Голубая кровь - Малков Семен - Страница 28

– Я бы с радостью, да перспективы нет. – Марина сделала глубокую затяжку и закашлялась; отдышалась, объяснила: – Петя моложе меня на три года, совсем еще зеленый, но главное – нисколько в меня не влюблен! Переспал спьяну, по моей инициативе. Даже если ему со мной понравилось – это ненадолго.

– Ну и зря нюни распустила! Жить надо сегодняшним днем, не упускать что само идет в руки! – убежденно высказала свое кредо Инна. – Раз ты за него не держишься, попробую я ухватить свою порцию счастья… Не обидишься, если использую Петю по назначению?

– Желаю удачи! Я же отправляюсь домой, – мрачно усмехнулась Марина. – Но думаю, ничего у тебя не выйдет. Не тот случай.

– А это мы посмотрим, держу пари! – самоуверенно вздернула точеный носик хозяйка. – От меня еще никто не отказывался! – И оставила Марину курить в гостиной. В спальне, не говоря ни слова вытаращившему на нее глаза Петру, забралась к нему в постель.

– Пришла погреться к тебе, Петенька. – И прижалась к нему, делая вид, что ей зябко. – Сейчас проводила Марину, и она по-дружески открыла мне, какой ты безотказный, способный мужичок… – беспардонно врала она, с радостью отмечая, как быстро реагирует его молодое тело. – Не то что этот слабак Кирилл…

– Погоди… да ты в своем уме?! – попытался отстраниться Петр. – Что подумает Кирилл, если сейчас появится? И зачем тогда ты с ним встречаешься?

– Так, по старой памяти. Больше не с кем было, пока не появился ты. – Инна не собиралась отступать. – Да ты не бойся, он дрыхнет как суслик.

Однако Петр уже полностью овладел собой; мягко, но решительно отодвинул ее от себя, приподнялся в кровати.

– Вот что я тебе скажу, Инночка, – не обижайся на меня. Мне лестно твое расположение, но не могу ответить взаимностью. Даже если бы был влюблен – ни за что не перешел бы дорогу другу. Такая уж у меня натура – не терпит предательства! – Поднялся и, стесняясь, что обнажен, попросил: – Отвернись, пожалуйста, пока оденусь. Я быстро.

Надеюсь, все, что здесь сказано, останется между нами?

– По-моему, я не похож на трепло. Не беспокойся. Пусть Кирилл спит, прощаться не буду. Только позвоню домой – ведь волнуются – и исчезну.

Неприятности начались перед самой зимней сессией. В перерыве между лекциями Петра Юсупова отозвал в сторонку староста группы Казаков.

– Скажи правду Петя: это верно, что ты стал баловаться наркотиками?

– С чего ты взял? – нахмурился Юсупов. – Вот уж не думал, что веришь всякой брехне.

– А я и не верю. Потому сейчас и говорю с тобой. Но ты хороводишься со Слепневым, а он-то, знаю точно, балуется наркотой.

– Тебе-то что за забота, Виктор? Ты староста, а не нянька. Собираешь всякие слухи… Не мужское это дело!

Казаков возмущенно сверкнул очками.

– У меня другое мнение: я отвечаю за порядок и успеваемость. О Слепневе особый разговор. Он – избалованный сынок, а ты – нормальный парень. Тем более спортсмен, не можешь не понимать, как это вредно для здоровья.

– Ну ладно, коли так – скажу, – миролюбиво согласился Юсупов. – Никогда не баловался этой дрянью и даже в руках не держал! Что за сволочь распространяет эти небылицы? И с какой целью?

– Если бы сволочь! А то меня в деканат вызывали. Получен анонимный сигнал: будто вы с Кириллом не только наркоманы, а хуже – распространители этой заразы. Требуют оградить от вас неиспорченную молодежь. – Не выдержал – улыбнулся.

– И кто будет ограждать? Каким образом? Милицию на нас напустят?! – вознегодовал Петр. – Бред какой-то…

– Не кипятись, Юсупов. В деканате к этому серьезно относятся. Милицию пока не привлекают, опасаются огласки в прессе.

Хотят обойтись собственными силами. Так что дороги тебе институт, свое доброе имя – помоги разобраться! От возмущения Петр даже вспотел.

– Чем я могу помочь? Если кто-то и распространяет в институте наркоту, мы с Кириллом не имеем к этому отношения! Форменная клевета!

– А ты помоги установить истину. И Слепнев пусть тоже. Ведь это вас с ним подставили и вы лучше знаете, кто ваши враги. Подумайте хорошенько!

– Уверяю тебя, Виктор, нет у меня здесь врагов… тем более среди наркоторговцев, – растерянно развел руками Юсупов. – Но обещаю поговорить с Кириллом: может, у него с кем-нибудь проблемы были? Не пойму только: мне-то за что мстить? Я с ними дела не имел!

– Ладно, Петро! Я тебя предупредил, все, что надо, сказал, а ты решай, как поступишь. – Казаков поправил сползшие очки. – Но прошу – не подведи!

Повернулся уже, чтобы уйти, но вдруг его осенило:

– Послушай, Юсупов, мне сейчас только пришло в голову… а не связана ли эта анонимка с местью нашего Руслана Кириллу Слепневу за ту старую ссору в «Пицунде»? На Кавказе долго помнят обиды и не успокаиваются, пока не отомстят. Я там вырос и знаю. Они коварны и хитры. Чтобы безопасно отомстить, ждут долго. Ну сам посуди: допустим, они подстерегли и изувечили Кирилла? На кого подозрение падает? – бросил на Петра умный взгляд поверх очков. – Думаю, эта провокация задумана, как самый безопасный способ мести Слепневу. Узнали, видимо, это про него и решили подставить. Расчет верный: поймают – ему худо, а они в стороне.

– А меня зачем приплели? – недоуменно поднял брови Юсупов. – Должны знать, что с наркотиками дела не имею. И за что мне так изощренно мстить? Я ведь их не оскорблял. Только помешал изувечить Кирилла.

– Для них довольно и того, что помешал. Считают – твою непричастность в конце концов установят, и ты отделаешься нервотрепкой.

– До чего же ты все складно обосновал. У тебя не голова, Казаков, а Совет министров! – восхищенно воззрился Петр на старосту группы. – И все же не могу поверить, что Руслан – такой расчетливый подлец. Ну согласен: он и его шайка действуют нагло, занимаются незаконными делами. Но устроить такую хитрую провокацию… На это они не способны!

– Может, ты и прав, – неожиданно согласился Виктор Казаков, снимая и протирая очки. – Но у меня нет другой версии. Подумайте вместе со Слепневым.

В своей небольшой уютной спальне Инна с непривычным для нее чувством растерянности взирала на равномерно вздымающуюся волосатую грудь задремавшего Руслана. То, что он велел ей сделать, превосходило даже ее представления о подлости. Не отличаясь совестливостью, она сознавала: выполнить требование любовника – верх предательства.

Обстановка, в которой росла Инна, не способствовала воспитанию высокой морали. Ее мать, выйдя замуж по любви, бросила мужа вскоре после рождения дочери. Очень красивая была, хотелось хорошо одеваться, а муж, молодой инженер, зарабатывал мало. Сошлась с директором торговой базы, где работала, – любовь втроем ее устраивала. Но разразился скандал; мать с дочкой переехали в квартиру, купленную для них директором.

Вот только любовник он никудышный… Скоро появился более молодой и красивый – удачливый спекулянт; принимала она его тайком от директора. Но все тайное становится явным: директор все узнал и сошел со сцены. Спекулянт к ним переселился, и девочка стала свидетельницей пьяных оргий взрослой компании.

Спекулянт, настоящий подонок, в отсутствие матери растлевал дочь. Узнав об этом, мать не стала никуда заявлять, но выгнала негодяя. Появился новый друг, на этот раз вполне приличный человек. Пережив неудачный брак, он очень к ним привязался – период жизни с ним оказался благополучным. Однако тщеславная натура матери не выдержала: случайно ей удалось познакомиться с овдовевшим финансовым воротилой – он и стал ее нынешним мужем.

Теперь она жила на широкую ногу, купалась в роскоши. Разъезжала вместе с мужем по модным курортам, постоянно сопровождала его в деловых поездках за границей; дочерью совершенно не интересовалась, предоставив ее самой себе. Наглядный пример матери выработал у Инны убеждение, что жить надо для собственного удовольствия, а мужчины лишь инструмент в достижении этой цели.

Рано начав половую жизнь, с легкой душой меняла любовников, могла иметь нескольких одновременно. Не задумываясь, им изменяла, но никогда не делала гадостей. А тут Руслан распорядился: на лекции подложить три пакетика героина в сумку Кирилла. Инна растерялась.