Тайны морей и островов - Можейко Игорь Всеволодович - Страница 17

Полковник Фирон чуть усмехнулся. Он был английским джентльменом.

– Существует «похоронный порядок», – сказал он. – Это наш военный жаргон. При смертельной опасности женщины и дети идут первыми. – Затем он повысил голос, чтобы его услышали все: – Офицерам полка, командирам рот и взводов приказываю следить за тем, чтобы среди моих солдат не было трусов. И если кто-то попытается сесть в катер прежде женщин, стрелять без предупреждения.

Ответом на эти слова был одобрительный гул голосов.

В каждой смертельно опасной ситуации есть пограничный, решающий момент. Здесь почти все зависит от человека, которому, с точки зрения остальных, можно и нужно принимать критические решения. И если он будет тверд и справедлив, если он сможет затронуть струны справедливости и чести, которые таятся в каждом человеке и которые могут в унисон зазвенеть в любом коллективе людей, то этим задается правило поведения. Основное правило, по которому люди в дальнейшем следуют законам чести… или бесчестия.

Полковник Фирон произнес нужные слова. И в его голосе не звучало сомнения. И он не сделал движения к катеру, а показал пример остальным, помогая сойти в него пожилой женщине.

Катер спустили с подветренной стороны, он был полон женщинами и детьми, но поместилось в него менее тридцати человек.

Катер спустили на талях. И тут наступил самый критический момент, потому что канат заело. Конец, которым катер был принайтовлен к кораблю, запутался, и матросы не могли его разрубить. В следующее мгновение волна, которая уже подняла катер, ударит его о борт, и все люди неизбежно погибнут.

Но бывают и добрые чудеса.

В тот момент, когда все замерли в ужасе и лишь матросы лихорадочно били топорами по узлу, канат распутался, и катер как по мановению волшебной руки отнесло от «Кента».

Никто не закричал «ура». Потому что все понимали – это еще только начало.

Переход с катера на борт «Кэмбрии» оказался трудным и рискованным. Волны подкидывали катер и старались разбить его о борт брига. В тот момент, когда палуба катера оказывалась вровень с палубой брига, гребцы с катера подхватывали очередную женщину и кидали ее на «Кэмбрию». Им сказочно повезло. Лишь одна не смогла дотянуться до борта, но кто-то успел кинуть конец и вытащить ее. Но представьте себе, что все это происходило на глазах оставшихся на «Кенте» людей. Мужья и отцы видели, как близки к гибели их родные. А те, кто еще оставался на «Кенте», понимали, что им самим это предстоит.

Я не буду рассказывать, как опрокинулся катер, как на трех маленьких шлюпках с «Кэмбрии» перевозили женщин, как проходил час за часом и «Кент» прогорал насквозь и погружался в бездну, а участок палубы, на котором могли оставаться люди, все сокращался.

Теперь представьте себе, как спасали людей шлюпки с «Кэмбрии».

Они подходили как можно ближе к борту или бушприту «Кента», затем очередную путешественницу обвязывали веревкой и кидали вниз. Если она попадала в шлюпку с первого раза – считай, повезло. Чаще промахивались, и женщина с привязанным к груди ребенком – капитан приказал, чтобы каждая женщина, даже бездетная, взяла с собой ребенка, ведь у многих было по трое-четверо детей, – окуналась в ледяную воду. Шлюпка старалась подгрести к ней, пока женщина не погибла, и ее втаскивали на борт. Надо сказать, что таким образом удалось спасти почти всех женщин, но многие дети погибли от холода и умирали уже на борту «Кэмбрии».

Но пока спасали женщин и детей, корабль погрузился еще глубже и нос ушел в воду. Огонь вырвался наружу и пожирал палубу. Поэтому, когда женщины были спасены и подошла очередь мужчин, им пришлось куда хуже. Да и шлюпки прохудились. Они были наполовину полны водой и чудом держались на плаву. Капитан и полковник приказали людям прыгать в воду, как можно ближе к шлюпкам, и плыть к спасению. Но волны были такими бешеными, а вода такой холодной, что чуть ли не половина мужчин не смогла добраться до спасительного брига.

Когда капитан Кобб одним из последних приготовился прыгнуть в воду, оказалось, что на борту осталось человек двадцать солдат, которые не умели плавать и думали, что у них больше шансов спастись, оставшись на «Кенте».

И как ни кричал на них капитан, как ни гнали их в воду офицеры, солдаты остались на борту. Они привязывали себя к мачтам, некоторые забирались чуть ли не на клотик, потому что вся палуба была в огне.

Наконец капитан и офицеры тоже перешли на борт брига. Там скопилось более четырехсот спасенных. Бриг был набит народом так, что повернуться было негде. Корабль погрузился в воду так опасно, что капитан Кук приказал выбросить в море груз металла. К счастью, на борту было много припасов – ведь «Кэмбрия» пробыла в море чуть больше суток. И это спасло многих промерзших и изголодавшихся людей с «Кента».

Через сорок минут после того, как на «Кэмбрию» вернулись последние лодки, громадные языки пламени взлетели до половины мачт, и корабль вспыхнул, как свеча.

Многие плакали – ведь там сгорели заживо их товарищи. И этот же столб пламени увидели на шедшем в нескольких милях дальше фрегате «Каролина». Капитан «Каролины» приказал немедленно идти на помощь.

Когда «Каролина» приблизилась к «Кенту», раздался ужасный взрыв и корабль разлетелся в клочья.

Ясно было, что никто спастись не мог.

Но капитан «Каролины» подумал о том, что со сгоревшего корабля могли спустить шлюпки, и положил корабль в дрейф в надежде кого-то спасти. «Кэмбрию» он, конечно, не видел, она уже покинула место трагедии.

Уже темнело, и вскоре стало ясно, что никого найти не удастся.

И вдруг в темноте раздался крик.

Вскоре увидели мачту.

К мачте было привязано шесть человек. Четверо из них оказались живы. А через несколько минут отыскали еще одну мачту. И к ней тоже были привязаны люди. Так что «Каролина» спасла десять человек, и они остались живы только чудом. Надо же было «Каролине» подойти к месту гибели «Кента» сразу после взрыва, пока люди не успели замерзнуть! И надо же было, чтобы взрывом порохового погреба мачты были вырваны из креплений и отлетели в сторону. А «Кэмбрия» шла на север, к Южной Англии.

На третий день на кораблике случилось чудо. Родилась девочка. Девочка была здоровой, ее назвали Кэмбрией, она прожила долгую, счастливую жизнь и родила пятерых детей.

На четвертый день «Кэмбрия» бросила якорь в бухте Фэлмоута на островах Скилли.

Трудно описать, что творилось в Англии, когда весть о гибели «Кента» достигла ее городов. А потом вернулся фрегат «Каролина» с десятью солдатами, которых все уже мысленно похоронили.

…В Фэлмоуте с «Кэмбрии» пассажиры сходили в «похоронном порядке».

Первой шла молодая женщина с махонькой девочкой на руках, потом остальные женщины с детьми, потом солдаты, потом матросы, потом офицеры и, наконец, капитан Кобб, который сошел с корабля последним.

Гибель «Кента» и спасение команды и пассажиров – это эпопея, в которой, к счастью, не оказалось ни одного мерзавца. Она осталась славной страницей в истории английского флота, а капитан Кобб стал одним из ее героев.

А теперь я хочу поведать вкратце историю, в которой действуют совершенно такие же люди, как на «Кенте», но ведут себя настолько иначе, что возникает неразрешимая загадка: почему так случилось?

В то же время я понимаю, что мой вопрос некорректен, то есть ответа на него нет, как нет ответа на вопрос, откуда в Германии в 1933 году появилось столько диких расистов и откуда Гитлер выкопал столько преступников и палачей? А за этим следует такой же вопрос из нашей истории. Ведь чтобы погубить в лагерях двадцать миллионов человек, Сталину потребовалась колоссальная армия следователей, надзирателей, палачей и охранников. А ведь нашел! И куда они сегодня делись?

…«Медуза» была одним из трех французских фрегатов, которые в 1816 году отправились к устью реки Гамбия в Западной Африке, чтобы присоединить эти земли к французским колониям.

«Медуза», на борту которой находилось четыреста солдат и матросов, села на мель недалеко от берега. Два других фрегата ушли вперед, полагая, что «Медуза» сама сойдет с мели, благо берег рядом. Однако в дело вмешалась судьба в лице совершенно никуда не годного капитана фрегата. Два дня бестолково пытались стащить корабль с мели. Дождались шторма, который расколол плохо построенную «Медузу» пополам.