Вкус убийства - Малышева Анна Витальевна - Страница 5

– Пока доллар повышается, а если б он упал? Какой тогда смысл продавать? Ну, ты готова? Сколько у тебя?

– Три тысячи.

Таня увидела, что на кухне, спиной к ней, ужинает муж Ксении. Тот слегка обернулся и с набитым ртом что-то промычал. Ксения перевела:

– Говорит: бегите скорее, девчонки.

– А он с нами не пойдет?

Таня все еще сомневалась. Законно ли то, что предложила Ксения? Валюту с рук покупать запрещено, но ведь это делают все…

– Пусть покушает спокойно. – Ксения прикрыла дверь в кухню и шепнула:

– Злой как черт. Одолжил одному мужику деньги в рублях, а тот сказал, что в рублях и вернет. Раньше отдавать не хотел, а сегодня прямо сует. Конечно, ему теперь выгодно. У тебя долгов нет? Самое время отдавать.

– Это мне должны, причем в долларах. – Таня нервно посмотрела на часы. – Ну, скорее, а то свекровь приедет…

Уже на улице Ксения уяснила, какую позицию заняли по отношению к Тане родственники. Она была возмущена:

– Не давай ты им ничего, пусть обломаются!

Если будешь такой тютей, они тебя еще из квартиры выкинут! Между прочим, ты – самая главная наследница! А они все уже так, сбоку припека!

– Тебе хорошо говорить, ты живешь в своей квартире, – мрачно ответила Таня.

Она прибавила шагу – Ксения неслась как угорелая. Таня все еще волновалась. Теперь она боялась, что может потерять деньги. «Но Ксюха никогда не ошибается, – уговаривала она себя. – И в любом случае плохого не посоветует».

Девушки познакомились шесть лет назад, в тот самый день, когда Таня впервые заночевала у Стаса.

Она пришла к нему в гости без приглашения, ее уговорил знакомый парень. Он сказал, что его друг как раз отмечает день рождения и нужно к нему заехать, поздравить. Таня отнекивалась: она не готова, не одета, не знакома, у нее нет подарка… Парень (теперь она не помнила даже его имени) попросил оставить эти церемонии, и она замолчала. Они купили водку, вино, конфеты и отправились на такси в отдаленный спальный район. А потом Таня битый час сидела в углу дивана и делала вид, что с великим интересом рассматривает старый журнал про автодело. Ее ни с кем не познакомили. Ею никто не интересовался. Она страшно жалела, что согласилась приехать, но теперь попала в капкан – денег на такси нет, в какой стороне метро, она не знает… Была середина ноября, и стемнело рано. Казалось, что за окном глубокая ночь.

– Привет!

Парень, который наклонился над ней, показался ей очень симпатичным и очень пьяным. Раньше она бы не поверила, что ей может понравиться такой пьяный мужчина. Но вот – понравился. И она внезапно перестала стесняться. Это ей-то его стесняться, когда он лыка не вяжет! Разговор у них получился довольно бессодержательный, зато долгий и задушевный. Вскоре она поняла, что он и есть именинник.

– Я не понял, ты с кем пришла?

Стас с трудом закурил, и глаза у него совершенно остекленели. Однако говорил он вполне отчетливо.

Таня указала на своего приятеля, и хозяин неожиданно заметил:

– С этим мудаком? Ты что, его подруга?

– Просто знакомая, – сдержанно ответила она.

– Ты с ним уйдешь?

Таня пожала плечами. Пояснила, что могла бы уйти и без своего провожатого, но не знает даже, в какой стороне метро. Стас о чем-то задумался, а потом вдруг предложил:

– Я тебя отвезу. Пойдем.

И встал. Тане не удалось внушить ему, что в таком состоянии за руль не садятся. Кроме того, получалось, что хозяин выставляет ее, не спросив, хочет ли она уйти. Но Стас явно уже не разбирал таких тонкостей. Он вывел девушку, которая едва успела схватить сумку, на лестницу, а в лифте фамильярно обнял ее за плечи и заявил:

– Думаешь, разобьемся? Не разобьемся. Довезу, клянусь!

На улице уже девушка вела парня. На свежем воздухе его сразу развезло, и он только и смог, что указать свою машину. Таня едва дотащила его и усадила на водительское место. Она надеялась, что скоро он оклемается и тогда можно будет деликатно попрощаться и спросить, где находится метро. Но Стас, оказавшись за рулем, воспрянул духом:

– Садись! Я в порядке. В полном! Поехали!

Она поняла, что сейчас он в самом деле уедет.

