Победить или умереть - Самаров Сергей Васильевич - Страница 34

Еще в полете он успел сказать:

– Ку-ку…Часовой почувствовал движение за спиной, услышал голос и резко развернулся, чтобы раз и навсегда пресечь желание пленника к шуткам, но капитан уже начал движение. Он оттолкнулся сразу двумя ногами, со всей возможной силой. Зря, что ли, Вьюгов тренировался когда-то в военном городке спецназа внутренних войск на лестнице в сто двадцать широких ступенек, по несколько раз в день поднимаясь по ней такими же прыжками?

Атаки часовой не ожидал. Даже если и так, то, скорее всего, удара, а тут в него летело все тело. Страшный удар лобовой костью, которая является самой крепкой в человеческом организме, пришелся прямо в челюсть. Часовой рухнул на спину и широко раскинул руки. Добивать человека, находящегося в бессознательном состоянии, может быть, кому-то покажется некрасивым, но Вьюгов и тени сомнения не испытал. Время, которое пройдет до объявления тревоги, непосредственно влияло на его возможность выжить.

Он наклонился, и осколок чашки, ставший ножом, разорвал сонную артерию на горле часового. Не разрезал, а именно разорвал. Кровь булькнула, вырвалась наружу волной и обрызгала капитану Вьюгову лицо и грудь. Но он обратил на это мало внимания, посчитав такую боевую раскраску просто камуфляжем, средством устрашения других противников, которые могут встать на его пути. Капитану нужно было вырываться из пещеры на свежий воздух, а там, как ни крути, стоит зима, хотя и близкая к весне, но все-таки. Горные ночи не балуют теплом даже летом. Поэтому лучше не мокнуть лишний раз.

Вьюгов вытащил из кармана свой краповый берет, который бандиты обещали отобрать, но не сделали этого, хотел вытереть им лицо, но передумал, только пальцами, смоченными в ведре с водой, промыл глаза, чтобы не слипались веки. Это будет очень неприятно. Даже просто ресницы, и то противно. Ведь кровь имеет свойство быстро сворачиваться.

Только после этого Вьюгов вернулся к распростертому телу, из которого вытекала последняя кровь. Сонная артерия уже не фонтанировала, хотя пульсировала небольшими выбросами. Это говорило о том, что сердце еще не остановилось, хотя кровь, вместо того чтобы поступать к мозгу, выходила наружу. Для того чтобы умереть, мозгу требуется меньше минуты, а прошло уже больше полутора. Значит, часовой не оживет, не позовет кого-то на помощь.

Капитан Вьюгов старательно и аккуратно надел берет, строго по носу выверил расположение кокарды и почувствовал себя сильнее. Теперь ему надо было вооружиться, а для этого требовалось лишь протянуть руку. Тело часового было тяжелым и жестким. Вьюгов правильно оценил, что этот парень был сильным и мог бы доставить неприятности любому противнику. Поэтому с ним следовало действовать именно так, как сделал Вьюгов, нападать неожиданно.

Перевернуть убитого бандита лицом вниз было несложно. От него сильно пахло костром. Но это не мешало капитану, как не останавливала его и кровь, все еще вытекающая из горла. Чтобы снова не испачкаться, Вьюгов переворачивал убитого, взяв его за руку.

Автомат, заброшенный за спину бандита стволом вниз, оказался в руках капитана. Чтобы забрать нож вместе с ножнами, пришлось снять с убитого ремень. Для этого его снова пришлось переворачивать. Но ремень мог для чего-нибудь и сгодиться во время побега. Свой на месте, вот пусть там и остается. Он выполняет свою задачу, а чужой понадобится для чего-то еще. Поэтому Вьюгов свернул трофей и убрал его в карман разгрузки.

Нож был большой и тяжелый. Такой вместо топора можно использовать. В ножнах, имеющих несколько карманчиков с клапанами, находились еще три ножа, два метательных, один тонкий и узкий, с лезвием в десяток сантиметров. Все это могло пригодиться капитану Вьюгову, как и три гранаты для подствольника, сдвоенный запасной магазин для автомата и три ручные гранаты Ф-1. Такую тяжесть таскать с собой не очень хотелось, но она давала относительную безопасность, поэтому отказываться от нее было нельзя.

