Исторические тайны Российской империи - Можейко Игорь Всеволодович - Страница 22

Екатерине она завещала герцогскую корону, усыпанную бриллиантами.

Несколько лет после ее смерти шли отчаянные свары между душеприказчиками и иными темными персонами за ее наследство в России, которое было велико и включало в себя имение и дворец в Петербурге с коллекцией картин. Но пришедший к власти Павел I, не любивший друзей матери, приказал все конфисковать в казну. Что и было сделано…

БУНТ НА КАМЧАТКЕ. ПУТЕШЕСТВИЕ БЕНЬОВСКОГО

Бывают же талантливые авантюристы! Искатели приключений, полные фантазии и энергии. Их бы приспособить динамо-машину крутить, вся деревня электрическим светом залилась бы. Если обстоятельства сложатся благоприятно, такой человек может захватить власть в государстве и даже прославиться как завоеватель или тиран. Но никогда ему не прослыть гением доброты или мудрецом. Некогда ему заниматься добром или умнеть.

Барон Мориц Беньовский был из таких авантюристов. Только не самым везучим. Лишь одно из его начинаний удалось почти до конца, но и его было достаточно, чтобы имя Беньовского осталось и в истории России, и в истории Франции.

А начиналось все в богатом имении в Венгрии, которым владел отец Морица, кавалерийский генерал. Дядя Морица жил в Польше.

Обычно люди предпочитают уменьшить свой возраст, а вот Беньовский всегда прибавлял себе пять лет, потому что, родившись в 1741 году, он успел бы юношей отличиться в сражениях Семилетней войны, а затем уйти в море и совершить несколько морских плаваний.

Уже в наши дни историки проверили документы Беньовского, и оказалось, что, родившись в 1746 году, венгерский дворянин поступил на службу в австрийский кавалерийский полк, где стал известен своим буйством, дуэлями, оскорблениями товарищей. В конце концов его уволили из армии, и он вернулся в родовое имение. И тут оказалось, что отец его скончался, лишив притом Морица наследства. Все отошло к зятьям – мужьям двух сестер Морица. Возмущенный Мориц сколотил банду головорезов, напал на зятьев, выгнал их из имения и воцарился в родовом поместье.

Но зятья, получившие наследство законным образом, добрались до Вены, и их выслушала сама императрица Мария-Терезия. Все-таки Беньовские были не последними людьми в державе. А выслушав их, императрица послала к Морицу полицейских, и его с позором выставили из дома. Против него было возбуждено уголовное дело, и Беньовскому ничего не оставалось, как бежать в Польшу. Там его деятельная натура заставила Морица примкнуть к польским повстанцам – начиналась эпоха раздела Польши между соседями. Он служил в армии Пулавского, сражался с русскими войсками и умудрился два раза угодить в плен.

В первый раз Беньовского выпустили, а вот во второй сослали в Киев, но там он вел себя так буйно, что решено было отправить его подальше. Так он очутился в Казани.

Из Казани Беньовский бежал и решил вместе со своим напарником, шведом Винбландом, на каком-нибудь корабле вернуться в Европу. Но хоть до Петербурга они и добрались, там их выдал властям голландский капитан, присвоивший себе плату за проезд. И уж на этот раз Беньовский и Винбланд очутились на Камчатке.

После долгого путешествия, в ходе которого Беньовский чуть было не захватил корабль, на котором его везли, он оказался в Болыперецком остроге, маленьком по любым, кроме камчатских, меркам поселении, где обитало семьдесят человек гарнизона и девяносто ссыльных, не считая нескольких местных жителей.

Ссыльные жили одной надеждой вернуться домой, и эта надежда была призрачной. Ведь некоторые провели в Болыперецке лет тридцать, как, например, бывший камер-лакей Турчанинов, который еще в 1742 году состоял в заговоре за возвращение на престол Иоанна Антоновича. Это был страшный на вид старик с вырванными ноздрями, отрезанным языком и выжженным на лбу клеймом. Чуть меньше провел там подпоручик Батурин, который хотел в 1749 году поднять восстание мастеровых, чтобы свергнуть Елизавету.

В общем бараке – «обывательском доме» – жили гвардейские офицеры Хрущев, Панов и Гурьев, а также бывшие депутаты первого русского парламента – комиссии о Новом уложении, взгляды которых оказались слишком радикальными.

Беньовский, несмотря на молодость и малый срок заточения, был признан лидером. Постепенно все стали его слушаться, и составился заговор: бежать!

Но бежать по суше некуда и невозможно. А вот если достать корабль и поплыть на нем на юг, к Японии или Китаю, то можно получить свободу.

В заговор было вовлечено около половины ссыльных, которые поверили Беньовскому. Всем хотелось выбраться из безвыходного лабиринта. Сначала было решено воспользоваться зверобойным ботом купца Холодилова, но оказалось, что для дальнего путешествия он негоден. Эти переговоры и поездки способствовали распространению слухов о том, что Беньовский замыслил дерзкий побег. Стало об этом известно и коменданту Болыперецка Нилову, но тот только отмахивался от слухов, пил горькую и жил в свое удовольствие.

С ботом не вышло. Надо было захватывать галеон – единственный, хоть и небольшой, океанский корабль в Болыперецке.

Беньовскому были нужны союзники, причем опытные и знающие море. Для этой цели лучше всего подходили промышленники- зверобои, которых занесла в Болыперецк случайность, а теперь они уж и не чаяли, как отсюда выбраться.

Вот к ним Беньовский и заявился с бумагой в запечатанном конверте. И рассказал, что это письмо сверхсекретное – от Павла Петровича к римскому кесарю. В нем Павел просит руки кесаревой дочери. Императрица Екатерина, которая собственного сына не выносит, прознала про письмо и самого наследника престола посадила под караул, а его ближайшего друга Беньовского сослала на Камчатку. К счастью, ему удалось сохранить письмо Павла, и если удастся доставить его в Вену, все будут сказочно награждены. Само собой разумеется, что император Павел простит им все прегрешения.

Зверобои были потрясены открытой им страшной тайной.

И тут же пообещали следовать за Морицем Августовичем, куда он прикажет. Еще бы – посол наследника престола! А если учесть, что остальные ссыльные сидели там по милости той же нелюбимой императрицы, можно понять, с какой надеждой все смотрели на посла.

Тут протрезвел комендант Нилов и понял, что бунт может разразиться не сегодня-завтра. Прежде чем открыть новую бутылку самогона, комендант послал караул арестовать Беньовского.

Отступать было некуда. Беньовский приказал своим сторонникам заключить солдат под стражу, а когда стемнело, повел своих людей в дом коменданта.

Комендант проснулся и в злобе накинулся на Беньовского. Они начали драться, и тогда Панов выстрелил в Нилова и смертельно его ранил.

После этого повстанцы захватили весь поселок, открыли церковь, где Беньовский заставил всех присягнуть на верность новому императору Павлу Петровичу.

Существует романтическая, но ничем не подкрепленная история о том, что у Беньовского случился страстный роман с дочкой Нилова. Отец отказал ему в руке своей дочери и погиб как бы на дуэли.

На самом деле все было куда проще.

Беньовский объявил себя комендантом Болыперецка, обещал всем желающим доставить их в теплые и добрые испанские колонии и вместе с ссыльными депутатами принялся писать «Объявление» императрице, в котором перечислялись все ее преступления и грехи и объяснялось, почему они не желают более считать себя ее подданными. А когда все повстанцы подписались под «Объявлением», Беньовский мог быть спокоен – деваться им было некуда. Все они автоматически стали государственными преступниками и отъявленными бунтовщиками.

Всего на борту небольшого галеона «Святой Петр» разместилось семьдесят человек да припасы на два месяца пути.

Галеон плыл в неизвестность. Капитан Чурин с помощниками имел только самое общее представление о том, что их ждет впереди. На борту оказалась книга английского пирата Энсона, который бывал в этих местах. Вот и старались вычитать из книги, сколько верст плыть и в каком направлении надо двигаться.