Маг - Малинин Евгений Николаевич - Страница 97

Его руки упали вдоль тела, и шпага с глухим звоном покатилась по полу. Я выдернул свою сталь, а за ней вдогонку из его груди бросился вялый фонтанчик крови. Галл медленно опустился на колени, качнулся и повалился лицом в каменные плиты пола. Я подбросил свой клинок в салюте, а затем наклонился и вытер его о роскошный черный бархат Галлова камзола.

– Да, Белоголовый, – донесся у меня из-за спины голос Опина, – ты достоин своего оружия.

Я обернулся к своим товарищам и увидел проясненные голубые глаза мальчика, с обожанием глядевшие на меня.

Разместив оружие на поясе, я подошел к мальчугану и, улыбнувшись, наклонился над ним.

– Ну что, дружок, не пора ли нам домой? Он только кивнул в ответ. Я взял его на руки и, выпрямившись, удивился, насколько мало он весил. Казалось, у меня на руках доверчиво устроилась маленькая раненая птица. Опин шагнул к своему подземному ходу и с недоумением оглянулся.

– Как же ты думаешь нести принца, когда сам еле-еле на карачках пробираешься?

– А я и не собирался лезть в эту крысиную нору, – ответил я ему и шагнул к щели в стене, через которую вошел Галл с компанией.

– Ты слышал, что сказал этот бывший шестиликий? Он собирался выставить нас напоказ, чтобы остановить Навта. Нам надо выбираться наружу, раз гвардейцы Многоликого начали атаку…

Ребята все поняли с полуслова, они даже не обиделись на меня за «крысиную нору». Первым вышел Опин, я с принцем на руках за ним, а замыкающим остался Зопин. Покинув камеру принца, мы оказались в слабо освещенном коридоре, и Опин сразу зашагал направо. Я двинулся за ним, но не преминул спросить:

– С чего это ты свернул в эту сторону?…

– Там воздух свежее… – буркнул Опин в ответ, не оборачиваясь.

Не прошли мы и десятка метров, как перед нами оказалась ведущая наверх лестница. Мы начали подъем. Лестница винтом поднималась в толще стены или в одной из башен Храма, и в глухих каменных стенах, проплывавших мимо нас вниз, не попадалось ни одной двери. Наконец мы вышли на небольшую площадку, с которой в невысокий потолок упиралась железная лесенка. Над ней темнел люк, прикрытый простой деревянной крышкой. Опин перехватил секиру в правую руку и, помогая себе левой, вскарабкался по лестнице. Когда он толкнул крышку, она легко откинулась, и мы увидели в проеме тускло-серое, пасмурное небо, по которому быстро неслись не то клубы темного дыма, не то рваные облака. Опин вынырнул наружу, а я, стараясь не причинять неприятности мальчонке, последовал за ним. Мне на пятки наступал сопящий Зопин.

Мы оказались на невысокой стене Храма. Верхняя площадка этого отрезка стены была пуста, зато метрах в восьмидесяти от нас шла настоящая сеча. В том месте Навту удалось захватить часть стены, и сейчас на подмогу нескольким смельчакам в зеленых кафтанах, сдерживавшим десятка четыре защитников Храма, лезли все новые и новые гвардейцы Многоликого. Правда, к защищающимся были готовы присоединиться еще около двух сотен бойцов, сосредоточенных во дворе, у внутренних лестниц.

Не успел я охватить взглядом открывшуюся картину, как нас заметили. С одной из надстенных башен раздался визгливый крик:

– Немедленно схватить Белоголового с ребенком! Сотник, на стене над тобой четверо врагов Единого, схватить их! За каждого – сто золотых монет…

Я бросил взгляд в сторону вопля и увидел стоящего на башне Первого Подъединого. Кричал, похоже, именно он.

Рядом мелькали еще три-четыре фигуры, в одной из которых я сразу признал храмового алхимика с глазастым затылком. Он, стоя несколько в стороне от остальных, делал руками какие-то пассы, явно сопровождая некое заклинание.

Снизу, по внутренней каменной лестнице, к нам начали подниматься человек двадцать в коричневых кафтанах, погромыхивая на ходу обнажаемым оружием. Мы, не сговариваясь, быстро направились в сторону рубящихся гвардейцев Многоликого, но от группы обороняющих стену отделилось человек восемь, которые тоже бросились в нашу сторону.

– Щас повеселимся… – проворчал Опин, поудобнее перехватывая свою секиру.

– Ага, повеселимся… – раздался сзади хрипловатый голос Зопина.

Я переложил принца на левую руку и вытянул правой шпагу, готовясь внести посильную лепту в готовящееся кровопролитие. Но в этот момент воздух рядом со мной сгустился, послышался негромкий хлопок, и рядом с Опином появился невысокий сутулый старичок в роскошном, расшитом золотыми узорами коричневом «бухарском» халате, подпоясанном желтым шелковым шарфом, в желтой чалме, с торчавшей из середины стрелкой темного шлема и желтых мягких сапогах с загнутыми вверх носками, в которые были заправлены темно-коричневые штаны. К его поясу была пристегнута кривая длинная сабля, волочившаяся по камням стены, в роскошных, украшенных самоцветами ножнах.

От неожиданности Опин едва не уронил свою секиру, но старичок, повернув к нему свое суровое лицо, вдруг неожиданно и озорно подмигнул одним глазом. Опин хрюкнул, едва сдержав хохот, а бухарский старик уже снова напустил на себя потрясающую важность и, подняв руку, сурово погрозил пальчиком подбегавшим защитникам Храма. Те, увидев старичка, с разбегу повалились носом в камни площадки и остались распростертыми, не смея поднять голов. Дух – а это был, без сомнения, он – довольно улыбаясь, вышагивал между распростертыми телами, прокладывая нам дорогу и тихонько пришептывая:

– Ну что, вовремя я появился… Я же обещал тебе помогать…

Воспользовавшись некоторым замешательством, возникшим среди защитников, гвардия Многоликого начала теснить противника, захватывая все большую территорию. Казалось, несмотря на значительное численное преимущество, защита Храма не выдержит безрассудной атаки Навта, но в этот момент снова завопил с башни Первый Подъединый:

– Что вы роете землю носом!… Это же не Единый-Сущий!… Это просто морок, наведенный Белоголовым!… Хватайте этих врагов Единого!… Я приказываю именем нашего повелителя – немедленно схватить Белоголового с ребенком! А гномов можете убить!…

По лестницам на верхнюю площадку бросились новые отряды защитников, лежавшие вокруг нас начали поднимать головы и растерянно оглядываться, пытаясь понять, кто же это все-таки шагает рядом с «врагами Единого». Дух пожал плечами и, слегка повернувшись ко мне, прошептал: