Откровения Виктора Суворова - Суворов Виктор - Страница 53

Суворов взрывает жуковский миф очень последовательно. И с моральной, и с профессиональной точки зрения.

Суворов приводит множество характеристик Жукова, сделанных его коллегами, начальниками и подчиненными. Во всех говорится об упрямстве, болезненном самолюбии, грубости и жестокости. В 1930 году Рокоссовский был командиром дивизии, в которой Жуков командовал бригадой. «Рокоссовский описывает обстановку дикой нервозности в бригаде… Бригаду трясло и лихорадило, порядок удалось навести, только убрав Жукова с бригады… Рокоссовский пишет: «Попытки воздействовать на комбрига успеха не имели. И мы вынуждены были в целях оздоровления обстановки в бригаде «выдвинуть» Г.К. Жукова на высшую должность». Можно понять, почему были вынуждены. Жуков обладал качествами, которые ценились в сталинской иерархической системе выше чисто профессиональных способностей, — волей и жестокостью. Когда в 1957 году Хрущев снял Жукова со всех постов, против него на пленуме ЦК выступили высшие чины Красной Армии, маршалы и генералы. Выступили, понятно, по приказу, но претензии в таких случаях высказываются вполне реальные. У коллег Жукова претензии были одинаковые — грубость, жестокость, мордобой. Хамство, выходящее за границы принятого в сталинском СССР. Хотя границы эти были очень широки. Мнение маршалов совпадало с мнением солдат: «… У солдат для Жукова одно определение: «мясник».

Суворов делает вывод: «Мордобой в генеральской среде и на всех нижестоящих уровнях Красной Армии был распространен так же широко, как воровство и пьянство… Современная армия России поражена садизмом. Который официально именуется термином «неуставные отношения». За этим термином скрываются дикое унижение человеческого достоинства в запредельных масштабах, мордобой, пытки, истязания, зверские убийства. И ломают головы социологи: откуда напасть? Да от генералов наших и от маршалов! От дважды Героев Советского Союза, от трижды Героев, от четырежды. От Чуйкова и Гордова. От Еременко и Захарова. От Москаленко. От Жукова».

Много места Суворов уделяет вранью Жукова. Вранью о своих собственных мыслях и достижениях в предвоенное и военное время и вранью о предвоенной исторической ситуации в целом. В декабре 1940 года в Москве по приказу Сталина состоялось совещание высшего командного состава РККА. Жуков в своих воспоминаниях написал, что на совещании обсуждались вопросы возможного нападения Германии на Советский Союз и отражения гитлеровской агрессии. «Все принявшие участие в прениях… были единодушны в том, что война против Советского Союза будет развязана фашистской Германией…» Материалы совещания были секретными. Только когда они были опубликованы в 1994 году, выяснилось, что Жуков врал. Об обороне речи не было. Суворов: «Сам Жуков говорил на том совещании о новых приемах нападения. Внезапного нападения. И все выступающие говорили только об этом. А оборона на главных направлениях не предусматривалась даже теоретически. Только на второстепенных…» Жуков в своем докладе о новых способах наступления говорил о необходимости гигантских концентраций живой силы и техники на узких участках фронта. Суворов: «…смотрите немецкую хронику, листайте немецкие журналы 1941 года, вы увидите все то, о чем говорил Жуков: «масса танков, громадное количество автотранспорта и других средств». Все это было собрано у границ. И все сгорело. Немецким летчикам не надо было даже искать цели… Если «массу танков, громадное количество автотранспорта и других средств» поставить в оборону, то можно создать непроходимый барьер на фронте в несколько сот километров. Если же поставить в оборону не одну армию, а все 26 советских армий, то фронт будет непробиваемым от Ледовитого океана до Черного моря. Но ни одна из 26 советских армий не стояла в обороне… Все они были собраны в ударные группировки на предельно узких участках. Именно так, как рекомендовал великий стратег».

По приказам Жукова вся кадровая Красная Армия со стратегическими запасами и аэродромами была выдвинута к самой границе и погибла, не сумев ничего предпринять. По вине Жукова она осталась без планов обороны. У всех командиров были «красные пакеты», которые нужно было вскрыть по приказу. Но приказа не поступило, так как содержащиеся в них планы не были рассчитаны на такое развитие событий. Именно Жуков готовил и подписывал безумные директивы первого дня войны — сначала, за три часа до нападения немцев, «не поддаваться на провокации», а затем, к концу дня, — приказ о переходе в наступление на территорию противника. В любом случае войскам запрещалось обороняться.

Впоследствии Жуков писал, что еще в 1940 году предвидел, как будет развиваться наступление немцев. Если предвидел, почему не принял меры по предотвращению? Ведь 5 предвоенных месяцев Жуков был начальником Генерального штаба. Если не предвидел, то хвастун. Если предвидел, но не принял мер, то преступник. Получается и то и другое. Не предвидел, потому и не принял мер. Преступник, потому что вместе со Сталиным готовил агрессию и не позаботился о самых элементарных способах обороны. Катастрофа лета 1941 года в такой же степени заслуга Сталина, как и Жукова.

Самое неожиданное, что Суворов отказывает Жукову в, казалось бы, очевидных достоинствах — способностях стратега. Стратегами, разработчиками операций служили у Сталина другие люди — Василевский, Рокоссовский, Баграмян… А Жуков был сталинским погонялой. Старшим, которого посылали на важные участки, чтобы матом, мордобоем и расстрелами выжимать из людей невозможное. И образование имел соответствующее. Четыре класса школы и кавалерийские курсы. На войне в армии Жуков играл ту же роль, что Ягода на строительстве Беломорканала. И на прочих стройках социализма.

Роль Жукова в Халхин-Гольской операции, за которую тот получил первое звание Героя Советского Союза, Суворов считает сильно преувеличенной. В мемуарах Жукова упоминается огромное количество имен людей, имевших отношение к операции, — от солдат и журналистов до снятых Жуковым предыдущих командующего и начальника штаба группировки советских войск. Но он не упоминает имени собственного начальника штаба, которому по должности положено было разрабатывать операцию. Это имя известно из других источников — комбриг Богданов. Ему, надо полагать, и принадлежит заслуга стратегического замысла. Если бы он не справился, то Жуков его бы снял и обязательно впоследствии вспомнил.

Суворов описывает многие другие операции, которыми командовал Жуков.

Взятие Ельни в августе — сентябре 1941 года. Полтора месяца Жуков непрерывно в лоб штурмует окопавшуюся 2-ю танковую группу Гудериана, якобы угрожавшую Москве. Это практически не причиняет никакого урона немцам, но стоит неимоверных потерь Красной Армии. Жуков просто перемалывает советскую пехоту. Он продолжает бессмысленно штурмовать ельнинский выступ и тогда, когда танки Гудериана оттуда уходят, чтобы участвовать в разгроме советских войск под Киевом. Жуков берет Ельню, заваленную советскими трупами, но в конце сентября ее сдают без боя, поскольку вернувшийся Гудериан наступает на Москву по другим направлениям. Обескровленный Резервный фронт, которым командовал Жуков под Ельней, разгромлен. Но сам Жуков уже переброшен в Ленинград. По такой же схеме — гигантская концентрация войск и тупые лобовые атаки — строятся и прочие операции Жукова.

К победе под Сталинградом Жуков отношения не имел, хотя публично ее себе приписывал. Он побывал под Сталинградом несколько раз. Но план Сталинградской операции, закончившейся победой, разрабатывали полковник Потапов и генерал Василевский. Последний раз Жуков уехал из-под Сталинграда за три дня до начала контрнаступления советских войск. Он в это время командовал Калининским и Западным фронтами, пытавшимися взять Сычевку и Ржев. Картина та же — гигантская концентрация войск, лобовые атаки, немыслимые потери и неудача.

Победу на Курской дуге Жуков тоже приписал себе и тоже врал. Маршал Рокоссовский: «Ко мне обращаются товарищи — участники Курской битвы с вопросами: почему Г.К. Жуков в своих воспоминаниях искажает истину, приписывая себе то, чего не было?..»