Студентка, комсомолка, спортсменка - Арсеньев Сергей Владимирович - Страница 38

Поначалу немцы несколько опасались моей стряпни, но потом распробовали. Хельга помогала мне на кухне, училась готовить, а заодно незаметно училась и русскому языку. То, что она уже немного понимает по-русски, я понял, когда она случайно обожглась об сковородку и непроизвольно вскрикнула: «Бл…ь!» Нда, научилась. И когда успела-то? Я вроде особо много и не ругался…

Программа моего пребывания в ГДР была рассчитана на три месяца. То есть я должен был жить в гостях у Эльзы до конца марта. Разумеется, не просто так жить и печь плюшки. Плюшки и иные вкусняшки я пек только в свободное от основной своей деятельности время. Я ведь официально был Посланником Дружбы от пионеров СССР к пионерам ГДР. Приходилось, блин, соответствовать.

Пока шли зимние каникулы, я успел прочитать свое замечательное Послание пионерам ГДР раз двадцать. Хорошее Послание. Главное, не очень длинное. И слова там простые. На немецкий мне его еще в Москве перевели. Из этого Послания следовало, что самые лучшие друзья немецких пионеров – это пионеры советские. О том, что всего три десятка лет назад наши страны сцепились насмерть, даже и не упоминалось. А примерно к десятому своему выступлению я уже наизусть свое Послание помнил, без бумажки обходился. Спасибо Эльзе, это она в первые два дня после моего приезда учила меня правильно читать и выговаривать слова. По словам Эльзы, в результате, когда я читал Послание, у меня даже и акцента не чувствовалось. Отличное произношение, если не знать, ни за что не догадаешься, что я сам не понимаю, что читаю, а просто заученные звуки произношу.

Выступал я в местах массового скопления пионеров – в кинотеатрах, Дворцах пионеров. Обычно непосредственно перед началом фильма, концерта или спектакля. Конечно, я не просто так приходил и лез на сцену. Организация моих выступлений была поручена горкому ССНМ – местному аналогу ВЛКСМ. Нас с Эльзой возили по всему городу, в день приходилось выступать по три-четыре раза. Эльза все время была рядом со мной и работала зримым символом дружбы пионеров СССР и ГДР.

В середине января мы с ней в сопровождении неизменно хмурого Фрица ездили в Берлин. По дороге в Дрездене на день останавливались и там тоже трижды за один вечер выступали. В Берлине же состоялось мое главное выступление. На этот раз я читал Послание на улице, на площади Александерплац, с трибуны. Пионеров слушать меня нагнали несколько тысяч. Пока читал, чувствовал себя чуть ли не фюрером.

После моего выступления был еще митинг. Какие-то мужики по очереди что-то вещали с трибуны по-немецки. Эльза пыталась мне переводить, но у нее это не слишком получалось. Да и наплевать. Что я, у нас таких же митингов не видел, что ли? Все точно так же. Еще мы с Эльзой подняли на специально установленных по бокам трибуны флагштоках флаги СССР и ГДР. Причем я поднимал немецкий флаг, а она – наш.

А потом меня в почетные пионеры ГДР приняли. Прямо напротив трибуны, перед многотысячным строем, первый секретарь берлинского горкома ССНМ повязал мне уникальный, специально для меня изготовленный галстук. Вообще, пионеры ГДР носят голубые галстуки. Но так как я уже был пионером советским, то мне сделали галстук голубой с красной окантовкой.

И все это действо еще и телекамеры снимали. На ГДР шла прямая трансляция, а в СССР вечером трехминутную выжимку в программе «Время» показали. Я когда узнал, что меня в новостях на всесоюзном телевидении показывают, да еще и в главной роли, так мне чуть дурно не стало. Блин, это сколько ж писем-то будет меня дома ждать, когда я вернусь!..

Глава 42

В конце концов я все же догадался, для чего Эльза затеяла всю эту кутерьму. Поначалу я думал, что девочке захотелось славы и она таким образом решила обрести известность. Но тут у меня концы с концами не сходились. Ведь идея с этим Посланием Дружбы принадлежала вовсе не Эльзе, а Хонеккеру. Никак не могла Эльза заранее знать, во что в итоге выльется ее дурацкое письмо генсеку. А чего тогда хотела Эльза? Ведь на самом деле мы с ней никакими подругами не были. Я и не видел ее до того дня, когда она меня встретила на вокзале.

Но постепенно, по поведению Эльзы и ее случайным оговоркам, я начал кое о чем догадываться. А когда мы с ней вернулись из Берлина обратно в Карл-Маркс-Штадт, я случайно нашел в комнате Эльзы прошлогодний номер советского журнала «Пионер». Тот самый, с моей окровавленной рожицей. Причем Эльза жутко смутилась и даже покраснела, когда увидела этот журнал у меня в руках. Вот тут-то я все и понял. Эх, Эльза, Эльза…

Значит, дело было так. Прошлым летом Эльза приехала на отдых в «Артек». Там ей на глаза попался этот злосчастный журнал. И Эльза не устояла, влюбилась в фотографию. Такой мужественный мальчик, получил травму, но не ушел, продолжал играть. И выиграл. Это все Эльза в том журнале прочитала, на это ее знания русского хватило. А вот понять то, что на обложке не мальчик, а совсем даже наоборот, она не смогла. Не настолько хорошо Эльза знала язык. Разумеется, она нашла в журнале мое имя, немного удивилась, но решила, что в русском языке имя «Наташа» может быть и у мальчика. В самом деле, называют же девочек и «Саша», и «Женя». Почему бы и мальчика не назвать «Наташа». Может, есть у русских такой неизвестный ей обычай.

А еще Эльза вычитала в журнале, что вся наша команда «Зоопарк» награждена путевками в «Артек». И я нахожусь тут, совсем недалеко от нее. Поскольку скрываться никто из «Зоопарка» и не думал, Эльзе довольно легко удалось найти моих мальчишек. Только меня ей найти не удалось. А все потому, что она не там искала. Эльза искала меня в корпусе мальчиков, а я спал в соседнем, с девочками. И только за два дня до конца смены Эльзе случайно повезло. Она меня на улице встретила. В платье.

Сначала Эльза подумала, что обозналась. Потом решила, что это не я, а моя сестра. Эльза еще раз внимательно изучила статью в «Пионере». В ней упоминались мои братья, но Эльза неправильно перевела с русского фразу, где было про них написано. Так что она решила, что у мальчика с обложки действительно есть сестра. Поэтому-то она и не подошла ко мне в лагере, а просто следила издалека. Эльза надеялась, что я выведу ее на моего брата.

И лишь вернувшись домой, в Германию, Эльза узнала о своей ошибке. Она пошла с журналом в школу, к своей учительнице русского, и там с ее помощью получила адекватный перевод статьи.

Узнав, что она влюбилась в девчонку, Эльза сначала растерялась. А потом… а потом обрадовалась. Мальчишку она бы не решилась пригласить приехать в гости. А вот девчонку вполне могла. Ну, она и сделала это. О том, что ее странная влюбленность выльется в широкомасштабную международную акцию, Эльза и не предполагала.

Как бы там ни было, но я приехал. Живу я, естественно, в комнате Эльзы. Спим мы с ней, правда, в разных кроватях. На правах хозяйки Эльза уступила мне свою кровать, а сама спит на раскладушке. И постоянно предпринимает попытки сблизиться со мной, никуда ее влюбленность не делась. Бестолковая она. Совсем девчонка. Ничего не понимает.

Мы же с ней теперь кто? Мы – символы! Нас по телевидению показывали, в газетах про нас писали. Теперь вот еще и выпуск плакатов на тему горячей дружбы СССР и ГДР планируется. Мы с ней должны, обязаны быть идеалами. Ну как застукают нас? Я ведь ничуть не сомневаюсь, что Штази за нами постоянно приглядывает. Взлетели высоко, падать будет больно. За такую аморалку запросто и из пионеров выпрут. Если бы еще парень с девчонкой, могли бы сделать вид, что ничего не заметили. Но две девчонки… Скандал! Конфуз! А эта дурочка ничего не боится. Лезет и лезет. Раскладушку свою вплотную к моей кровати пододвинула, ночью меня за руку держит.

Вчера и вовсе Эльза номер отмочила. Блин, я еле отбился от нее. Пошел я в ванную душ принять. Специально при Эльзе демонстративно собрал полотенце, чистое белье, купальный халат. Чтобы, значит, у нее повода не было зайти ко мне и принести то, что я «забыл». Думаете, ее это остановило? Ничуть не бывало! Она все равно придумала повод и, едва я влез под воду, приперлась – принесла мне какой-то особенно хороший французский шампунь. А сама так и зыркает глазами! С трудом я ее за дверь вытолкал, она все порывалась мне спинку потереть.