Последний леопард - Сент-Джон Лорен - Страница 10

Нгвенья хлопнул себя по лбу.

— Ну и ну! Никогда бы не подумал! Значит, на лошади тебе совсем легко будет. Ведь у неё спина гораздо ниже над землёй и намного ровнее, чем у жирафа.

Нгвенья как в воду глядел, когда предсказал, что Мартина будет хорошей всадницей: всё у неё получилось с самого начала — легко села верхом, сразу приняла нужную позу, вовремя натягивала и отпускала повод — как будто родилась в седле!

И вроде бы чем могла ей помочь езда на хребте животного высотой чуть не с подъёмный кран, на кого и сесть-то целое событие, и слезть — тоже, а уж ехать — вообще сплошной кошмар: держаться почти не за что, земля видна где-то далеко внизу, как из гондолы воздушного шара. А этот «воздушный шар» ко всему ещё с норовом: то понесётся во весь опор, то резко затормозит, то изогнёт шею, словно змея, чтобы пожевать вкусные, сочные листья акации.

Итак, с верховой ездой у Мартины заладилось. Даже пустив лошадь рысью, она всего два раза упала с седла, что тоже удивило наблюдавшего за ней Нгвенью, он одобрил её смелость и ловкость, но заметил, что с галопом нужно подождать. О чём он ей не сказал и что вызвало его молчаливое изумление, если не оторопь, — так это как все шесть лошадей, находившихся под его присмотром, отнеслись к ней. приняли почти за свою, слушались беспрекословно, ласкались и всячески пытались привлечь её внимание.

Поэтому неудивительно, что не прошло и двадцати минут, как она села на большого вороного Джека, а Нгвенья уже предложил ей, если хочет, взять опеку над ещё двумя лошадьми по имени Сирокко и Темпест[9], обе — арабского происхождения с довольно сложными характерами. Мартина согласилась и тут же с помощью Нгвеньи надела на одного из упрямцев седло, села, и тот послушно прокатил её по лугу, ни разу не попытавшись встать на дыбы и сбросить.

У Бена отношения с лошадьми сложились далеко не так блестяще. Нельзя сказать, чтобы лошади его невзлюбили, совсем нет. И он относился к ним по-доброму, с должным уважением, но всё-таки… Всё-таки, даже Кассиди и Мамбо[10], пузатые белые пони, за которыми Нгвенья предложил ему присматривать, не очень-то его слушались и норовили играть с ним, как с равным. А когда он оседлал одного из них, тот в конце концов сбросил его в колючие кусты.

Мартина, к её чести, не проявляла никакого превосходства перед Беном — она жалела его, всегда такого спортивного — школьного чемпиона по плаванию, умелого следопыта и рыболова, и ей было даже неловко, что у неё так всё получается. Но чем могла она помочь? Только сесть на лошадь вместо него…

И всё же они с Беном, в сопровождении Нгвеньи, совершили в первый же день длительную конную поездку по парку Матопос, между удивительными нагромождениями скал, и прониклись необычностью и красотой здешней природы. И были немало удивлены, когда за одним из поворотов увидели между скалами двух маленьких девочек в школьной форме с учебниками в руках. Поблизости не видно было ни школы, ни жилых домов, а девочки спокойно шли по дикой местности, где в любую минуту могли появиться звери или ядовитые змеи; шли и весело болтали друг с другом.

Нгвенья поговорил с ними на местном языке, и обе девочки уставились на Мартину и захихикали, прикрывая лица учебниками. Когда они скрылись из вида, Нгвенья сказал, что они так выражали своё удивление тем, что Мартина только что пересела на лошадь с жирафа, о чём он им поторопился сообщить. И ещё сказал, что эти девчушки каждый день ходят по шесть километров в школу и обратно через парк.

— Почему их никто не подвезёт? — спросила Мартина, вспомнив, что столько же примерно они проезжают с бабушкой до её школы на машине, и Мартине дорога всегда кажется жутко длинной.

— Потому, — ответил Нгвенья, — что у их родителей нет своих машин, они слишком бедны. А если спросишь, почему девочки всё-таки ходят в школу, отвечу, что, наверное, очень хотят учиться.

