Разделенный Мир - Малинин Евгений Николаевич - Страница 11

А может, не надо себя накручивать? Лучше спокойно разобраться, что происходит. В конце концов, он направляется туда, куда ему надо, и если с ним кто-то играет в непонятные игры, рано или поздно ему придется объяснить правила игры. Или же он будет играть по своим правилам, и тогда...

И тогда магистр проснулся.

Фургон катился по мягкой дорожной пыли среди полей и лугов предгорий. Лес, куда их не пускала ловушка, давно остался позади. Вокруг стояла тишина, и лишь иногда легкий скрип колеса или позвякивание сбруи нарушало ее. Магистр открыл глаза и увидел над собой высокое голубое небо с легкими белыми облачками в вышине, перечерченное четырьмя черными полосками каркаса снятого тента. По тому, как высокие облака были подкрашены розовым, он понял, что дело идет к вечеру. Он чувствовал себя отдохнувшим и бодрым.

«А ведь я проспал почти весь день!» – подумал он. Потянувшись, Лисий Хвост сел и огляделся. Их фургон по-прежнему двигался первым. Светлый Ван сидел рядом с возницей и о чем-то тихо с ним переговаривался. Их разговор совершенно не нарушал окружающую тишину. Остальные три фургона каравана растянулись длинной цепочкой, так, чтобы пыль, поднятая передним фургоном, не слишком досаждала следующим. Солнце действительно висело уже достаточно низко над горизонтом, освещая окружающую равнину косыми розоватыми лучами. Но самое главное, буквально в нескольких километрах от каравана вставали передовые отроги гор, к которым так стремился Лисий Хвост. Прижавшись к ним, на опушке небольшой рощицы стояла темная громада окруженного стеной монастыря.

То, что это монастырь, а не какая-нибудь крепость местного феодала, Лисий Хвост понял сразу, как и то, что караван направляется именно к этому монастырю. Значит, скоро он наконец познакомится с людьми, познающими Суть. И не важно, что, по словам его спутника, в нижних монастырях «разрабатывали только отдельные части учения», главное, эти люди были приобщены к Знанию. А значит, можно было выяснить хотя бы общие черты этого Знания.

В этот момент пересевший вперед Светлый Ван оглянулся и, увидев проснувшегося магистра, улыбнулся.

– Отдохнул, святой отец?

– Да, вполне. Можно еще с одной тучкой разобраться, – улыбнулся в ответ магистр, натягивая на голову капюшон своей хламиды.

– Ты, учитель, и так теперь станешь полубогом или по меньшей мере национальным героем. Я представляю, что будут рассказывать очевидцы о твоем волшебстве, когда вернутся по домам. – Ван кивнул в сторону следовавших за ними фургонов, а затем, опустив глаза, добавил: – А помощник твой, так тот вообще всех поразил!..

Лисий Хвост проследил за взглядом Вана и увидел свой посох, аккуратно уложенный рядом с ним вдоль бортика повозки.

– Это не помощник, – магистр ласково погладил резную фигурку крысы, – это друг... Мы с ним столько вместе прошли, что друг без друга уже и жить не можем.

Немного помолчав, Лисий Хвост поднял голову и, встретив взгляд Вана, спросил:

– Как я понимаю, мы направляемся в вон тот монастырь? – Магистр указал в сторону темнеющей впереди стены.

– Совершенно верно. Там мы переночуем, а утром двинемся дальше, уже пешком.

– Значит, фургоны двинутся назад?

– Да нет. Фургоны останутся в монастыре до возвращения наших проводников. – Он посмотрел на помалкивающего рыжего возницу и добавил: – Они должны довести нас до Поднебесного.

Лисий Хвост понимающе кивнул и сменил тему разговора:

– Вообще-то я бы с удовольствием перекусил. Хоть завтрак и был плотным, но я все-таки целый день ничего не ел...

Ван улыбнулся и почесал разлохматившуюся голову.

– Можно остановиться и закусить, но если магистр немного потерпит, мы поужинаем в Замшелом Камне. Это будет и удобнее, и вкуснее, и интереснее...

– Ну, раз в Замшелом Камне и удобнее, и вкуснее, и... А что это, собственно говоря, такое – Замшелый Камень?

– Это и есть монастырь, в который мы направляемся.

– А почему Замшелый Камень?

