Путешествие на восток - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" - Страница 68

За стойкой находился грузный бородатый мужчина, смотрящий на все происходящее с некоей теплотой. Сразу видно — хозяин заведения. Около него, кстати, стояла плошка с серебряными и порой золотыми монетами. Таверны в Алиате — это еще и самые дешевые бордели. Кинул монетку — и можешь вести рабыню наверх, в жилые помещения, кинул монет чуть побольше — и хозяина не будет волновать, если рабыня не спустится вниз. Кинул еще больше — и труп несчастной служащие заведения отнесут к выгребной яме, а тебя пригласят обязательно заходить еще. Поганое место.

Морщась, я все так же «лежал на хвосте» у своей спутницы, которая сейчас двигалась к шумной компании в самом дальнем углу. Их было около дюжины человек, самой разной наружности, от бандитской до задумчиво-философской. Компания сидела за двумя сдвинутыми столами, пила и ела, шумно делясь своими шутками, вызывающими взрывы хохота. У многих на коленях сидели рабыни в спущенных до пояса льняных платьицах, оголяющих грудь и точеные плечи.

Когда зеленоглазая красавица подошла ближе и уже хотела что-то сказать, ее опередил выпивоха, держащий на коленях сразу двух рабынь, кормящих его чем-то вроде винограда. Он хватил маслянистым взглядом девичью фигурку и пошло ухмыльнулся:

— Прекрасная фехи тоже желает присоединиться?

Мия сморщилась, будто ей предложили испорченное яблоко. Она проигнорировала взрыв хохота и повернулась к широкоплечему бородатому мужику, у которого на поясе висел внушительных размеров ятаган. В руках муж держал карту и что-то наподобие карандаша.

— Не знала, благородный караванщик Михейм, что вашим кехелам позволено в подобном тоне общаться с плотью от плоти светлейшего визиря.

В зале повисла тишина, каждый счел своим долгом повернуться к нам. Некто по имени Михейм поднял голову и сперва с удивлением, а потом с узнаванием посмотрел на Мию. Прошла лишь доля секунды, как мелькнуло оружие караванщика, и у шутника по горлу пробежала красная нить. Раздался натужный хрип, потом глаза бедняги закатилась, по телу заструился водопад из крови. Рабыни встали, натянули на плечики сарафаны и удалились в глубь здания. Их глаза все так же были пусты, будто это неживые марионетки, подчиняющиеся кукловоду.

— Унести, — прорычал караванщик.

Двое философствующих, отставив кружки с красным напитком, подхватили тело и поволокли его к заднему выходу. Караванщик встал и низко поклонился леди.

— Свет Ифары благословил мои глаза, — произнес он. — Рад приветствовать вас, Лиамия Насалим Гуфар.

— И мне весьма приятно, — с легким сарказмом произнесла Лиамия.

Нахваталась у меня, понимаешь, а теперь людям дерзит. Ну да ладно, как говорится — с кем поведешься, от того и наберешься. Хотя если верить этой пословице, то почти за пять сезонов совместных странствий я уже должен был полюбить самые сумасшедшие танцы и бесконечные наряды, но такого, слава богам, не произошло. Парадокс, однако.

— Окажете ли вы нам честь, благородная тори, присесть за этот скромный стол?

Мия кивнула и села на мигом возникший рядом стул. На рабынь она не обращала внимания, для алиатцев эти несчастные — просто вещи. Я начал озираться по сторонам в поисках стула для себя.

— У вас не очень воспитанный раб, — скривился Михейм.

Великих усилий мне стоило не выдать себя и не обнажить оружие, дабы спросить крови за оскорбление. Но время показывать свои языковые познания еще не пришло.

— Он не раб, — прошипела Лиамия. — Это Тим Ройс из Империи, наемник и по совместительству мой телохранитель. Ну и еще — шархан.

Народ, услышав заветное «шархан», побледнел. Мигом рядом со мной оказался стул. Плюхнувшись на него, я отмахнулся от рабыни и свалил мешки на пол, показательно держа ладони на гардах сабель.

— Повезло тебе, Михейм, что он не знает нашего языка, — хмыкнул какой-то молодой парнишка с эспаньолкой.

— Ифар уберегла, — выдохнул караванщик, с опаской поглядывая в мою сторону.

Я не сдержался и — как мог кровожадно — ему улыбнулся. Караванщик стал немного белее и тут же в примирительном жесте поднял раскрытые ладони. Я лишь неопределенно помахал рукой в воздухе, показывая, что мне плевать. Народ в зале уже закончил глазеть на нас и вернулся к своим бесспорно важным делам. В основном пили и щупали рабынь. Кто-то, уже хорошо поддатый, кинув монетку в заветную плошку, двигался на верхние этажи. М-да, немногим отличается от «варварских» заведений. Люди-то везде одинаковые, да, со своими прибабахами, но одинаковые.

— Мы ждали вас в начале прошлой декады, — повернулся караванщик к красавице, все еще осторожно поглядывая в мою сторону. — И где же ваши служанки? Мне говорили, что я должен буду взять к себе вас с двумя фехи и до десятка телохранителей. А вижу всего одного.

— Возникли проблемы в пути, — чуть грустновато ответила Мия. — На нас напали разбойники и убили всех. Тим Ройс спас меня и, выполняя свои обязательства, привел сюда.

— Что ж, наверное, мне стоит поблагодарить великую Ифару за то, что она сохранила вас, и возвести хулу на презренного Фукхата за то, что позволил случиться беде с прекрасными фехи. Я не смею указывать вам, плоть от плоти светлейшего визиря, но и вам бы следовало отдать почести Ифаре. Завтра утром наш караван отходит от стен Амхая к Великим пескам. Вам сильно повезло, что вы успели добраться вовремя.

— Действительно. Видимо, светлая богиня приглядывала за нами, — кивнула Мия.

Я еле сдержался, дабы не хмыкнуть. Что-то я не заметил, чтобы хоть кто-то приглядывал за нами. Зато сам успел обзавестись новой цифрой на наемнической татуировке, десятком лишних шрамов и разве что не седыми прядями в шевелюре. А уж сколько нервов измотал! Нет, определенно я не помню никаких богов, богинь или иных божественных существ. Только уйму человеческих стараний и метаний, надо признать, не только моих. Вот ведь странные существа разумные — свои беды они готовы списать на мистических существ, но и свои же победы отдают им на откуп. Никакой самодостаточности.

— Вероятно, вы устали за такой длинный переход, — протянул Михейм, кивая молодому пареньку. Тот мигом сорвался и понесся наверх. — Мой племянник Хасим подготовит вам комнату. А завтра утром, до рассвета, мы отправимся в путь.

Мия кивнула и, ни слова не говоря, отправилась к лестнице. Мне ничего не оставалось, кроме как поднять мешки и поплестись следом. Около лестниц я остановился и бросил взгляд на зал. Ощущение гадливости так и не покинуло меня, прочно засев где-то в подсознании. Но это лишь небольшой минус в любом путешествии: ты всегда представляешь себе иные страны не такими, какие они есть, а такими, какими ты их хочешь видеть. И даже зная о рабстве в Алиате и нравах, царящих здесь, я не думал, что так остро буду на это реагировать. Удивительно, но для меня именно алиатцы являются варварами. Очередной парадокс.

По лестнице из древесины, которой я никогда раньше не видел, мы поднялись на четвертый этаж. Пока мы шли, до слуха доносились стоны из номеров на втором. Лиамия то ли делала вид, то ли действительно не замечала этого. Возможно, и мне следовало поступить так же, но, видимо, сказывалась усталость от морского путешествия. Когда тебя так качает, сложно погрузиться в свои мысли и отрешиться от реальности.

На четвертом этаже, в коридоре, пропахшем сладким, чуть гниловатым запахом фруктов, находилось не больше восьми комнат. Нас отвели в шестую от входа. Родственник караванщика, сверкая белоснежной улыбкой, стреляя глазами в сторону Мии, открыл дверь. Помещение оказалось довольно просторным и светлым, с мягким ворсистым ковром на полу, двумя шкафами и двумя кроватями по разным сторонам. Что неприятно, одна стояла около восточной стены, недалеко от двери, а другая — под окном. Ну и какую мне выбрать, чтобы лучше выполнять свою задачу «телохранения»? Очевидно, под окном, так как на дверь я могу наложить печать.

— Если вам что-нибудь понадобится, — поклонился Хасим, держа руку на сабле, дабы та не выпала из простеньких ножен, — мы с братьями будем в соседней комнате.