Война неудачников - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 15

– И сразу же признали независимость?

– Нет, еще лет через сорок. Монархическое мышление очень инерционно. А знаешь, что самое смешное?

– Я вообще не заметил, чтобы ты мне сейчас рассказывал что-то смешное.

– Самое смешное то, что сейчас на Веннту выросло новое поколение недовольных, которые, как ты помнишь, есть при любом политическом строе и которые знают о войне за независимость только из учебников истории. Они несколько романтизируют те времена, когда планета находилась под властью императорского дома, и в обществе начали ходить разговоры о возвращении под сень десницы Таррена Второго. Сейчас это все держится на уровне разговоров в среде радикально настроенной молодежи, но кто знает, во что это могло бы вылиться с годами?

– Ты прав, – согласился я. – Это действительно смешно.

– История развивается по спирали, а люди – идиоты, все время наступающие на одни и те же грабли, бессмысленные и беспощадные, – сказал Холден. – Я уверен, что если бы в прошлом веке в Альянсе случился бы государственный переворот и власть попала бы в руки какого-нибудь генерала, провозгласившего себя новым тираном, сейчас в обществе уже полным ходом шли бы разговоры о необходимости возврата к старому строю и реванше демократии.

– Холден, у тебя есть какие-нибудь собственные политические воззрения?

– О да, – улыбнулся тот. – Я анархист.

– И при этом работаешь в СБА?

– Не стоит путать работу и личные убеждения. Работа – это то, за что платят. Анархия – это то, во что веришь.

– А еще анархия – мать порядка, – напомнил я. – С каждым разом ты открываешь мне все новые грани своей личности.

– Я вообще сложен, противоречив и полон сюрпризов, – ухмыльнулся Холден. – Впрочем, как и ты, и как та девушка, которую сейчас возвращают к жизни наши веннтунианские друзья.

– Последнее время я не очень люблю сюрпризы…

Холден буркнул что-то неразборчивое, но саркастичное – что-то про жизнь, которую надо любить во всех ее проявлениях, – и тут, словно решив поиздеваться над ним, на голову агенту свалилась еловая шишка.

Глава 6

Утром Холден таки отправился в город. Вечером глайдер вернулся в клинику без него, и было непонятно, то ли он нашел себе какие-то более интересные занятия, чем сидеть здесь, то ли вляпался в неприятности.

Доктор Уоллес связался со мной уже за полдень и сообщил, что все идет по плану: им удалось вывести тело Киры из криостазиса и поднять температуру до тридцати шести градусов. По расчетам криореаниматоров, она должна была прийти в сознание в течение сорока восьми часов, и тогда восстановительные процедуры перейдут во вторую стадию.

Следующий день новостей не принес и ничего в ситуации не изменил. Кира не пришла в сознание, Холден из города не вернулся, и мной понемногу начало овладевать беспокойство.

Тот факт, что время играет против нас и агенты Корбена, вполне возможно, уже идут по нашему следу, тоже не мог служить поводом для оптимизма.

Холден был ниточкой, связывающей меня с Визерсом, у него были деньги, необходимые нам для того, чтобы расплатиться с врачами и убраться с планеты, и еще он был человеком на планете, принадлежащей чужим. Если с ним что-то случится, это здорово затруднит нам жизнь.

Я слонялся по комнате, гулял по лесу, читал сводки новостей, опасаясь увидеть в них сюжет о Холдене, и пытался просчитать варианты своего дальнейшего поведения на тот случай, если мой партнер объявится, и на тот, если придется рассчитывать только на себя и Азима.

На пятый день Кира пришла в себя. Доктор Уоллес диагностировал криоамнезию и частичную потерю кратковременной памяти, но базовые функции не пострадали. Мозг был в норме, и капитану Штирнер не придется заново учиться разговаривать и пользоваться столовыми приборами.

– Пройдет еще пара дней, и вы сможете ее увидеть, – сказал доктор, испытующе глядя мне в глаза.

Очевидно, пытался понять, хочу ли я ее увидеть и какие эмоции испытываю по этому поводу.

Даже не знаю, что он сумел прочитать на моем лице.

На шестой день в ленте новостей прошла информация о террористическом акте в посольстве Альянса на планете. Погибло шесть человек, часть здания была разрушена. Ответственность взяла на себя молодежная радикальная организация «Имперские волки», ратовавшая за возврат Веннту под сень императорской власти.

Что ж, может, оно и к лучшему. По крайней мере у местных эсбэшников сейчас появилось много хлопот, которые отвлекут их от наших поисков. Если таковые вообще ведутся.

Мне катастрофически не хватало информации, поэтому я продолжал сидеть ровно и ждать дальнейшего развития событий. Если начал метаться по незнакомой, плохо освещенной местности, шансы сломать себе шею повышаются в несколько раз.

Капитан Штирнер сидела в автоматизированном кресле-каталке на аллее больничного парка и ждала меня, а я стоял за деревьями, смотрел на нее издалека и не решался подойти. Помнит ли она меня, узнает ли она меня, какие вопросы она может мне задать и что мне ей ответить? Доктор Уоллес просил, чтобы я не волновал его пациентку, но как, черт побери, я могу выполнить это условие?

Да, мы спасли ее, вытащили из лап Корбена, но что дальше? Будущее все еще туманно, я не представляю, что делать дальше, и Холден до сих пор не дал о себе знать.

В конце концов я решил, что дольше томить девушку ожиданием уже неприлично, и направился к ней. Кира повернула голову на звук, увидела меня и развернула коляску.

– Привет, – сказал я, почему-то чувствуя себя полным идиотом.

Наверное, так шестое чувство предупреждало меня, что я вот-вот ляпну какую-нибудь глупость.

– Привет, – сказала она.

– Как себя чувствуешь?

– Вполне прилично, учитывая обстоятельства, – чуть наклонила голову она. – Только хотелось бы получить кое-какие объяснения.

– Э… например?

– Ты вообще кто?

Ну да, этого следовало ожидать. Не у всех же такая хорошая память на лица, как у меня.

Кира видела меня несколько минут, и было это несколько лет назад. Притом основное свое внимание она уделяла скоростному пилотированию. Несмотря на то что погоня, как это выяснилось гораздо позже, была инсценирована Визерсом, опасность нам грозила вполне реальная. Двукратное превышение скоростного режима в городской черте опасно и на наземном транспорте, на воздушном же это и вовсе граничит с самоубийством.

Не просто же так Визерс поручил это задание лучшему пилоту из всех, кого он смог найти.

– Я Алекс, – сказал я. – Мы встречались на Земле.

– Не припоминаю, – сказала она извиняющимся тоном и наморщила лоб. – Док сказал мне, что пострадала моя память о последних событиях, но не исключал, что могут быть и более ранние провалы…

– Побег из штаб-квартиры СБА, – подсказал я.

– Ах, тот Алекс! Извини, у меня не было времени запомнить твое лицо.

– Понимаю.

– Откуда ты тут взялся?

– Э… собственно, это я тебя сюда и привез.

– Зачем?

– А что ты вообще помнишь?

– Я же говорю, о последних месяцах я не помню вообще ничего. Меня срочно отозвали с крейсера, к которому я приписана, я должна была явиться в Солнечную…

– На Землю?

– Нет, – неуверенно сказала она. – По-моему, речь шла о Марсе. Что-то об испытаниях прототипа нового истребителя… Не могу тебе сказать, чем там кончилось. Я даже не помню, добралась я до Марса или нет. Может, ты мне расскажешь?

– Вряд ли. Мы нашли тебя на Тайгере-5.

– «Мы»?

– Я и мой друг. А отправил нас туда генерал Визерс.

– Приятно, черт побери, что Сол не забыл о моем существовании! – улыбнулась она. – Впрочем, было бы еще приятнее, если бы он вообще не появлялся в моей жизни.

– Как я тебя понимаю, – вздохнул я.

– Но что же, черт побери, я делала на Тайгере-5 и за каким чертом вы запихнули меня в морозильник?

– Это не мы. Мы тебя в таком состоянии уже нашли.

– О как!

– Да.