Звездная ночь - Грэй Клаудия - Страница 5

Ракель учится здесь на стипендию, размышляла я, а это значит, что на самом деле за нее платит миссис Бетани. Зачем она это делает?

Все ученики-люди попали сюда по какой-то веской причине, и случай с Ракелью доказывает, что дело не в деньгах. Но в чем? Может, Ракель даже важнее, чем все остальные?

Еще больше вопросов и по-прежнему ни одного ответа.

Я шла по территории школы и смотрела, как сильно изменилась «Вечная ночь» теперь, когда прибыли остальные ученики. Люди активно общались между собой, знакомились, выбирали себе друзей, а вампиры наблюдали за ними лениво и пренебрежительно.

В желудке у меня заурчало. Время приближалось к ланчу. Я понадеялась, что я — единственный вампир, у которого при взгляде на людей возникают мысли о еде, но вполне возможно, это вовсе не так.

— Эй, Бинкс[1]!

Никто никогда не называл меня Бинксом, но я поняла, кто это, еще до того, как узнала голос.

— Вик!

Вик с широчайшей улыбкой на лице мчался ко мне огромными скачками через весь двор. Как всегда, он внес кое-какие изменения в школьную форму «Вечной ночи»: вместо строгого галстука, выдержанного в традиционных цветах академии, он надел другой, с изображением гавайских танцовщиц, а на голову нацепил свою любимую бейсболку. Мы, хохоча, кинулись друг к другу в объятия, и он закружил меня.

Когда Вик поставил меня на землю, я едва удержалась на ногах, но не переставала улыбаться.

— Ну, как прошло лето? Я получила твои фотографии из Буэнос-Айреса, а больше ты мне не писал.

— После развеселого веселья на море меня заставили трудиться. У «Вудсон энтерпрайзиз» есть программа летней практики, и папа завел волынку: «Ты должен освоиться в семейном бизнесе и понять, что к чему». Как можно чему-то научиться во время летней практики? Ты узнаешь только, кто какой кофе любит! В общем, остаток лета я провел, пытаясь запомнить, кому масалу, чай, а кому латте. Полный бред. А ты просидела тут все лето?

— На Четвертое июля мы ездили в округ Колумбия. В основном мама таскала нас смотреть памятники и все такое. Но Музей естествознания, конечно, классный — у них в экспозиции есть метеориты, и их можно потрогать...

Рука Вика медленно продвигалась к карману на моей юбке. Я сделала вид, что не замечаю никакого конверта, но сердце мое заколотилось быстрее.

— В общем, это было весело. По крайней мере, я хоть на неделю отсюда выбралась. Здесь скучно во время учебы, но еще хуже, когда ты остаешься практически один, — болтала я, уже не думая, что говорю. — Иногда по выходным я ездила в Ривертон, но, в общем, это и все. Гм... да.

— Давай встретимся попозже. — Кажется, Вик понял, что прямо сейчас из-за конверта, который он засунул мне в карман, я не в состоянии думать о чем-либо еще. — Хочешь, сразу после обеда? Я познакомлю тебя со своим новым соседом по комнате. Вроде он ничего, классный.

— Да, конечно. — Я согласилась бы, даже если бы Вик предложил мне побриться наголо с ним за компанию. Я чувствовала прилив адреналина, и голова у меня кружилась. — Прямо здесь?

— Точно.

Не сказав больше ни слова, я помчалась к беседке из кованого железа на краю школьной территории. К счастью, остальные учащиеся ее еще не обнаружили, так что я оказалась в ней одна.

Поднявшись по ступенькам, я села на скамью. Плотный полог из плюща защищал меня от солнца. Я сунула руку в карман и вытащила то, что Вик туда засунул: небольшой белый конверт, на котором стояло только мое имя.

Несколько минут я даже не могла его открыть. Я просто сидела и смотрела на так хорошо знакомый мне почерк. Письмо на мое имя было отправлено через Вика его прошлогодним соседом по комнате.

Лукасом.

Глава 3

«Бьянка, я понимаю, что прошло слишком много времени. Надеюсь, ты не проверяла почту каждые пять минут в надежде получить от меня сообщение; мой почтовый ящик в «Вечной ночи», конечно, пропал, а в Черном Кресте очень внимательно следят за тем, как мы пользуемся компьютером. Кроме того, я предполагаю, что твой почтовый ящик тоже регулярно проверяется.

Но у меня почему-то нет ощущения, что с нашего последнего разговора прошло столько времени. Иногда мне кажется, что я разговариваю с тобой постоянно, каждую секунду, и приходится напоминать себе, что ты меня не слышишь, как бы сильно мне этого ни хотелось.

Знаешь, это было паршивое лето. Мы пару месяцев провели в Мексике, но вовсе не играя в волейбол на пляже и не потягивая «Корону». Честно говоря, половину этого времени мне пришлось спать в кузове нашего пикапа. Клянусь Богом, я до сих пор чувствую, как эти металлические ребра впиваются мне в спину. Мало приятного».

Лукас не объяснял мне, что он делал в Мексике или кто ездил туда вместе с ним. Он не делал этого, потому что в этом не было необходимости — я и так знала. Черный Крест отправился туда охотиться на вампиров.

Мне все время приходилось делать большое усилие чтобы не думать о том, что юноша, которого я люблю, — член Черного Креста. И все-таки невозможно было забыть этот жестокий факт, разделивший мир на две половины — мою и его.

Мать Лукаса стала членом Черного Креста еще до его рождения, и он воспитывался в этой группе, в единственной известной ему семье. С раннего детства ему внушили, что все вампиры — зло, а их убийство — дело праведное.

Однако Лукас узнал, что не все так просто. Хотя он полюбил меня до того, как выяснил, что я родилась от родителей-вампиров и однажды и сама стану вампиром, обрушившаяся на него правда не изменила его чувств ко мне. Я не смогу забыть тот миг, когда Лукас сказал, что все равно хочет быть со мной, что все еще доверяет мне. Даже несмотря на то, что я пила его кровь.

«Если ты читаешь это, значит, вампиры не обыскивают вещи Вика. Разумеется, Вик не знает, что в действительности происходит в «Вечной ночи» и что он имеет дело с вампирами. Нечестно подвергать его опасности. Записка-другая время от времени — это самое большее, что мы можем себе позволить. Но я понимаю, что ни тебе, ни мне этого недостаточно».

О нет! Я выпрямилась, сжав в руке письмо так сильно, что страницы помялись. Неужели Лукас собирается сказать мне, что для нас слишком рискованно оставаться на связи? Что мы больше никогда в жизни не увидимся?

«Будь я более порядочным парнем, я бы с тобой порвал. Я понимаю, что прошу тебя пойти против родителей, что даже чтение моего письма — это реальная опасность для тебя, особенно когда миссис Бетани дышит тебе в затылок. Я должен быть сильным и просто уйти.

Но не могу, Бьянка. Вот уже долгое время я убеждаю себя сделать это, но просто не могу. Я должен снова тебя увидеть. Надеюсь, это случится скоро, потому что у меня уже нет сил выдерживать нашу разлуку.

Мы направляемся в Массачусетс; как выяснилось, остановимся недалеко от Ривертона. Похоже, в конце сентября несколько наших будут прочесывать окрестности около Амхерста. Не знаю, сколько времени мы там пробудем, но полагаю, достаточно долго.

Есть ли у тебя хоть какая-то возможность попасть в Амхерст в первые выходные октября? Если да, я встречу тебя в полночь на железнодорожном вокзале Амхерста, ночью в пятницу или в субботу, не знаю, как у тебя получится. На всякий случай я буду ждать тебя обе эти ночи.

Я понимаю, что, вполне возможно, уже опоздал. Прошло слишком много времени с тех пор, как мы с тобой виделись, и может быть, ты уже не испытываешь прежних чувств. Или родители могли внушить тебе, что я на тебя плохо влияю. И если Черный Крест тебя пугает, я не могу тебя в этом винить. Кроме того, такая красивая, девушка, как ты, недолго пробудет в одиночестве. Может быть, ты теперь с кем-нибудь другим, вроде того парня, Балтазара».