С самого Вьюгова разгрузку бандиты не сняли, только вытащили из карманов все, включая документы, как личные, так и на машину, оставшуюся дома, которые он зачем-то взял с собой, деньги и сотовый телефон. Если бы на капитане был бронежилет, его содрали бы вместе с разгрузкой. Но он сам его снял перед посадкой в БТР и положил рядом с собой. Разгрузка без бронежилета висела на капитане тряпкой, но это значения не имело. Теперь пустые объемные карманы можно было загрузить гранатами и магазинами.

Осталось забрать спички. Коробок был там же, куда часовой положил его на глазах Вьюгова. Но спичек в коробке оказалось всего ничего, штук десять от силы. Поиск в других карманах ничего не дал. Значит, придется довольствоваться тем, что имеется.

Посветив фонариком на тело часового, Вьюгов вздохнул и перекрестился, хотя не относил себя ни к верующим, ни к атеистам. Он шагнул за дверь, слегка задев ее плечом. Консервные банки вздрогнули и едва слышно звякнули, словно неуверенно попрощались.

Держать фонарик постоянно включенным было нельзя, а без него легко споткнуться и полететь неведомо куда. Мест, подходящих для этого, здесь, видимо, хватало. Когда Вьюгова вели сюда, он видел, что проходы находились в разных горизонтах, были и прямые, и с уклоном не только вперед или назад, но и в разные стороны, что говорило о естественном происхождении самой пещеры. Прямо посреди коридоров встречались колодцы. Все разного размера, да и глубины, наверное, тоже.

Тот путь капитан Вьюгов относительно помнил и даже несколько раз прокрутил в памяти, но в проходе, ведущем на противоположную сторону, он не бывал и знать о нем ничего не мог. Вот уж где реально было в темноте изуродовать и ноги, и голову. Но все равно, даже при такой угрозе, фонарик держать постоянно включенным нельзя.

Пещера, как понимал капитан, являлась боевым лагерем банды Тимирбекова. Совершенно исключено, что здесь каждый может ходить туда, куда ему угодно. В любом военном лагере существуют места, недоступные для общего посещения. Даже в маленькой казарме, как правило, есть оружейная горка. В более крупных лагерях существуют и другие места, закрытые для прогулок.

Что-то подобное могло быть и здесь, в пещере. Если идти с включенным фонариком не туда, куда следует, то запросто можно нарваться на автоматную очередь. Конечно, сначала последует окрик с вопросом, который Вьюгов, не зная языка, даже понять не сможет. Ответить он тем более не сумеет. Результатом его молчания вполне может стать автоматная очередь.

Пуля, прилетевшая из темноты, ничем не отличается от той, которая наносит тебе визит из светлого дня. Она точно так же может лишить жизни. Тем более что луч фонарика подскажет ей, где искать жертву.

Разница только в том, что днем ты иногда видишь человека, стреляющего в тебя, а в темноте и подумать о нем не успеешь, потому что скорость полета пули быстрее твоей мысли. При этом совсем без фонарика обходиться тоже нельзя. Придется рисковать и время от времени включать его.

Капитан Вьюгов быстро миновал короткий коридор, ведущий от его камеры в общий проход. Там обнаружилась еще одна округлая ниша. В ней, как оказалось, стоял деревянный ящик, прикрытый овечьей шкурой. По дороге в камеру Вьюгов не видел эту нишу. Должно быть, сопровождающие умышленно светили в другую сторону, чтобы не показать место, где сидит часовой. Предосторожность разумная.

Для военного человека, знающего толк в таких делах, сидячий пост выглядит вроде бы странно. Однако если учесть, что часовой дежурит не два часа, как солдаты в армии и во внутренних войсках, то вполне понятно его желание посидеть и даже подремать на этом посту. Тем более что дверь оборудована «консервной сигнализацией». Это дает возможность сомкнуть глаза на пару-тройку часов.

Капитан не собирался разбираться с тем, как бандиты несли внутреннюю караульную службу. Однако нишу надо было осмотреть. Хотя и по другой причине.

Пока еще можно было безбоязненно светить и не опасаться полета пули чуть выше уровня фонаря, капитан рассчитывал найти тут хоть что-то полезное. Может быть, еще коробок спичек или что-то съестное. Продукты сгодятся в пути, продолжительность которого неизвестна. Ведь Вьюгову предстояло не только выбраться из пещеры, а потом своим ходом добираться куда-то, где есть федеральные силы. Просто прийти в село нельзя. Моментально угодишь в рабство к местным жителям, большим любителям заставить кого-то пахать на себя.