После прочтения уничтожить - Цветков Алексей Вячеславович - Страница 79

 Азан – призыв к молитве. Творящий азан касается большими пальцами мочек своих ушей. Это отгоняет ночных джиннов и оборотней, как гоголевский крик петуха.

 Михраб – ниша в стене, указующая направление молитвы т.е. на Мекку. В доме стамбульского правоверного – юго-восток любой комнаты. В Софийском соборе совпадает с православной алтарной частью.

 Минбар – трибуна для проповедника. Очень крутая лестница и крутой изразцовый шатер.

 Аят – угодное Всевышнему чудо т.е. фраза из Корана по-арабски.

 Покемон – небольшой и не обязательно злой джинн.

 Гейдар Джемаль – философ исламской революции, происходящий из мамлеевского круга московского «оккультного подполья» 70-ых.

 Шариатисты – подчиняют внешнюю (экзотерическую) жизнь всех и каждого единому, понятному и детальному закону, «растущему из Корана».

 Суфии – наполняют внутреннюю (эзотерическую) жизнь человека непостижимыми парадоксами, возможными только на пути самоотказа ради любви к Аллаху.

 Тарикат – узкий путь личного спасения в отличие от «Шариата» — широкого и массового пути.

 Имам – авторитет и полюс притяжения общины. В отличие от других религий, не обладает никаким «надчеловеческим» статусом. Настоящих Имамов с большой буквы по мнению многих мусульман было двенадцать и последний придет ради окончательного и финального разделения.

 Хадисы – высказывания Пророка, донесенные до нас не Кораном, а историческими свидетелями. Споры о смысле и достоверности разных хадисов – важнейшее занятие для мусульманских теологов.

 Роксалана – по паспорту Анастасия Лисовская из-под Львова. Поповская дочь. Главная жена Сулеймана Великолепного. По заданию так и не выясненной разведки постепенно вырезала основную часть оттоманской политической элиты.

 Пьер Лоти – французский литератор, предпочитавший всему сидеть на месте будущего кафе своей памяти и ежедневно смешивать опиум с чем-нибудь новым.

 Наргиле – замысловатая курительная штучня. Нарушает или не нарушает закон в зависимости от привкуса дыма.

 Ядерная война – условное представление об окончательном и безусловном разделении и суде.

 «Москва. Хохляндия» — имена «Малого Шайтана».

 Топкапы – дословно переводится как «Пушкин». Главная стамбульская не религиозная достопримечательность.

 Кебаб – в Стамбуле любое блюдо из любого мяса. В результате ядерной войны, например, человечество, превращается в один большой «кебаб».

 Иерибатан – идеальное жилье для человека-амфибии и съемочная площадка антикварного 007. По слухам, смыкается с Джаханам (см. ниже).

 Малкольм Х – сменил свою фамилию на крестик, протестуя против рабовладельческого прошлого США. Проповедовал ислам и общеафриканское единство черной диаспоры в «белом Вавилоне». Автор лозунга: «Свобода любыми средствами!». Убит во время выступления на митинге в 1965-ом.

 Курдская Рабочая Партия – созданное Абдуллой Оджаланом братство решительных мужчин в палестинских платках, мечтающих о социализме для своего древнейшего горного народа. Народ, в целом, не против. КРП действует по всему миру. Признана многими международными организациями как полноправная, воюющая с турецким государством, сторона. Известна благодаря неоднократным самосожжениям активистов.

 «Галатасарай» — стамбульский «Спартак», выросший из стамбульского пажеского корпуса.

 Гольбейн – хитроумный амстердамский выскочка, первым додумавшийся использовать турецкую рабочую силу для своего бизнеса. Ошибочно известен, как художник.

 США – «Большой Шайтан».

 Иблис – фамилия Аш-Шайтан. Профессиональный совратитель жен. Комендант Джаханам (см.ниже).

 Джанна – очень дорогой курорт, куда все стремятся попасть.

 Джаханам – очень строгая тюрьма, от которой все зарекаются и куда попадают те, кто с фальшивой путевкой лезет в «Джанна».

 Ширк – смешение сил мира с их источником. Поклонение сущностям. Доверие к чему-то, кроме Аллаха. Признак внутренней деградации.

 Куфр – добровольная слепота т.е. равнодушие и несерьезность в вопросах веры и истины. Полная деградация и уподобление себя животному. Ошибочно воспринимается неверными как «позитивность», «терпимость» и «добронравие».

 Фатих – свернутая из первой суры Корана лозообразная печать завоевателя, которая будет преследовать вас в любом стамбульском сувенирном ряду.

Глава девятнадцатая:

Илья Кормильцев умер.

 Пускай Всевышний примет и оценит создателя сайта со словом «джихад» в названии. Иногда блеснут очки между книжками в «Фаланстере» или нарушит приличия громкий нервный смех на собрании оппозиционных умников и хочется поднять руку, чтобы он тебя заметил, но вспоминаешь, как гроб уезжает в промерзшую землю и толпа с растерянностью следит за этим. Впервые я видел рыдающего Марата Гельмана. Да и от многих других не ожидал. А Илью, прилетевшего из Лондона в гробу, впервые видел так аккуратно причесанным.

 На похоронах голова полна банальностей, типа: каждый из нас должен быть готов к досрочному зачету и потому не стоит строить слишком длинных планов. Ритуальные мысли вокруг ритуального действия. Обратимся лучше к человеку, как уникальной сумме общественных связей.

Слово «постмодернизм» я узнал в 1990-ом году из интервью с Кормильцевым. Мне нравилась его песня про последнего человека на земле, засевшего на чердаке с пулеметом, и я решил запомнить новое слово. Через десять лет, познакомившись лично и начав делать «Ультра.Культуру», я убедился, что Илья был настоящим постмодернистом. Для него это слово означало свободу от господствующего контекста и волю к созданию контекста своего. Возможность и необходимость дать нужный тебе смысл обступившим знакам.

Его издательство началась с нескольких людей, задавшихся вопросом: что сейчас в мире вообще и в России в частности работает как фермент, то есть приводит в движение дальнейшую историю человеческого вида? Ответы получились такие: новые технологии, расширители восприятия, контркультура, антиглобализм, радикальный ислам, анархизм, новые правые. Эти пароли и стали смысловыми линиями издательства. Идеальный субъект перемен, агент мутации, к которому мы стремились в нашей утопии, выглядел так:

 Существует среди киберпанковских устройств-диковин, отношение к которым может доходить до фетишизма. Экспериментирует со своим телом и сознанием, не веря на слово ни битникам, ни Пи-Орриджу*. Понимает, что улучшить себя в одиночестве невозможно и потому объединяется с такими же исследователями, как на местном, так и на мировом уровне. Участвует в стихийных и творческих атаках на власть и капитал, как бы эта пара не проявлялась, от цензуры в Интернете до вырубки ближайшего парка. В истории предпочитает видеть рост самостоятельности людей и изживание отчуждения между ними т.е. переход от пирамид власти к горизонтальным сетям самоорганизации. В искусстве ценит остранение, беспокойство и внезапное черное излучение от самых обычных предметов. Вместо коллективной эзотерики наций, империй и конфессий выбирает индивидуальный мистицизм, отчего поборники наций империй и конфессий нередко записывают его в «сатанисты». Особо усиливает этот конфликт то, что в индивидуальной магии агент часто обращается к символам и понятиям предыдущих и потому демонизированных цивилизаций. В силу сложившейся геополитики, считает радикальный ислам самой интересной религией и новым универсальным языком мировой революции.

 В реальности такого агента не существовало, но именно этот гомункулус был заявлен целью всей нашей алхимии. Гражданин мира Илья Кормильцев спокойно удерживал такой “новый мировой беспорядок” в колбе своей седой и веселой головы. Блестящее знание языков, общительность и любовь к перемене мест помогали. Представители всех вышеназванных «диаспор» смешались в толпе на похоронах. Отпечатки их пальцев совпали в полированной крышке зеркального гроба.