Серая чума - Рудазов Александр - Страница 33

Бормоча заклинание, Руаха извлекла из складок серого плаща сдобную булку, воткнула в самый центр деревянный колышек, а вокруг него четыре ножа в форме креста.

— Да-а-а-а… да-а-а-а-а… — прошептала она, отламывая от хлеба несколько кусочков и отправляя их в рот. — Она сделает то, что должно…

— Повелительница Руаха, а что делать нам? — рискнул спросить Румок.

— Три криворуких недоумка! — процедила старуха, суя ему в руки этот хлеб. — У вас есть только один шанс оправдаться — немедленно берите вемпиров и отправляйтесь вдогонку! Принцессу вернуть живой, поняли?! Остальных — как получится. И уж если вы и на этот раз все провалите…

Румок Горбатый уже спешно созывал смотрителей вемпиров. Степенные мужики выволакивали из каменных спаленок уродливых созданий, похожих на здоровенных чешуйчатых волков с перепончатыми крыльями. Эти твари появились на свет в результате черной магии, путем скрещения вампиров Сумура, в изобилии водящихся на Серой Земле, и вешапи Аррандраха. Чудовище, убитое лодом Гвэйдеоном, было их любимой мамочкой. И у нее в чреве зрело еще пять зародышей, так что паладин на самом деле прикончил не одного монстра, а шестерых.

Вемпиры яростно клацали зубами, не желая идти под узду, но Румок вскинул руки, и они тут же притихли. Умелый анимаг, он мог управлять и не такими зверюгами. Это у него было в крови — Погонщики Рабов славятся своим контролем над любыми живыми существами.

Чешуйчатые твари размером с некрупную лошадь опустились на брюхо, покорно позволяя Румоку, Аррадо и Лограну залезть им на спины. Руахе Карге услужливо подвели четвертого — самого сильного и выносливого.

— Я отправляюсь в Симбаларь, — сурово сообщила старуха. — Очень надеюсь, что к тому времени, как я туда доберусь, плохие новости сменятся хорошими… Иначе придется сказать моему любимому сыну, что некоторые колдуны изрядно испортили…

— Нет, прошу, не надо! — униженно взмолился Румок Горбатый. — Повелительница Руаха, мы догоним, вернем, сделаем!

— А я тебе верю, — успокоила его Руаха. — Я верю тебе. Лети себе, лети, жаворонок. Но уж если… — морщинистое лицо исказилось в бешеной злобе.

Четыре вемпира взрыкнули, забили крыльями, побежали со всех ног, набирая скорость, прыгнули вперед, перемахивая через парапет, и… полетели в пропасть. Но уже секунду спустя восходящие потоки воздуха подхватили этих монстров-метисов, и они свободно воспарили в воздухе. Три фигуры стремительно понеслись на юго-восток — вдогонку удаляющемуся коцебу, четвертая — на юг, к городу Симбаларь, столице Ларии.

Мушкетеры, оставшиеся без любимого начальства, облегченно вздохнули.

Глава 10

Аль-Шугеддим очень медленно, даже с ленцой подошел к отрубленной голове архимага. На клыкастом лице джинна играла насмешливая улыбка. Он неторопливо наклонился, ухватил черный волосяной хвост, окрасившийся кровавыми брызгами, и поднял голову мертвеца на уровень глаз.

— Ты был слишком самонадеян, дитя глины, — снисходительно произнес он. — Никогда нельзя быть слишком самонадеянным.

Глаза мертвой головы резко распахнулись. Аль-Шугеддим невольно вздрогнул.

— Ты прав, нельзя, — холодно ответила голова архимага.

Джинны-шарифы издали перепуганный возглас, кади ал-кудат дернулся к мечу. Но было уже слишком поздно. Обезглавленное тело Креола, к которому Великий Хан так неосмотрительно повернулся спиной, вскочило на ноги, выхватило прямо из воздуха черный посох, прыгнуло к врагу и вонзило адамантовый наконечник в поясницу аль-Шугеддима. Он с легкостью прошел насквозь и вышел из живота.

Великий Хан закричал. Закричал от боли, страха, унижения и непонимания. Ладонь разжалась, и голова Креола снова упала на пол. Мертвые губы исказились в жестокой ухмылке, и архимаг торжествующе воскликнул:

— Твоя душа — моя, аль-Шугеддим!!!