И если она не сядет в машину, то уедет один. Кто в таком случае сможет поддержать его, если Стасу станет плохо? Таня обежала вокруг машины и уселась рядом с парнем. Захлопнула дверцу и начала молиться. Стас включил радио. Они двинулись в путь.

Сперва все шло на удивление гладко. Она решила, что Стас водитель опытный, если даже в таком виде умудряется прилично править, но уже через пять минут все изменилось.

– С какой скоростью мы едем? – забеспокоилась девушка, увидев, как стремительно понеслись мимо дома и деревья.

Стас не ответил. Он почти упал грудью на руль, и она поняла, что ему снова стало плохо.

– Стас, останови! – взмолилась она, хватая его за рукав. – Мы сейчас разобьемся! Останови, умоляю!

Он не реагировал. Глаза у него были открыты, но видел ли он перед собой хоть что-нибудь, Таня не знала. Машина проскочила мимо светофора, на котором упорно горел красный свет. На боковой улице девушка заметила патрульную машину. Таня уже не молилась. Ей стало настолько страшно, что все мысли куда-то исчезли. Хотелось визжать, цепляться за руль, открыть дверцу и выскочить…

– Стас, милиция… – рыдающим голосом произнесла она и больше уже не могла говорить.

Как ни странно, эти простые слова вдруг подействовали. Скорость заметно упала. Она увидела, что Стас тормозит. В тот же миг их обогнала патрульная машина.

– О, черт… – без всякого выражения сказал парень. – Как же я напился… Это все Славка, подлюга… Послушай, как тебя…

Таня робко напомнила свое имя. Машина стояла, и она увидела, как к ним подходит патрульный.

– Тань, давай договоримся, что ты впутываться не будешь. Я сам с ними поговорю. Ненавижу, когда говорят под руку…

Стас храбро открыл дверцу со своей стороны, сделал шаг навстречу патрульному и.., упал. Так что Тане волей-неволей пришлось самой вести переговоры. Она постаралась взять на себя всю вину. Говорила, что это она уговорила хозяина машины подвезти ее до метро. Что даже не представляла, насколько он пьян. Что немедленно отведет его домой – пусть их только отпустят. Кончилось тем, что ей пришлось забираться к Стасу во все карманы пиджака в поисках денег. А потом, под наблюдением патрульного, она заперла машину. Милиционер даже помог ей привести Стаса в чувство. Он оттер ему уши и отхлестал по щекам. Стас открыл свои ясные честные глаза и сообщил, что сейчас сдохнет. Таня не знала, плакать ей или смеяться. С одной стороны, их оштрафовали, но с другой – они живы и здоровы.

Обратный путь они одолели на такси. Стаса еще хватило на то, чтобы указать водителю дорогу. А потом, уже в его квартире, Таня укладывала его в постель, снимала с него ботинки, галстук, пиджак… Ей помогала девушка с вытаращенными от возмущения черными глазами и экстравагантной прической. Это была Ксения – соседка и старая знакомая Стаса. Это она решительно разогнала вдрызг пьяных гостей и дала пощечину парню, удивительно похожему на Стаса.

– Куда ты смотрел, когда он садился за руль? – истерично кричала на него Ксения. – Сам же его напоил!

Парень, растирая щеку, заявил, что в няньки к Стасу не нанимался. Таня не знала, как ей быть – оставаться или уехать? И если бы ей тогда сказали, что сейчас ее окружают люди, среди которых она потом проживет шесть лет, а эта квартира станет ее домом, она бы только рассмеялась.

Глава 2

Подруги остановились неподалеку от обменного пункта. Он располагался в помещении ювелирного магазина. Магазин был еще открыт, но особого ажиотажа у его дверей не наблюдалось. Народ явно не собирался скупать золото. Теперь и Ксения занервничала:

– Лучше бы найти другой пункт. Тут всегда стоит охранник… Наверное, «жучков» здесь нет. Ладно, подожди, я посмотрю.

Она исчезла в дверях магазина. Таня порылась в сумке и достала сигареты. Под руку попался пухлый белый конверт с деньгами. «Может, уйти, пока не поздно? – беспокойно подумала она. – А если доллар не упадет? А если упадет, но перестанут продавать валюту? Куда я тогда денусь со своими рублями?» Внезапно она поймала себя на том, что вот уже почти час не думает о покойном муже. А ведь раньше и минуты не проходило, чтобы она не вспомнила Стаса. Неужели забывает? Таня не знала, огорчаться этому или радоваться. Конечно, так, как сейчас, жить невозможно. Но все забыть? Что же у нее тогда останется?