Медный король - Дяченко Марина и Сергей - Страница 88

Дозорный заметил их и подал знак. Нагоры сгрудились, не обнажая клинков, но готовые сделать это в любую минуту. Стражники выстроились в боевом порядке: появление зверуинов означало для них немедленную схватку.

– Всем убрать оружие. Мы заключили союз с нагорами. Военный союз против Империи… – он говорил очень тихо. Стражники, стоявшие ближе всех, передавали его слова товарищам. Нарастал ропот, нерешительно опускались клинки.

– Мне нужно двое добровольцев – кто пойдет заложником в Нагорье. Двое оттуда останутся у нас. Кто хочет?

– К зверуинам?!

Развияр никого не мог обвинять – слишком быстро менялась участь, слишком кровавой была общая история нагоров и жителей каменного замка. Сам он не мог вселить в своих людей обычную уверенность – сидел в седле, почти теряя сознание. Стражники пребывали в замешательстве.

– Я пойду, – сказал сотник Бран. Развияр поначалу не разглядел его на площади перед замком.

– Не ты, – он качнул головой и еле справился с головокружением. – Не ты сотник, ты… – он замялся, придумывая причину. – Ты мне нужен здесь.

Всадники-зверуины, став кольцом – спина к спине – настороженно ожидали, пока закончится эта сцена.

Стражники опомнились от потрясения. Шагнули вперед сразу трое; Развияр глазами выбрал двоих, самых молодых.

– Малыш и Рыжий. Спасибо. Я… – он запнулся. Добровольцы глядели на него бесхитростно и прямо. – За мной не пропадет, – выговорил он, прочистив горло. – Я не собираюсь предавать союзников. Вы в безопасности.

Несколько минут ушло на сборы и прощание. Развияр держался за плечи Лукса. Тот, не глядя, накрыл его руку своей ладонью.

– В замке останутся Далекий Свет и Гонец-Под-Вечер, – сказал Развияр.

– Почему они? – тихо спросил предводитель отряда зверуинов, пожилой всадник с редкой седеющей бородой.

– Чем они хуже других? Старейшины согласились.

– Если ты будешь им мстить…

Развияр резко повернул голову. Снова потемнело перед глазами.

– Пока они заложники, не потеряют ни волосинки. А потом… посмотрим.

Уже входя в замок, он мимоходом сказал сотнику Брану:

– Прости. Они узнали бы тебя. И кто-нибудь, не удержавшись, пристрелил бы. А мне нужен мир.

Едва придя в себя, он вызвал Яску. Она явилась, очень прямая и сдержанная, полы ее черного плаща мели каменный пол. Кисти рук прятались в широких рукавах.

– Что ты хочешь мне сказать, повелитель?

– Ты злишься? – спросил он, помолчав.

– Нет, – она стала еще прямее, хоть это казалось невозможным. – Я пришла выслушать твои распоряжения.

– Сядь, пожалуйста.

Она опустилась на край деревянного кресла.

– Что с твоей рукой? Что с перстнем? Ты… тебя не ранило?

Она смотрела на него страдальческими и одновременно холодными глазами:

– Ничего. Я первый раз узнала… ощутила на миг, что такое сила враждебного мага. Он не стал нападать. Отбил мою атаку и увел звено.

– Он силен?

Уголок Яскиного рта дернулся.

– Хватит пока об этом, – ровно проговорил Развияр. – Ты представляешь себе, как снять проклятие?

– Нет. Меня никогда… Я должна подумать.

– Сколько времени тебе потребуется?

– Я не знаю, – ее голос изменился, из ледяного сделавшись просто нервным.

– У тебя ведь есть кольцо, – мягко напомнил Развияр.

Яска помолчала, закусив губу.

– Проклятие заключено не в кольце. Там другая вещь.

– Что?

– На дне озера находится… Лежит некая вещь. Она проклята. Она на дне.

– Ты можешь ее найти?

– Если надо, смогу, – Яска впервые отвела глаза. – Попытаюсь.

– Что это?

– Не знаю! – она непроизвольно передернула плечами. – Я никогда никого не проклинала.

– Давай подведем итог, – Развияр принялся загибать пальцы. – Имперский маг очень силен. Он безнаказанно может летать над Озером. На дне озера лежит некая вещь, которую следует найти, вытащить и снять проклятие… Все это нужно сделать до первого снега согласно нашему договору со старейшинами. Что еще?

– Это все, – Яскины глаза снова застыли, превратившись в две ледышки.

– Не все, – Развияр вздохнул. – Ты держишь зло на меня.

– Ты мой повелитель. Как я смею держать на тебя зло?

Он глубоко вздохнул. Комната закружилась перед глазами. Он должен был объяснить ей… Должен растолковать то простое, что и ребенку понятно: магия не всесильна. Угрозы – тоже. На могучего мага отыщется могущественный. Союз, заключенный под страхом огневухи, проживет три дня и три ночи. Она совсем не знает зверуинов… даром, что спит с Луксом.

Развияр мигнул. Лишние мысли; да, она не знает зверуинов. Даже Лукс не понимает зверуинов так, как понимает их Развияр.

– Не держишь зла, так и не держи, – выговорил он, борясь со слабостью. – Возьми книгу, «Хроники нагоров». Почитай. Ее читал властелин перед походом. Может быть, ты сможешь понять…

– Я не умею читать, мой повелитель.

– Тогда я тебе почитаю, – сказал он, помолчав.

– Как будет угодно повелителю. Я могу идти?

Она поднялась – черная и прямая, и невыносимо отчужденная.

– Иди.

За ней закрылась дверь.

Зодчие закончили план нового строительства.

Заработала лесопилка, превращая бывший плот торговца Ремыша в балки, доски, станки и козлы. Работа в кузнице шла день и ночь – ковались гвозди, инструменты, наконечники для стрел, звенья цепей, ножи и обручи для бочек. Ложились камни в кладку; укладывались бревна в приготовленные для них ложа. Каменный замок обрастал деревянными пристройками, и внутренняя отделка нижних ярусов складывалась почти полностью из дерева.

Стража опробовала новые стенные арбалеты и метательные машины. Развияр ждал вестей из Фер и опасался новой атаки головорезов. Ни ожидания его, ни опасения до поры до времени не подтверждались.

Из горных селений прибывали стада. Осторожно наведывались пастухи – иногда нанимались на работу, на день или неделю, и возвращались с вязанкой деревянных щепок за спиной – приближалась зима, а горы небогаты топливом. Желающих получить работу становилось все больше; рогачи, которых в замке нечем было кормить, расползлись по горам – их отдавали в пользование крестьянам почти задаром.

Вернулся интендант Шлоп. Он прятался в Кипучке все это время, исхудал, постарел, но куража не утратил. Развияр не ожидал от себя такой радости при виде старого желчного интенданта; Шлоп приступил к исполнению своих обязанностей, и скоро работники в замке научились вздрагивать при звуке его голоса.

Яска плохо себя чувствовала. Она еще больше похудела, побледнела, перестала улыбаться. По вечерам Развияр навещал ее в ее комнате, в башне. Яска лежала в постели, а он, расхаживая от окна к камину, наизусть читал ей «Хроники»; к сожалению, хватало его ненадолго – по паре страниц за вечер. Силы возвращались гораздо медленнее, чем он рассчитывал; ребра болели, он носил тугую повязку и еле мог двигаться. Порезы на руках затянулись, но головокружения и слабость никуда не делись.

Из Нагорья приходили вести: патрули на крыламах разгуливали, как у себя дома, над каждым лоскутом многострадальной земли Нагорья. Племена, покорные Империи, демонстративно нарушали вековые запреты: самоубийство, самый страшный грех перед лицом богов, стало для молодых зверуинов чем-то вроде забавы. Всадник и его брат из клана Грозы разбились, прыгнув вместе с высокой кручи. Десять молодых воинов играли, бросая жребий, насыпав яда в один стакан из десяти. На свободных территориях каждый день случались перестрелки. Надежда, внушенная Развияром, медленно гасла без подкрепления. Среди нагоров росли страх и отчаяние.

Развияр рассчитывал, что со временем Яска смягчится, но все происходило ровно наоборот: с каждым днем она становилась все немногословнее и суше. Она могла часами сидеть, глядя на перстень. Она могла бродить по замку, ничего не замечая, бормоча себе под нос; люди шарахались с ее пути. Девушка-рабыня, приставленная к Яске в качестве прислуги, боялась ее все сильнее.