Черный посох в руках обезглавленного трупа забился, завибрировал, Великий Хан с диким воплем начал сжиматься, извиваться, корчиться, скручиваться, втягиваясь в этот сверхмощный Поглотитель, рядом с которым легендарный перстень Соломона показался бы всего лишь жалкой безделушкой. Джинны протестующе голосили, но не решались даже пошевелиться — все знали, что произойдет с обожаемым повелителем, если прервать этот процесс на середине.

Распад души на составляющие части, вот что.

Последний чмокающий звук, и вот аль-Шугеддима уже нет. Великий Хан, повелитель Кафа, исчез в недрах черного посоха Креола.

Воцарилась гробовая тишина.

В этой тишине туловище Креола спокойно прошествовало к голове, ухватило ее за волосы, подняло к плечам и аккуратно утвердило на шее. Обескровленные губы зашевелились, активируя Исцеление и Регенерацию. Несколько томительных секунд, и ужасная рана, отделившая голову от тела, перестала существовать. Маг выудил из многомерного кармана губку, сотворил над ней немного воды и брезгливо обтер окровавленное горло.

— Ни с места!!! — угрожающе поднял посох над головой он, заметив шевеление в толпе джиннов. — Одно движение, и ваш Хан умрет! Мне достаточно просто пожелать!

Все замерли. Какой-то марид машинально выпустил в Креола заклятие в виде пурпурной вспышки, маг так же машинально отразил его магическим щитом. Из посоха послышался отдаленный вопль боли.

— Больше не сметь! Еще одна попытка — и я его убиваю! — пригрозил Креол.

— Но ты умрешь только одним мигом позже!!! — рявкнул Шухмет, подавая знаки стражам-ифритам. Огненные великаны столпились вокруг Креола плотной стеной, ожидая лишь сигнала.

— Жизнь одного мага за жизнь Великого Хана… — задумчиво вгляделся в набалдашник посоха Креол. — Не слишком равноценный обмен, как мне кажется… К тому же я обязательно утащу в Кур и еще троих-четверых из вас… Может, даже тебя, каид!!!

Шухмет невольно отшатнулся. Его взгляд не мог оторваться от жуткой обсидиановой палки.

— Он прав, — проскрипел Барахия, поднимая тонкие голубоватые руки. Ифриты, ворча, отступили назад. — Что ты хочешь за душу нашего хозяина, человек?

— Хм-м-м… — растянул губы в улыбке Креол. — Поторгуемся?

— Ах ты!.. — метнулся вперед Шухмет.

Посох резко извернулся в руках мага, уставившись адамантовым лезвием в сторону каида. Тот замер, а потом медленно-медленно отступил назад, подняв руки ладонями вперед. Из его ушей валил густой черный дым — верный признак бешеной ярости.

Маг понимающе усмехнулся, глядя на скрежещущего зубами джинна — гибель отца означала для Шухмета гибель всего. Это у людей после смерти правителя главный кандидат на освободившуюся должность — старший сын. У джиннов, наоборот, со смертью Великого Хана его жена, наложницы, дети, родственники лишаются всего имущества, чинов, титулов, наград и отправляются в вечное изгнание. Прочь из Кафа. Этот закон соблюдается всегда. Дело в том, что теоретически джинны могут жить вечно, поэтому их правители желают быть полностью уверенными, что никто из ближайшего окружения никогда не станет злоумышлять против хозяина и повелителя. Слуг и гвардию в случае смерти хозяина и вовсе предают казни, поэтому среди них предателя не заведется тем более.

Благодаря этому закону все родичи и слуги Великого Хана совершенно искренне желают своему повелителю жить долго и счастливо.

Креол невозмутимо огляделся вокруг. Дышащие ненавистью хари, обступившие его со всех сторон, начали отворачиваться, не в силах выдержать этого ледяного взгляда. Маг чуть изогнул губы в едва заметном намеке на улыбку и прошел к дивану Великого Хана. Посох еле слышно постукивал по полу. Адамантовый наконечник, послушный воле хозяина, втянулся внутрь, как змея втягивает жало, и дырок от ударов не оставалось.

Сотни глаз следили за каждым движением Креола. Когда он остановился у тронного дивана, джинны затаили дыхание. Все до единого решили, что маг собирается совершить страшное святотатство — усесться на диван Великого Хана! Черный Шариат Джиннов гласит, что такой проступок должен караться очень долгой и мучительной смертью.