И тут Мартина ощутила что-то вроде стыда. Ведь на месте этих девчонок она ни за что бы не прошла двенадцать километров в день ради школы, где ей так скучно и нудно и где она тратит столько времени понапрасну, вместо того чтобы общаться с Джемми и другими животными…

Они уже довольно долго ехали по парку, но скал не делалось меньше, а растительность вокруг становилась всё гуще и напоминала джунгли. Мартине начинало казаться, что вокруг нет и не может быть людей, а девочки-школьницы и они сами — первые, случайно забредшие сюда человеческие существа, первопроходцы.

Однако Нгвенья нарушил её мысли, сказав, что люди тут поселились, как считается, 40 000 лет назад. Много разных племён — бануби, машона, матабеле, ндебеле… Король Мциликази из племени ндебеле был первым, кто пришёл в эти края со своими воинами…

Бен, так ему показалось, увидел в это время, как впереди, между кустами, что-то мелькнуло. Нгвенья резко повернул своего коня в чащу и тихо произнёс:

— За мной! Сворачивайте!.. Слезайте с лошадей!..

Они успели сделать это, прежде чем мимо них по тропе прошли гуськом трое мужчин. На том, кто впереди, была фетровая шляпа, белая рубаха с закатанными рукавами, на остальных — комбинезоны, расстёгнутые до пояса. Полуобнажённые мускулистые тела, словно высеченные из дерева, лоснились от пота. На голове одного из них был большой мешок с маисом, у второго в мешке — какие-то инструменты. Они жарко спорили и ничего вокруг не замечали.

— Искатели сокровищ, что ли? — тихо сказал Бен Мартине.

— Почему ты так решил?

— У того, в шляпе, приборчик на поясе. Кажется, для поиска металла в земле.

— Какого металла?

— Не знаю точно. Золота, наверное, или серебра.

— Браконьеры они, вот кто, — решила Мартина.

В разговор вмешался Нгвенья. Голос у него был рассерженный:

— Могу сказать точно: никакие это не браконьеры! Одного из них я хорошо знаю — он сын моего дяди. Мой двоюродный брат.

— А почему вы не хотите с ним встретиться? — спросил Бен.

— Потому что он нехороший человек, — так же сердито ответил Нгвенья. — Он и его дружки — баламуты! Нарушители спокойствия! Не ищут работу и не хотят работать. А ищут сокровище короля Лобенгулы!

— Но разве это правда? — воскликнула Мартина. — Не сказка?

Нгвенья скривился.

— Ты слышала об этом? Говорят, что правда.

— Ой, расскажите подробней! Откуда оно? И почему его надо искать? А бриллианты в нём красивые?..

Нгвенья немного успокоился, даже улыбнулся, потом присел на землю под деревом, вынул из кармана пакет с сушёными ломтиками манго и предложил ребятам.

— Жуйте, — сказал он, — и отдыхайте. Расскажу, что знаю…

• 7 •

Вот что рассказывал Нгвенья.

Это было давным-давно… Король Мциликази со своими воинами шёл сюда, на холмы Матобо, долгие десять лет. Шёл из своих родных мест на юге Африки. Путь его назывался Тропа Крови, потому что много битв произошло у него на пути, и везде он одерживал кровавые победы.

А до того как стать королём, он был одним из лучших воинов у великого зулусского короля Шаки. И становился всё лучше и знаменитее — настолько, что король Шака надумал его убить, но Мциликази удрал со всеми своими жёнами, детьми и верными ему воинами. Он пошёл с ними сюда, на Север, и тоже стал королём, тоже великим, и правил долгие двадцать лет.

А когда он ушёл к праотцам, оказалось, что наследник его трона, старший сын, исчез, и найти его так и не смогли. Тогда вожди кланов собрались на совет и через два года решили, наконец, что королём станет один из младших сыновей по имени Лобенгула, прозванный Великим Слоном за рост и толщину. Он был хороший воин, никто не спорил с этим, он храбро и успешно воевал против белых, пришедших в Африку, однако поговаривали, что он убил нескольких своих родных братьев, видя в них соперников…

— Ну, а сокровище? — спросила Мартина, утомлённая этим количеством африканских имён, которые она всё равно не запоминала, и обилием сражений и убийств. — Откуда взялось сокровище?