Разделенный Мир - Малинин Евгений Николаевич - Страница 50

Парень густо покраснел, но, стараясь соответствовать своему званию, не стал оправдываться, а сразу перешел к сути своего поручения.

– Мой господин, великий герцог Вудлок, приглашает баронессу Д’Арк к себе на вечерний прием. Прием начнется через час после заката солнца. Одежда по выбору приглашенного. Оружие не брать, – четко проговорил он, опустив глаза и соорудив каменную физиономию.

– Передай великому герцогу мою благодарность за столь лестное приглашение. Я, к сожалению, не знаю порядков и обычаев при дворе герцога. Может быть, ты несколько просветишь меня на этот счет?

– Что тебя интересует? – Гонец оставался холоден.

– Ну, например, можно ли чавкать за столом, вытирать жирные руки о скатерть, сморкаться на пол и блевать по углам?..

Гонец снова покраснел и неожиданно сбивчиво произнес:

– Я прошу прощения у госпожи баронессы за свое поведение в ее шатре...

– А что это ты в моем присутствии говоришь обо мне в третьем лице? Будь проще...

Парень наконец-то поднял голову и взглянул Марии в лицо.

– Ну, просвети меня, сделай милость... – Машеньке почему-то было приятно его замешательство. Он явно не мог понять, как правильно себя вести со столь юной баронессой, опозорившей к тому же барона Кости да Кости при большом стечении народа.

– Ну, вообще-то, – несколько запинаясь, начал гонец, – у герцога бывает всякое. И сморкаются, и блюют... Но... редко. Да и сам герцог показывается на своих приемах не часто. О скатерть руки не вытирают, потому что скатертей не бывает, и за столами не сидят...

– Вот как? – удивилась Маша. – Значит, надо плотно поужинать, раз кормить не будут.

– Нет, угощение ставится, но за столами не сидят. На приемах ходят, разговаривают, знакомятся... – Гонец помолчал и добавил: – Гадости разные строят...

– Интригуют, ты хотел сказать, и прямо во время фуршета... – поправила его Машенька.

– Ну да, – ухмыльнулся наконец парень, почувствовав нужный тон. – Интригуют, как, кого и под каким соусом сожрать...

– И много народу бывает на приемах? – Машино любопытство было неисчерпаемым.

– От двадцати до сорока человек, но сегодня будет не больше двадцати...

– Почему ты так считаешь? – подняла бровь Маша.

Гонец внимательно и серьезно на нее посмотрел и сухо ответил:

– Мне кажется, герцог сегодня захочет пораньше освободиться от гостей... Не от всех...

Маша не стала его больше расспрашивать, уловив изменение в его настроении. Гонец больше не смущался, он снова стал... чиновником для особых поручений. Поэтому Мария официально ему кивнула и коротко бросила, отпуская посланца герцога:

– Большое спасибо за информацию...

Гонец тут же вышел из шатра, и сразу же раздался удаляющийся перестук копыт. Мария присела на краешек постели и задумалась.

«Ну что же, этого приглашения после вчерашних событий следовало ожидать. Так что ничего особенного не произошло... А вот то, что оружие брать нельзя, – плохо... Неизвестно, как там все повернется, и быть беззащитной уж очень не хочется...» Маша улыбнулась своим мыслям и сама себя перебила: «Ну, не такая уж ты и безоружная, нечего прибедняться. Ты и без железа кое-что можешь...»

Она встала и вышла на воздух. Сяма тут же оказался рядом.

– Ну, как новички? – бодро поинтересовалась Мария, не обращая внимания на огонек любопытства, ярко пылавший в глазах ее лейтенанта.

Тот сумел удержаться от вопросов и принялся докладывать о результатах своих занятий с новичками.

– Из двадцати трех человек шестнадцать солдат. Двенадцать очень неплохо владеют мечами, один даже побил Стопа. Шестеро прилично бьют из лука. Я, как ты приказала, отобрал пятерых для твоей проверки. Остальные вообще не умеют обращаться с оружием, так – прислуга. Повар, правда, очень неплох, такой обед приготовил!.. Только очень пуглив, прям трясется весь...

– Почему? – рассеянно поинтересовалась Маша, трусливость баронского повара ее как-то не задела.

– Да, ребята говорят, его предшественника барон сварил... Что-то тот напутал с подливой... Я не очень понял, то ли вместо вина уксуса добавил, то ли вместо уксуса сметаны влил...

Маша недоуменно посмотрела на Сяму, не совсем понимая, о чем тот говорит, – она, задумавшись, упустила нить его разговора. И Сяма замолчал, испугавшись, что сказал что-то не то. Повисла пауза, которую нарушила Ее колдовская сила.

– Давай-ка своих лучников, посмотрим, на что они способны.

Лейтенант побежал за лучниками, а Мария не торопясь пошла осматривать устроенное ее гвардейцами стрельбище.

На берегу реки, метрах в двадцати от последнего лагерного шалаша на двух вбитых в землю кольях была натянута бечевка, отмечавшая огневой рубеж. А метрах в тридцати от этой бечевки находился большой деревянный щит, укрепленный на полозьях так, что его можно было, хотя и с трудом, таскать по пляжному песку. На щит была набита старая и основательно истыканная воловья шкура, служившая, судя по грубой разметке, мишенью. Мария улыбнулась каким-то своим мыслям и быстрым шагом вернулась в палатку. Там она достала из чехла свой длинный составной лук и, быстро натянув тетиву, привела его в боевое состояние. Из того же чехла она вытянула три стрелы и, подумав мгновение, прибавила к ним еще пару. Вооружившись таким образом, она вернулась на стрельбище, где ее уже ожидали пятеро лучников, приведенных Сямой.

Подойдя к испытуемым, Мария внимательно их оглядела. Одежка у них была не лучше, чем у остальных людей грозного Кости да Кости, а вот луки, похоже, были подобраны индивидуально. И их вид выдавал почтительное отношение хозяев к своему оружию. Кроме, пожалуй, одного. Темноволосый кучерявый парень держал свой небольшой лук в правой руке весьма небрежно, а левой перекатывал между пальцами недлинную плохо оперенную стрелу.

– Ну что ж, – обратилась Маша к собравшимся. – По словам лейтенанта, вы неплохо умеете обращаться с луком. Посмотрим, чего вы стоите на самом деле.

Она повернулась к мишени.

– Подпускать врага на тридцать шагов весьма и весьма неосмотрительно. К этому моменту у вас в руках уже должны быть мечи, а не луки. Поэтому мы отодвинем мишень подальше. – Она повернулась к Сяме. – Установи-ка этот щит на шестидесяти шагах.

Двое гвардейцев, слонявшихся невдалеке и с интересом прислушивающихся к разговору командира с новичками, немедленно бросились к щиту и, ухватившись за лежащие на песке веревки, потащили его вдоль берега. Когда расстояние примерно стало соответствовать приказу баронессы, они бросили веревки и, шустро отбежав в сторону, с интересом стали ждать продолжения.

– Ну, кто первый? – Машенька ободряюще улыбнулась.

Вперед молча шагнули трое. Один из оставшихся покачал головой и пробормотал:

– Не-е-е, для меня это далековато... Я и мишень-то почти не вижу...

– Ты все-таки попробуй!.. – подбодрила его Маша. И тот нехотя шагнул следом за первой троицей.

– Ну а ты? – обратилась Мария к кучерявому парню.

Тот пожал плечами и лениво процедил:

– Я, конечно, могу пульнуть, только это неинтересно...

– Да? – удивилась Маша. – Это почему же?..

– Близко... Да и не люблю я из лука стрелять...

– Вот как? Хм... Не любишь стрелять, а стреляешь хорошо... А может, когда ты с лейтенантом стрелял, тебе просто повезло?

Парень хмыкнул и поплелся к остальным лучникам. «Ага, – отметила для себя Маша, – этого можно взять на „слабо“».

– Значит, так, – скомандовала баронесса. – Выпускаете по одной стреле. Худший выбывает.

Трое, выступивших первыми, с точностью механизмов вытянули из заплечных колчанов по стреле, наложили их на луки, шагнули левой ногой, одновременно натягивая тетиву, и, с секунду прицелившись, выстрелили. Стрелы с легким свистом растворились в воздухе и возникли, глухо стукнув наконечниками в щит. Все три стрелы торчали из шкуры в районе девятки.

Тот, который утверждал, что для него далековато, проделал всю подготовку одновременно с выстрелившей троицей, но целился гораздо дольше. Уже спустив стрелу, он недовольно поморщился. И действительно, его стрела ткнулась в мишень в районе шестерки.