Дело «Тридевятый синдикат» - Баженов Виктор Олегович - Страница 25

Смуглый флегматичный индус скользнул взглядом по Его Бессмертию и уставился на свой пуп.

– Твоя карма испорчена. Вижу ауру в дырках. А оттуда сочится… сочится… сочится…

Факир вытащил из-под циновки дудочку и заиграл. С плетеных корзин, стоящих слева и справа от индуса, сидевшего в позе лотоса, откинулись крышки, и оттуда вынырнули змеиные головы. Они посмотрели на посетителя и закачались в такт музыке.

– Типичный шарлатан! – удовлетворенно хмыкнул Кощей.

Лицо индуса побагровело, но он продолжал играть.

– Дырочки в ауре подсчитал да в дуду поиграл… прорицатель,– презрительно процедило Его Бессмертие.– Так любой дурак сможет. И швец, и жнец, и на дуде игрец,– продолжал издеваться Кощей.

Индус шмякнул дудочкой об пол так, что она разлетелась на мелкие кусочки. Змеи нырнули в свои корзины, захлопнув за собой крышки.

– Достал! Да я потомственный!!! – Индус потряс смуглыми иссохшими кулачками.– Йог в двенадцатом поколении! Мой папа был факир, дедушка тоже факир, пра… мама и та была факир!

Индус осекся, сообразив, что ляпнул лишнее.

– А ну скажи, сколько мне лет? И сколько, скажем, жить осталось! Слабо?

– Раз плюнуть! – Разобиженный факир шмякнул чалму об пол. Общение с господином Никитиным наложило отпечаток на его личную карму.– Жаль, кальяна нет. Афонька сволочь – такой прибор расколотил. Но ничего, мы по старинке… из подручных средств, так сказать…

Индус протянул руку, извлек из-за шторки приличных размеров чугунок и начал сыпать туда специи. Их было много.

– Табак турецкий, лаврушечки чуть-чуть, листик вишневый один… нет, два… короче, трех хватит. Опилочки палисандровые – три горсти…

– Ты кого коптить собираешься? – заинтересовался Кощей, рассматривая чугунок. Процедура приготовления неведомого зелья его увлекла. Однако, переведя взгляд с чугунка на индуса, он понял, что вопрос был чисто риторический. Судя по колеру, факир коптится уже не первый год.

– …горошек черный перечный – десять штук.– Индус старательно отсчитал нужное количество. Кощей автоматически подкинул в чугунок еще три.– Ну, календулы полкувшина хватит, пару пучков полыни и самое главное…– голос факира вдруг стал подозрительно сладким,– …основной компонент.– Факир подтащил к чугунку тяжелый мешок, ткнулся туда своим крючковатым носом и расплылся в довольной улыбке: – Конопля! Мак бы, конечно, лучше пошел, но разве в этой варварской стране приличную травку найдешь? – Индус оценил взглядом степень наполнения чугунка.– Так. Здесь самое главное точность… Думаю, кубика три за глаза хватит.– С этими словами он поднатужился, приподнял мешок и душевно сыпанул из него, одним махом наполнив емкость доверху.– Один есть.– Старательно утрамбовав полученную смесь, факир подсыпал еще.– Глаз алмаз!

После третьей досыпки котелок угрожающе затрещал.

– Вот теперь норма! – Шлепнув на чугунок крышку, индус извлек из-под циновки гаечный ключ и принялся деловито заворачивать болты, делая систему герметичной.

– А это еще зачем? – удивился Кощей, с любопытством оглядывая витую трубку Алхимериуса, торчавшую из крышки.

– Не знаю,– отмахнулся факир,– оптом брал вместе с каморкой. Эта фигня здесь в комплекте была.– Он отдернул шторку, дав полюбоваться Его Бессмертию на длинный ряд самогонных аппаратов всевозможных форм и размеров, ожидавших своей очереди. В углу отдельно лежали странные оплывшие конструкции, формой напоминавшие блин. Угадывалась даже сплющенная трубка Алхимериуса. Чугунных лепешек было немало. Сунув котелок в очаг, сооруженный в центре комнаты, факир выплюнул изо рта длинную струю пламени, и дровишки под чугунком весело затрещали.

– Ну ты скоро? – Кощей начал волноваться. «Папа» наверняка уже торчит у Яги, и та старательно ездит ему по ушам, оттягивая время. Факир не ответил. Он уже присосался к трубке Алхимериуса, предварительно напялив на нее деревянный мундштук.

– Чего видишь? – поинтересовался Кощей.