– О, это целая легенда. Но лучше услышать ее из уст настоятеля монастыря. Если говорить откровенно, только он и может по-настоящему рассказать эту легенду. Любой другой, даже если слышал ее не один раз, обязательно забудет что-нибудь важное. Могу только сказать, что из этой легенды следует, будто этот монастырь самый старый, и именно он положил начало всему Тань-Шао.

– Как интересно! – Глаза магистра блеснули из-под капюшона. – Еще одна причина потерпеть с ужином.

– Да не так уж долго и терпеть придется, – вступил в разговор рыжий возница. – Нам и ехать-то меньше часа осталось.

– А тебя как, мой дорогой, зовут? – обратился магистр к вознице. – Мы целый день в одной повозке, а я до сих пор не знаю твоего имени.

– Как папа с мамой звали – не скажу, не знаю. А люди называют по-разному: кто – рыжий, кто – красный, кто – Длинный Кнут. А как ты будешь звать – твое дело.

– Да нет, не только мое. По-моему, человека надо называть так, чтобы ему самому нравилось и чтобы он знал – это к нему обращаются... Так как же к тебе обращаться?

– Ишь ты, какую базу подвел, – ухмыльнулся возница. – Ну коли так, хорошо, называй меня Длинный Кнут. Насколько мне известно, в округе таким именем никого больше не называют. Так что я сразу пойму, что ты ко мне обращаешься. – И рыжий довольно ухмыльнулся.

– Тогда скажи мне, Длинный Кнут, каковы наши шансы вовремя добраться до Поднебесного? Ты же, как я понял, неоднократно проделывал этот путь.

– Шансы?.. – Возница задумчиво хмыкнул. – Если завтра встанем пораньше, да если в группе подобрались хорошие ходоки, да если никаких приключений вроде сегодняшнего не случится, – он покосился на магистра, – тогда к вечеру подойдем к монастырю. Тропочки проложены надежные, дорогу мы хорошо знаем, так что все от паломников зависит.

Он повернулся назад и внимательно посмотрел на следовавшие позади фургоны. Те прибавили ходу и почти догнали переднюю повозку. Чувствовалось, что всем не терпится оказаться в уже хорошо видимом монастыре. Даже уставшие лошадки побежали бодрее, потряхивая лохматыми головами.

А монастырь был совсем рядом, уже можно было разглядеть замшелые камни, из которых была сложена его ограда и которые, вполне возможно, дали название монастырю. В этот момент его ворота медленно отворились, и на дорогу выехали четыре всадника в темных монашеских накидках, с надвинутыми на лица глубокими капюшонами. Они разъехались по двое в разные стороны и замерли, на манер почетного эскорта, сливаясь в вечернем полумраке со стенами монастыря.

Затем в воротах показался всадник на высоком вороном скакуне. Вся его фигура была закутана в абсолютно черный плащ, на котором резко выделялись широкий серебряный пояс и такая же цепь. На цепи посверкивала тяжелая, похожая на кованую, подвеска с большим, прозрачно-синим камнем. Монашеский капюшон плаща был откинут и открывал широкое скуластое лицо, оттененное буйной, абсолютно белой шевелюрой и такой же седой, короткой, аккуратно подстриженной бородкой.

– Клянусь Сутью, нас сам настоятель встречает! – изумленно выдохнул Длинный Кнут.

– А что, такое редко происходит? – Глаза Лисьего Хвоста блеснули из-под капюшона.

– Да за те тридцать лет, что я хожу по пути к Поднебесному, это впервые! – Длинный Кнут был настолько возбужден, что даже привстал со своего потертого сиденья. – Какое там! Я за эти тридцать лет настоятеля Замшелого Камня и видел-то всего пару раз. А тут такая встреча, прямо торжественный выезд. Можно подумать, особа королевской крови в монастырь въезжает. Да пожалуй, и короля настоятель так встречать не стал бы. Ну разве что на крылечко бы вышел.

Светлый Ван молча и, казалось, неодобрительно рассматривал встречающих.

Через несколько мгновений фургоны гуськом подкатили к воротам монастыря и остановились перед встречающими. Настоятель тронул своего жеребца и, выдвинувшись на пару шагов вперед, громко спросил:

– Кто из следующих в Поднебесный называет себя Серым Магистром?

Лисий Хвост инстинктивно положил руку на свой посох и ответил, не вставая со своего места: