С.Е.К.Р.Е.Т. - Аделайн Л. Мари - Страница 17

— Куда он делся? — спросила Трачина.

— Кто?

— Твой крутой приятель.

— А, он... пошел к машине. Мы уезжаем. Нам пора. Так что...

Струйки пота ползли у меня по спине и ложбинке между грудей.

— Но ребята сейчас продолжат. Раз уж достались такие билеты, стоит ли уходить?

— Может, они уже наслушались, — буркнул Уилл и отхлебнул пива.

В его голосе мне послышалась ревность. Он почти не смотрел на меня. Нужно убираться отсюда.

— Ладно, неохота заставлять его ждать, так что... до завтра, — пробормотала я и помахала рукой, уже направляясь к лифту.

Черт побери! В кабине лифта, одна, я подпрыгивала, как будто это могло ускорить спуск. Я спешила выбраться и прийти в себя. Я позволила незнакомцу щупать меня, запускать руки вменя — на публике! — и чуть не сошла с ума, а где-то рядом стояли мой босс и его подружка. Что они видели? Как вышло, что столь прекрасное сексуальное действо обернулось такой незадачей? Впрочем, лучше оставить все как есть. Потом я обсужу это дело с Матильдой. Она знает, как поступить.

Двери лифта открылись. Я быстро пересекла вестибюль и вышла наружу за стеклянные двери. На меня повеяло свежим ночным воздухом. Лимузин ждал на том самом месте, где меня высадил. Прежде чем водитель успел отреагировать на мое появление, я отворила заднюю дверь, скользнула внутрь и села, чувствуя, как ночная прохлада пробирается под юбку и я, разгоряченная и мокрая, остываю.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

С приходом мая «Весенний отрыв» на Магазин-стрит неизменно показывал, как мало может предложить Френчмен-стрит в смысле дневных развлечений. Пять миль шопинга, музыка и пешеходная зона гнали толпы посетителей в кафе и рестораны района Лоуэр-Гарден. Но Мариньи везло меньше. На Френчмен-стрит ходили вечером выпить и послушать джаз. Все это читалось на лице Уилла, и мышцы на его предплечьях подрагивали, когда он орудовал старой счетной машинкой, подсчитывая вчерашнюю выручку.

— Какого лешего моему папаше приспичило купить именно этотдом и открыть дневное кафе именно на этойулице? И почему Кастиль построил этот чертов кондоминиум прямо напротив нас? — Он бросил карандаш. Месяц выдался неудачный.

— Курьерская доставка, — объявила я, пытаясь поднять ему настроение, и указала на чашку свежего «американо», но он на нее даже не взглянул.

— А что, если мы выставим полдюжины столиков на задней парковке, развесим дворовые светильники, запустим музыку и назовем все это «патио»? Там, за домом, будет совсем неплохо. Спокойно, — произнес он расстроенно, обращаясь явно ко мне, благо рядом больше никого не было.

Но тут как раз появилась Трачина.

— Малыш, если речь о новшествах, то в этом патио придется сперва привести в порядок туалеты, сломанные стулья и раздолбанный цемент, — заявила она, швырнув сумочку на стул в углу.

Затем Трачина прямо при нас стянула свою мешковатую белую футболку и надела красную, в обтяжку, которую всегда брала с собой на вечернюю смену. Она была сама непосредственность — уверенная, с точеной фигурой.

Я постаралась не смотреть.

«Весенний отрыв» добавил Уиллу седины даже больше, чем Марди Гра или Джазовый фестиваль, но таким он был только круче. Он относился к тем, кому возраст лишь придает привлекательности, и я была готова сказать это вслух, не помешай мне Трачина. После двух эскапад я здорово осмелела и стала куда более невоздержанной на язык. Я даже стала больше чертыхаться, к вящему ужасу несчастной Делл с ее маленькой красной карманной Библией.

— Работы много? — спросила Трачина, влезая в свою футболку.

Я передавала смену стык в стык, обслуживать было некого. Все вымерло.

— Да не очень.

— Вообще никакой, — буркнул Уилл. — «Весенний отрыв».

— На хрен «Весенний отрыв», — заявила она и, пританцовывая, направилась в обеденный зал.

Я проводила взглядом ее взбитый конский хвостик.

— Она потрясающая, — сказала я.

— Это точно, — отозвался Уилл, запустив пальцы в волосы.

Он делал это так часто, что я гадала, не продавил ли он череп. В конце концов он осознал мое присутствие и уставился на меня:

— Какие планы на вечер?

— Никаких.

— А тот мужик?

— Какой мужик?

— Ну тот, из «Гало».

— А, тотмужик, — отозвалась я, и мое сердце забилось.

С того вечера прошла не одна неделя, и ни Уилл, ни Трачина о нем ни разу не заговаривали. Трачина, небось, была так пьяна, что вообще ничего не помнила, а Уиллу было все равно. Да и видел ли он хоть что-то?

— Это было разовое свидание. Ничего серьезного.

Уилл хмыкнул, словно помнил иное.

— Ничего серьезного, говоришь? — Он вернулся к своей счетной машинке и набил новые цифры. — Может, я и ошибся.

Когда я спросила Матильду, как быть, если в ходе свидания по системе С.Е.К.Р.Е.Т. я нарвусь на знакомых, она ответила, что правда всяко лучше вранья. Но вот я все-таки солгала.

— Уилл, Трачина здесь, так что я пойду. До завтра. — Я спешила убраться подобру-поздорову.

— Кэсси! — позвал Уилл, напугав меня.

«Пожалуйста, никаких вопросов»,— молила я

молча.

Наши взгляды встретились.

— Спасибо за кофе, — сказал Уилл.

Я отсалютовала и вышла.

— Кэсси!

Что еще?Я.повернулась, прошла обратно и сунулась в дверь.

— Ты классно выглядела тем вечером. Даже очень.

— О-о. Что ж, спасибо, — промямлила я, залившись краской, как девчонка.

Ох, Уилл. Бедный Уилл. Бедное кафе «Роза». Скоро что-то случится.

Этого было не избежать. В тот вечер Трачина, щеголявшая в сверкающих лодочках, угодила высоким каблуком в трещину на тротуаре. Туфля застряла, и Трачина подвернула свою птичью лодыжку. Трачина предупреждала — и ей самой говорили, — что асфальт весь растрескался и работать в этой обуви опасно. Но таково женское тщеславие. Куда деваться — мне предстояло отработать за нее несколько вечерних смен, пока распухшая нога не станет изящной, как прежде. Я пожаловалась Матильде, и она попросила держать ее в курсе моего рабочего графика. Я надеялась, что следующая фантазия воплотится в Особняке, а также рассчитывала, что это произойдет скоро. Но было все больше похоже на то, что в этом месяце фантазий не будет.

— Не беда, — утешила Матильда. — На следующий месяц мы запланируем сразу два мероприятия.

И все же воспоминания об интерлюдии в джаз-ба-ре постепенно тускнели, а я, признаться, хотела большего.

Вытирая столы, я лишь благодарила Бога за «Весенний отрыв». Не знаю, как бы я вынесла неделю двойных смен при полной загрузке. Днем царила мертвая тишина, но ранние вечера в нашем районе нагоняли, пожалуй, еще большее уныние. Посетителей почти не было, и уличные огни маялись бездельем, освещая лишь стены и стекла, превращая кафе в одинокую картинку. Уилл покончил со своими умиротворяющими бдениями наверху, так как все время сидел с Трачиной. Я не возражала. У меня была пара хороших книжек, не говоря о массе времени, чтобы набраться смелости и записать в «журнал фантазий» новые мысли — то было единственное домашнее задание от С.Е.К.Р.Е.Т.

Именно этим я и занималась за стойкой бара, когда звякнул дверной колокольчик. Я решила, что это поздний посетитель, но на пороге появился доставщик выпечки. Я немного удивилась, так как обычно эти ребята привозили товар рано утром и их путевые листы подписывала Делл. Я давно отпустила повариху домой, потому что после семи вечера подавала только кофе и десерт да лишь тем, кто прежде сделал заказ и заканчивал ужин. Тем временем молодой человек в серой толстовке с капюшоном, не говоря ни слова, направился прямиком ко мне, катя перед собой нагруженную коробками тележку.

— Прошу прощения, — сказала я, вставая со стула и пряча журнал за спину, — но вам не кажется, что вы слегка припозднились? Разве вы обычно не по утрам...

Пройдя мимо, он сбросил капюшон и улыбнулся через плечо. Он был коротко подстрижен, с резко очерченным лицом, темно-голубыми глазами и татуированными руками. В моем сознании всплыл «стоп-кадр» — образ хулигана-старшеклассника, от одного вида которого у девушек сладко замирает сердце.