Медный король - Дяченко Марина и Сергей - Страница 99

– Мама вернулась?

– Нет.

– Пошли, – отбросив полотенце, Развияр двинулся вниз, под гору, к боковым воротам стражи.

Подарок ступал по острым кромкам скал, перелетал с камня на камень, будто прогуливаясь по паркету. Ни один человеческий мальчишка не мог бы двигаться с такой грацией; дождавшись, пока слуги отстанут, маленький зверуин бросил кружить и пошел рядом. Его голова достигала Развиярова локтя.

– Я встретил твоего сына в замке.

– Какого?

– Его зовут Имиль. Он работает на кухне.

– А, – сказал Развияр. – И что?

Подарок замедлил шаг:

– Ты любишь маму?

Развияр поглядел удивленно:

– Конечно.

– И отец ее любит?

– Разумеется.

– А…

Некоторое время Подарок шел молча, глядя под лапы, подбирая слова.

– Знаешь, маму все боятся.

– И любят.

– Это тебя боятся и любят. А ее просто боятся.

– Ничего подобного. Я боюсь ее – и люблю.

– Ты?

Мальчишка улыбнулся, но тут же снова посерьезнел.

– Твой сын, он… на тебя похож.

– Я знаю.

– А я похож на отца, – пробормотал Подарок.

Развияр остановился. Положил ладонь на макушку зверуина, заставил поглядеть себе в глаза:

– Что случилось, Дар?

– Ничего… Развияр, я не твой сын, а ты меня любишь! А он твой – и ты его… тебе все равно. Почему?

Развияр задумался.

– Во-первых, ты сын достойнейшего, покрытого славой…

– Знаю! Конечно, знаю… Зато он – сын властелина! Сын властелина ревет в углу за складом…

– Он плакал?

– А что же ему, смеяться?! – Подарок дрожал от носа до хвоста.

– Его кто-то обидел?

– Нет. Не знаю. Но он поваренок на кухне, и…

– Когда мне было столько лет, сколько ему сейчас, я был рабом, малыш. И мой отец давно был мертв. Но я не плакал.

Они почти спустились к замку, когда по дороге, ведущей от дальнего котлована, на полной скорости пронесся зверуин со всадником на спине. Всадницей; Яска сидела, умостившись боком в седле, ухватившись за широкие плечи Лукса. Брызнули в разные стороны зеваки – женщина-маг из каменного замка пользовалась дурной славой и сама ее поддерживала. Лукс длинным прыжком нырнул в ворота и пропал из виду. Развияр ускорил шаг.

– Когда у тебя занятия, Дар?

– Сейчас, – мальчишка выглядел задумчивым и даже потерянным.

– Не надо опаздывать. Иди.

Расставшись с мальчиком, Развияр прошел насквозь один из средних ярусов, задержавшись на минуту, чтобы напиться воды из фонтана в неприметной нише. В чаше фонтана плавал крохотный кораблик, сделанный из ореховой скорлупы и цветочного лепестка. Развияр коснулся воды рукой, кораблик закачался на мелкой волне. «Его зовут Имиль». Тем лучше, теперь он знает имя своего старшего сына… Как он обожал Джаль, как сходил с ума и готов был рисковать жизнью, да что там – готов был присвоить ее и умереть.

Он вспомнил ее желтое платье и старательную улыбку. Шуу знает сколько лет прошло с тех пор… Не так уж много, если мерить человеческими жизнями… И вот она так далеко, что вспоминать неинтересно. Чужая, будто нарисованная на сукне дешевыми красками. Ее просто нет.

Он оставил кораблик мокнуть в фонтане и спустился вниз, чтобы встретить Яску и Лукса. Они поднимались по главной лестнице, причем Яска опиралась на руку зверуина, как будто у нее не хватало сил идти. Либо не хватало сил выпустить его локоть.

Они увидели его одновременно.

– Я сделала, – сказала Яска вместо приветствия, ее голос звучал еще ниже, чем обычно. – Я кое-что сумела, Развияр.

– Тебе надо отдохнуть, – быстро проговорил Лукс. – Развияр, ей надо поесть и отдохнуть, она торчала там сутки напролет, в этом вонючем дыму…

– Пойдем, – сказал Развияр. – Пообедаем, и ты все расскажешь.

Котлован был прикрыт сверху железным куполом. Из многих труб валил дым. Внутри, в красном раскаленном мареве, сновали люди в тяжелой многослойной одежде: кочегарили, перекладывали яйца, возились с механизмами.

Котлован был глубок и сужался книзу. На стенах его, ярус за ярусом, гнездились огневухи: старые, юные, способные и неспособные нестись. Здесь были личинки, очень опасные, заточенные в клетки из закаленной и заговоренной стали. Яйца горами лежали в решетчатых лотках. Надо всем этим возвышалась железная стрела, похожая на колодезный журавль, со стальной люлькой на цепи.

– Изготовились! – прокричала Яска повелительным, почти мужским голосом. – Пошел!

Дрогнула стрела. Звякнула, натягиваясь, цепь. Развияр невольно ухватился за край люльки. Работники, управлявшие «журавлем», кряхтели от натуги.

Люлька соскользнула с края помоста и закачалась. Развияр оказался зависшим будто над огромной печью; работники понемногу отпускали цепь, и люлька опускалась. Яска сжимала в руках приспособление, похожее на обыкновенный печной ухват.

– Ты храбрая женщина, – сказал Развияр.

Яскины глаза блеснули из-под шлема:

– Ты только теперь узнал?

Он улыбнулся под кожаным забралом. Люлька опускалась все ниже, все труднее становилось дышать.

– Развияр, – Яскина рука вдруг взяла его за локоть. – Откажись от похода на Мирте.

– Не слышу.

– Чего тебе не хватает? У тебя все есть! Ты великий властелин!

– Ничего не слышно в этом треске.

– Вокруг полно земли, которую ты можешь взять силой оружия! Земли и людей! Иди хоть на Каменную Стрелку, хоть в Пузатый Бор… Оттяпай кусок у Империи! Если совсем не можешь без этого… без войны.

– Ну и жарища тут… Губы трескаются.

– Золотые неподвластны магии, – Яска говорила очень быстро, их шлемы соприкасались. – Они не проиграли на море ни одного сражения. Маг может устроить шторм, вихрь, но море – это не суша, Развияр, море взбунтуется все, со дна до неба, и маг утонет, а их корабли – удержатся на плаву. Они великие кормчие… Великие воины. Я не знаю даже, когда они лгут, а когда говорят правду. Их невозможно запугать. Это страшные люди…

– Очень добрые, – вырвалось у Развияра.

– Они не любят гекса, но никто не любит гекса, Развияр. Золотые, по крайней мере, не людоеды.

Он вспомнил ночь на плоту и свитки из человеческой кожи, которые он жег, бросая в огонь жаровни.

В яме, где трещал огонь, тихих слов невозможно было расслышать под шлемом, но Яска расслышала.

– Ты хочешь отомстить за себя? Или за свое племя? Что, кому ты хочешь доказать?!

Люлька опустилась почти до самого дна и остановилась, покачиваясь.

– Это здесь, – сказала Яска совершенно другим, деловитым голосом. – Смотри.

Они поднялись наверх через час. У Развияра раскалывалась голова от духоты и жара, он со вздохом облегчения стянул с себя кожаный шлем и жадно принялся умываться. Длинные Яскины волосы были туго заплетены на затылке; женщина сначала напилась и только потом смыла сажу с высоких белых скул. Жестом отослала слуг, и те удалились на почтительное расстояние.

– Ты доволен?

– Да, – он выпрямился, позволяя каплям свободно бежать по щекам. – Яска, с таким оружием мы непобедимы.

– Нет, – она выдвинула вперед нижнюю губу. – Никто не бывает непобедимым. Помнишь, что ты говорил о магах: «Это обратная сторона могущества. Они так свыкаются со своей силой, что начинают недооценивать простых людей».

– Ты запомнила? И помнишь до сих пор?

– Да. Я еще пообещала тебе быть мудрой.

– Сдержала обещание, – Развияр улыбнулся.

Яска не ответила на его улыбку:

– Мудрый удержал бы тебя, Развияр.

Он обнял ее, как обнимал в юности. Прижал к себе, погладил по голове. Коснулся губами лба. Она осторожно высвободилась:

– Ты знаешь, что Лукс мне верен? Что, кроме меня, у него нет женщин ни в замке, ни в Нагорье?