Шантаж - Малков Семен - Страница 18

– Дорогие друзья, – поднимает бокал. – От руководства района и от себя лично горячо поздравляю молодых с вступлением в брак. Желаю им долгой семейной жизни и большого личного счастья! Семья – основная ячейка нашего общества. А что она у Ивана с Верой будет образцовой, можно не сомневаться! Горько!

Все хотят чокнуться с молодыми. Они поцеловались. Слово берет молодой, но уже немного обрюзгший секретарь райкома комсомола.

– Ваня Григорьев – член партии, но совсем недавно был одним из лучших комсомольцев района. И Верочка Панова ему подстать. Сейчас они, как к все мы, самоотверженно трудятся во исполнение задач, поставленных партией по исправлению ошибок, допущенных из-за культа личности Сталина. Предлагаю, – поднимает свой бокал, бросив взгляд в сторону почетного гостя, – выпить за дорогого Никиту Сергеевича Хрущева, чтобы у нас к 1980 году, как он обещал, был построен коммунизм!

Гости дружно чокнулись – их больше интересовал процесс, а не слова. Лишь Варька с потемневшим лицом отставила свою рюмку, и это заметил Николай Егорович; улыбаясь, поинтересовался у жениха:

– А почему, Иван Кузьмич, твоя свояченица не хочет поддержать тост своего комсомольского вожака? Не нравится Никита Сергеевич Хрущев? Или в чем-то с ним не согласна?

Все притихли в ожидании скандала, а Иван аж побагровел.

– Не стоит обращать внимания на эту дурочку! – попросил гостя. – Варька у нас известная бузотерка. Может всякое ляпнуть! Она сначала говорит, а потом лишь думает.

Такое унижение, да еще перед всеми Варя вынести не могла:

– Ты, Ванечка, у нас очень умный, спору нет! Но я и сама за себя отвечу. Да, не согласна, что на Сталина все валят. Это нехорошо – на покойника, который ответить не может. А где был Хрущев во время культа личности? Разве не участвовал? Наш папа погиб – «за Родину, за Сталина». Думаю, ему сейчас было бы обидно!

Все замерли в ожидании реакции партийного руководства. Разряжает обстановку сам «виновник» – Николай Егорович.

– О, святая простота! – патетически воскликнул он среди настороженного молчания. – Вот чем хороша молодость – своей искренностью и прямотой! Но в реальной жизни все сложнее. Кто перенес период массовых репрессий, знает, как трудно было бороться против культа личности. Ваш папа, Варенька, воевал и погиб за правое дело! И никто не оспаривает выдающуюся роль Сталина в великой Победе советского народа над немецким фашизмом.

Николай Егорович поднял свой бокал.

– Давайте, дорогие друзья, помянем героических отцов Ивана и Веры, а вместе с ними всех сынов и дочерей нашей Родины, отдавших жизни за наше счастье! Без которых был бы невозможен сегодняшний праздник.

С чувством облегчения все дружно выпили и закусили. Скоро за столом царило оживление; все шутили, смеялись. Оправившись от шока, Иван взял инициативу в свои руки – встал с бокалом в руке.

– Хочу от всей души поблагодарить руководство за заботу, проявленную ко мне и Вере в связи с нашей женитьбой. Мы с ней простые люди и понимаем, что такое возможно только в советской стране, где власть принадлежит народу. Так выпьем же за родную партию, которая ведет нас от победы к победе! Моя свояченица повзрослеет и поймет, что ошибки отдельных руководителей – ничто перед коллективной мудростью КПСС!

Его дружно поддержали; свадьба набирала обороты.

Иван с Верой вышли в прихожую проводить начальство. Застолье еще продолжалось. Из открытых дверей доносились шум, веселый смех. Нестройные голоса затянули песню: «По диким степям Забайкалья...». Илья Федотович держался крепко; очень довольный, похвалил Ивана:

– Молодец! Не подвел. Все было на высоте! Посидели хорошо и Николаю Егоровичу, похоже, понравилось. Это нам пригодится!

– Моя заслуга невелика, – скромно говорит Иван, подавая руководителю плащ. – Я лишь стараюсь делать все так, как вы мне советуете.

– Это неплохо, что ты себя не переоцениваешь, – одобрительно заметил первый секретарь, – но результаты у тебя отличные. И женушку оторвал себе на славу и поработал как надо – выводы комиссии самые благоприятные! Так что – сверли на пиджаке дырочку для нового ордена.

Николай Егорович попрощался с молодой хозяйкой. Изрядно навеселе он плотоядно оглядел ее чарующую стать, пожал руки, не скупясь на комплименты.

– Много слышал о вас хорошего, но действительность еще лучше! Мне и говорить и танцевать с вами было приятно. А уж как вкусно накормили – слов нет! Вы не смотрите, Верочка, что я такой тощий, – добродушно подшутил он над собой. – Люблю хорошо поесть! Только вот – не в коня корм...

– Спасибо на добром слове! Но моего тут мало – больше из ресторана, – не приняла незаслуженной похвалы Вера. – Не было времени, а то угостила бы вас по-настоящему вкусными вещами.

– Не скромничайте, Верочка! Таких хрустящих огурчиков я в жизни не ел! И соленые рыжики – высший класс! Обязательно запишите рецепт и передайте с мужем. Моя жена тоже неплохая хозяйка. Пусть осваивает передовой опыт! – весело засмеялся высокий гость и, посерьезнев, добавил: – Вы оба мне очень понравились! Иван Кузьмич умен и энергии у него невпроворот. Если у вас в семье будет порядок, далеко пойдет! Мне кажется, что в вас он нашел именно то, что надо! Был бы я моложе...

Николай Егорович ласково пожал ее руки, в холодных «рыбьих» глазах зажглись хищные огоньки... Немного напуганная, Вера постаралась перевести разговор в спокойное русло.

– Я обязательно передам с Ваней рецепты засолки и кое-что еще... раз вы такой любитель вкусной еды, – мило улыбнулась она высокому гостю, осторожно высвобождая руки. – Например, как готовить пирог с рыбой, – он у меня хорошо получается. Большое спасибо вам, Николай Егорович, за оказанную нам честь и доброе отношение к мужу!

– Ну что, Илья Федотович, пожалеем хозяев и отправимся восвояси? – вновь обретя сановный вид, повернулся высокий гость к руководителю района. – Мы неплохо провели время. Недаром еще древние мудрецы сказали: веселие Руси – есть питие. После трудов полезно немного расслабиться!

С одобрительными возгласами районные руководители окружили Николая Егоровича, и он, сопровождаемый свитой, покинул свадьбу. Проводив высоких гостей, Иван задержал Веру в прихожей.

– Ну твоя сестричка и дает! – недовольно выговорил он. – Вечно ляпнет непотребное! Чуть не осрамила нас перед начальством. Вот уж верно в народе говорят: простота – хуже воровства!

– Не сердись на нее, Ванечка! – мягко возразила Вера. – Такой уж Варька прямой и честный человек. Разве она не права? Это даже сам Николай Егорович признал!

– Просто он очень мудрый – как все большие люди. Глубоко видит. Иначе не взлетел бы так высоко! – стоял на своем Иван. – На этот раз обошлось, но ты, Веруся, предупреди эту шалопутку: пусть прежде думает, чем говорит!

Но долго сердиться в такой день он не мог. Горячо обнял молодую жену и, испытывая понятное томление, тихо прошептал:

– Скорее бы все разошлись и оставили нас вдвоем! Однако переложить свои обязанности было не на кого, и новобрачные неохотно вернулись к гостям. Свадебное гулянье продолжилось.

С особой теплотой вспомнила Вера Петровна солнечный морозный день в райцентре, когда незадолго до родов к ней снова приехали тетя Дуся и Варька. Улицы были расчищены, но по сторонам проезжей части высились сугробы; скрипел под ногами искрящийся снег. Она была в короткой беличьей шубке, на Евдокии Митрофановне, нагольный полушубок. Крепко держа под руку тетю, поднялась к себе на второй этаж и открыла квартиру, гордо выпятив большой живот, пригласила:

– Проходи сюда, Дусечка! Полюбуйся на румынский спальный гарнитур.

Такой в, магазине не купишь. С обкомовского склада Ване выписали, за успехи в работе поощрили. Такой уж он у меня – всего себя отдает делу! А где Варька? И почему вас привезли в райком, а не домой?

– Так Ваня распорядился – чтоб лишних разговоров не было. Новый инструктор в совхоз приезжал, его Ваня и попросил нас прихватить, – объяснила тетя Дуся, восхищаясь новой спальней и все время поглядывая на ее живот. – Варька сразу в кино умотала – там новый фильм показывают. Скоро примчится.