Принцесса и свинцовый человек - Брюссоло Серж - Страница 6

— Почему?

— Потому что тот, кто ее выпьет, худеет так сильно, что становится не толще листочка бумаги, и малейший порыв ветра может унести его или разорвать пополам.

— Значит, надо будет сложить принцессу вчетверо и убрать для надежности в конверт, — хмыкнул Синий Пес, уязвленный до глубины души.

Оставив место ночлега позади, мы тронулись в путь, пустив лошадей шагом и стараясь производить как можно меньше шума. Я нервничала все сильнее. Наконец Гуриан подал нам знак спешиться и привязать лошадей к дереву. Ветерок доносил до нас легкий запах тины — озеро было уже совсем близко. Дальше мы пошли пешком, двигаясь гуськом. В просветах между стволами уже поблескивала водная гладь, окруженная зарослями тростника.

— Мы на месте, — шепнул наш проводник. — Лодка вон там, слева, спрятана под кучей листвы. Нужно будет осторожно столкнуть ее с берега, чтобы она оказалась на плаву. Всем ясно?

Мы послушно кивнули. Наше плавсредство больше походило на карнавальную повозку: строители придали ей облик большой черной рыбины с белыми пятнами на боках. Лодка была сделана из металла и не очень-то походила на настоящую косатку. Я от души понадеялась, что акулы не станут разглядывать ее слишком пристально.

— Лодка большая, но легкая, — прокомментировал Гуриан, который, похоже, очень гордился своим детищем. — В дне есть прозрачное окно, через которое можно наблюдать за глубинами озера.

Затем он приказал нам снять одежду и натянуть черные резиновые костюмы для подводного плавания. Открыв большую банку, до краев наполненную какой-то зловонной массой, он объявил:

— Сейчас мы должны натереться этим жиром с ног до головы. Он содержит сало косатки, это дополнит нашу маскировку. Акулы больше полагаются на обоняние и вкусовые ощущения, нежели на зрение, тем более что они ужасно близоруки.

Мазь отчаянно воняла тухлыми сардинами, и я едва не лишилась сознания, когда пришлось натирать ею лицо. Один только Синий Пес отнесся к ней благосклонно, судя по тому, как самозабвенно он принялся вылизывать упавшую на траву крышку от банки.

— Что ж, пора, — негромко скомандовал Гуриан. — Лодку нужно спустить на воду как можно незаметнее. Не толпимся, двигаемся размеренно — Себастьян с правого борта, я — с левого, Пегги у кормы. Толкаем ритмично, по моей команде.

Все-таки он ужасно раздражал меня своими начальственными замашками, тем более что его хваленая «маскировочная» лодка выглядела просто кошмарно: акулы наверняка захлебнутся от смеха, как только ее увидят. Но я решила не спорить по пустякам и делать то, что от меня требовалось. Металлическое суденышко легко заскользило по сырой траве; покрытая илом земля значительно облегчала дело. Наконец озеро предстало передо мной во всем своем величии. Его синевато-зеленые мутные воды не вызывали ни малейшего желания искупаться в них.

— Ага, я понял, — шепнул мне Себастьян. — Это нарочно, чтобы никто не мог разглядеть дно.

Да уж, местечко совсем не походило на курорт. Наоборот, оно выглядело на редкость мрачно, наводя на мысли о тоскливых, населенных призраками болотах. Я бы не удивилась, узнав, что какое-нибудь водное чудовище выбрало эту трясину в качестве места жительства. Гуриан замер, опустившись на колени и внимательно осматривая окрестности. Мы последовали его примеру. Я вдруг заметила, что он заменил свою обычную картонную маску на резиновый капюшон с отверстиями для глаз, который придавал ему сходство с палачом. Что, кстати, вовсе не усиливало его природного обаяния.

Я вздрогнула, уж не знаю, от чего больше — от холода или от волнения. Вокруг не было ни одной живой души — ни птицы, ни лягушки, никого.

Безупречно гладкая, без единой морщинки, поверхность озера поблескивала, как зеленое зеркало. Я подумала об огромной подводной башне, которая плывет где-то там, в глубине... Сейчас в это трудно было поверить. Вблизи озеро показалось мне огромным — настоящий океан в миниатюре.

— Ладно, идем, — решил Гуриан. — Постарайтесь поменьше плескать веслами. Акулы очень чувствительны к малейшим вибрациям.

Прежде чем спустить лодку на воду, мы очистили ее от набросанных сверху веток и листьев. Когда она уже была готова соскользнуть на воду, мы быстро перебрались через борт и скрючились внутри, стараясь не высовываться, чтобы нас не было видно снаружи. Честно говоря, я чувствовала себя ужасно глупо внутри этой огромной нелепой рыбины из раскрашенного железа, которая кое-как дрейфовала по воле течения. Но больше всего мне не нравилось стекло, врезанное в ее дно. Я все время боялась, что оно разобьется. А если такое случится, мы пойдем ко дну секунд через тридцать.

— Ну а теперь что мы будем делать? — нетерпеливо спросил Себастьян, которому уже стало скучно.

— Ничего, — сухо отрезал Гуриан. — Будем молча сидеть и ждать, стараясь угадать, где именно всплывет башня. И будьте добры не отвлекаться — когда башня покажется из воды, нужно будет действовать очень быстро.

Я растянулась на животе на дне лодки, чтобы наблюдать за мутными глубинами через прозрачное окно. Я рассчитывала заметить хоть какое-то волнение, какую-то тень, но видимость в этой воде была очень ограниченна.

А потом, когда течение вынесло нас почти на середину озера, я заметила первые обломки кораблекрушения, выброшенные на каменистый островок. Это была лодка, действительно разрезанная пополам прямо по средней линии. Разрез был ровным и чистым, как будто его сделали исполинской бритвой. А рядом... рядом лежал человеческий скелет. Вернее, верхняя половина скелета, который тоже оказался рассечен чуть ниже грудной клетки.

— Это, — шепнул мне Гуриан, — сделали акулы. Можете убедиться, что я нисколько не преувеличивал, когда рассказывал, что их плавники не уступают по остроте саблям. Мы наверняка скоро натолкнемся на их патруль. Главное — не ударяйтесь в панику, если увидите их рядом, и ни в коем случае не показывайтесь им на глаза. Они должны поверить, что наша лодка — это косатка, ясно?

У меня слишком пересохло во рту, чтобы отвечать, поэтому я просто кивнула.

Прошло минут десять, и я чуть не завопила, увидев, как три плавника рассекают озерную гладь, направляясь прямо к нам. Они и в самом деле походили на сабли — круто изогнутые, сверкающие, они двигались так быстро, словно хотели нас торпедировать. Гуриан торопливо нашарил в своей котомке какую-то склянку и выплеснул ее содержимое за борт. Жидкость оставила на поверхности воды черное маслянистое, быстро расползающееся пятно. Я догадалась, что это и есть тот самый пресловутый эликсир из жира косатки, предназначенный для отпугивания акул. В тот самый миг, когда я уже уверилась, что плавники-сабли вот-вот рассекут нас надвое, акулы резко сменили курс и лишь едва задели корпус нашего судна; тем не менее я ясно услышала, как их спинные плавники заскрежетали по стальной обшивке борта, и стиснула зубы. Мы оказались буквально на волосок от гибели. После этого мне понадобилось некоторое время, чтобы вернуть себе утраченное хладнокровие. Острые, твердые плавники так и стояли перед моим мысленным взором. Теперь я легко могла поверить, что акулам ничего не стоит справиться даже с железом.

Гуриан кивнул нам с торжествующей улыбкой, словно говоря: «Вот видите, мой метод работает!» — однако у меня возникло ощущение, что его уверенность немного наигранна; наверняка он тоже натерпелся страху.

Так мы проплавали до самых сумерек, пока течение не отогнало нас к противоположному берегу и не прибило к скоплению тины. Сказать, что каждый пережитый час стоил нам двух, — значит, сильно приукрасить наше состояние.

— На сегодня все, — проворчал Гуриан.

Едва стемнело, мы выбрались из лодки и ползком добрались до леса, где нас встретил Синий Пес; он притащил сумку со съестными припасами, которую мы привязали ему на спирту. У меня внутри все так сжималось от пережитого страха, что я почти ничего не ела. Гуриан не разрешил развести огонь, и мы всю ночь дрожали от холода, а в те краткие минуты, когда все же удавалось задремать, мне, естественно, снились акулы. Я трижды за ночь вскакивала, воображая, что меня вот-вот разрежет пополам гигантский плавник. Синий Пес попытался успокоить меня, вылизывая мне лицо... Одним словом, это была кошмарная ночь, и к утру я чувствовала себя как сомнамбула.