– Отвали, мужик,– фыркнул сладковатым дымом факир,– видишь, отлетаю.

И только тут до Его Бессмертия дошло, что индус действительно отлетал. Ножки его, не покидая позы лотоса, были уже гораздо выше головы. А голова цеплялась губами за мундштук, не желая расставаться с трубкой Алхимериуса. Кощей догадался, что это надолго, и ускорил процесс, щелкнув индуса по носу. Тот, рассердившись, попытался цапнуть его за пальцы, губы разжались, и факир закачался под потолком.

– Вижу! – замогильным голосом сообщил он оттуда Кощею.

– Чего видишь? – Кощей Бессмертный заерзал от нетерпения.

– Ты Дункан Маклауд. Из рода Маклаудов…– Похоже, факир подключился не к тем сферам. Где-то на Земле крутили сериал «Горец».– Ты живешь не одну тысячу лет. Ты бессмертен!!! – продолжал вещать прорицатель.

– Надо же, угадал! – искренне восхитился Кощей.– Вот, значит, кто папаша-то мой был! Даже мама его расколоть не смогла… ну папаня! Конспиратор! Так это прошлое,– опомнился Кощей,– ты про будущее что-нибудь скажи, про будущее – это интересней!

– Будущее твое в тумане…– Судя по голосу, йог окончательно вогнал себя в транс.– Но сквозь него я отчетливо вижу главное…

– Давай, давай, не томи.– Кощей аж подпрыгнул от нетерпения.

– Береги яйца!!! – взвыл дурным голосом факир. От эмоционального перенапряжения он рухнул на раскаленный котелок, сплющив его в малиновый блин. Запахло паленым.

– Откуда яйца? – испуганно воскликнул Кощей, озабоченно хватаясь за набедренную повязку.– Оно ж у меня одно!

– А это мне по барабану,– промычал факир, отключаясь.

Торопливо затолкав йога вместе с пострадавшим оборудованием за шторку, Кощей решил не рисковать и вытащил котелок поменьше.

– Он что, при мне в транс войти не может?– возмущался Илья, нервно вышагивая по залу.

– Тонкие сферы – дело серьезное.– Гена озабоченно покачал головой.– Астрал! Чуть оши-бешься и…– Домовой многозначительно закатил глаза.

– Точно,– загалдели члены синдиката,– осторожность в таком деле не помешает…

И тут зазвонил звонок.

– Раз,– обрадованно принялась считать Яга.

– Два,– подключились остальные,– три… че-тыре,– удивленно отсчитали они,– пять… сто тридцать пять…

– Илюша, иди! – тряхнула головой Яга.– Чую сердцем, глубоко факир в транс вошел.

Яга оказалась права: когда капитан толкнул дверь под номером тринадцать, в нос ему шибанул сладковато-дурманящий запах анаши. Пухленький, розовый «индус» висел под потолком. В правой руке он держал литровый пузырь тройного борзенского, к которому периодически прикладывался, левой дергал за веревку. Перед носом висел чугунок с прилипшими снизу дровами. Они горели. Трубка Алхимериуса торчала в правой ноздре.

– Ты кто? – оторопело спросил Илья.

– Хасан Абдурахман ибн-Факир,– радостно сообщил Кощей.– Папа! Ты прикинь, какая штучка прикольная! Подергать не хочешь?

– И тогда Луис Альберто…

– У-у-у, козел!!! – затрясли рогами научные сотрудники адского НИИ.

– Полностью с вами согласна,– вздохнула Марьюшка,– я лучше эту сцену пропущу. Вы очень впечатлительные.

Марьюшка сидела на пороге избушки, дрыгая ногами, и рассказывала мыльную оперу. Черти от нее тащились. Как Люциферовы, так и синдикатовские. Последние замаскировались в ветвях дуба, надежно пустившего корни в благодатной почве острова Буяна. Бывший вредный бельчонок слушал вместе со всем своим семейством. Трус, Балбес и Бывалый рыдали от сострадания к бедной Марианне, утирая слезы кисточками хвостов. Научный отдел адского НИИ тоже весь был в соплях.

Коварные планы царевны завоевать доверие врага, с тем чтобы потом этим доверием бессовестно воспользоваться, удались на все сто… в их первой половине. Рогатые мальчики были готовы носить ее на руках. Пора бы и приступить к активным действиям, но…

Накануне в одном из рюкзаков коммандос синдиката Марьюшка обнаружила послание, подписанное Бабой Ягой и заверенное личной печатью самого царя-батюшки. Послание было странным и невразумительным.