресс. Однако и это обстоятельство осталось бы незамеченным в атмосфере полной апатии, навеянной нудными дебатами о федеральной библиотеке, если бы не неутомимая любознательность сенатора Уэйна Морзе. У аппарата Ассошиэйтед Пресс постоянно дежурила Филлис Рок из секретариата сенатора Морзе. В 13. 41 она подошла к телетайпу и пронзительно вскрикнула. Сидевший поблизости руководитель пресс-бюро Ричард Ридел уронил газету и бросился к ней. Ему бросились в глаза строки телетайпной ленты:

«… фоторепортер Ассошиэйтед Пресс Джеймс В. Альтгенс сообщил, что видел кровь на голове у президента. Альтгенс также утверждает, что слышал два выстрела, но вначале подумал, что кто-то взрывает хлопушки… »

Ни разу на протяжении полустолетия своей службы в сенате, с того дня, когда он девятилетним мальчишкой поступил на работу в качестве посыльного, Ридел не нарушал протокола. Сейчас же, ворвавшись в зал во время заседания сената, он метался от одного сенатора к другому и, брызжа слюной от волнения, выкрикивал:

— Президент ранен… Президент! Он ранен!

Сенатор Голланд, депутат от штата Флорида, в изумлении воззрился на него; сенатор Дирксен из штата Иллинойс вдруг весь осел, как пустой мешок. Почти в беспамятстве Ридел взывал о помощи, обратив свой взор к трибуне. Там, на председательском месте, он увидел брата президента — сенатора от штата Массачусетс Эдварда (Теда) Кеннеди. В этот момент в одной из раздевалок сената просочившиеся слухи настигли лидера демократического большинства Майкла Мэнсфилда. Он неожиданно вспомнил, что Эдвард председательствовал и в тот день, когда умер Патрик Кеннеди, и поспешил к трибуне. Но его опередил Ридел. Он взобрался по лестнице к столу председателя и уже причитал: