Маг - Малинин Евгений Николаевич - Страница 9

– Или может, вы, товарищ Милин, Илья Евгеньевич, каскадером работаете, к трюкам готовитесь?

– Ну что вы, товарищ старший лейтенант, – вспомнил я отмирающее обращение, – какой каскадер, какие трюки. Просто семью не видел неделю, вот тороплюсь к ним на дачу. Задумался, а нога сама давит на газ, в предвкушении… Ну и дорога пустая, обзор хороший… – намекнул я на то обстоятельство, что вроде бы не создавал аварийной ситуации.

– Вот-вот! Этот на «мерседесе» тоже на пустую дорогу ссылался. – Старлей, похоже, был из говорливых. – На моей машине да по пустой дороге грех, говорит, меньше ста двадцати идти. Я ему на это – грех правила дорожного движения нарушать. Это другие грехи замолить можно, а с этим инспектор ГИБДД разбираться будет. Он тебе не боженька, свечечкой не отделаешься.

Я, как мне показалось, к месту подхихикнул, а старлей гневно глянул на меня и вдруг зарычал:

– А эта гнида сто долларов из кармана тянет: «Этим отделаюсь?!» Если бы не мальчонка его, пошел бы он у меня в свой санаторий пешком. Ну да ничего, месяца три без прав покантуется, научится лопатник свой в кармане держать…

– Какой мальчонка? – встрепенулся я.

– Да на заднем сиденье у этой гниды мальчонка лежал. Бледный такой, белобрысенький. Этот водила говорит – племянник его. Везу его, говорит, в санаторий профессору показать. Припадки, что ль, какие-то у мальчишки… Права я отобрал, а самого отпустил – мальчишку жалко…

– А мальчик с длинными волосами, голубоглазый, в синих трусиках и желтой футболке? На ней еще Микки-Маус нарисован…

Инспектор с интересом взглянул на меня.

– Какие глаза у него, я не знаю, он спал. А в остальном ты все точно описал…

– Может, это Витька, сосед мой по даче. Тоже недавно «мерседес» подержанный купил, нос стал задирать… – начал выкручиваться я под внимательным взглядом инспектора.

– Нет. Это не Витька… – Инспектор усмехнулся. – Этого типа кличут Хряпин Эммануил Митрофанович. Он теперь у меня на особой заметке. У меня знаешь память какая? – Чернов значительно на меня посмотрел. – Ты, товарищ Милин, Илья Евгеньевич, теперь знай, я тебя запомнил. Еще раз скорость превысишь – пеняй на себя, получишь на полную катушку. А теперь спеши к семье, да на газ не дави, кардан потеряешь. – Он сунул мне в руку права, улыбнулся, козырнул и зашагал в сторону спрятанной в придорожных кустах «Волги».

Я полез в свою «пятерку». Значит, Данилу везут на «мерседесе», и вполне вероятно, в какой-то санаторий. Включив левую мигалку, я аккуратно тронул машину и вывел ее на шоссе мимо разговорчивого старшего лейтенанта.

Серая лента шоссе снова начала разматывать свои километры под колесами моей машины. Скоро остался позади поворот на Одинцово, затем поворот на Голицыно. Оба перекрестка я проскочил, не останавливаясь, на подвернувшийся зеленый светофор, и счел это хорошим предзнаменованием. Правда, я не надеялся догнать «мерседес», имевший почти два часа форы. Для этого надо было, чтобы его «насовсем» остановил какой-нибудь бдительный инспектор.

Спустя несколько однообразных минут показался съезд в сторону Кубинки. А у памятника Зое Космодемьянской голубая нить следа потянулась вправо, в сторону Рузы. Дорога сразу сузилась и запетляла. Еще через несколько километров след нырнул влево под «кирпич» на асфальтовую однорядку, под сень густого леса с непроходимым подлеском. Сразу стало темно и сыро. Потянуло запахом прелой листвы и влажной глины. Я сбросил скорость и осторожно крался по темному от сырости асфальту.

Скоро дорога резко вильнула вправо, и бампер «пятерки» уперся в наглухо закрытые железные ворота. Над воротами, на широком железном листе, аркой накрывающем въезд, по темно-зеленому фону желтой краской было выведено: «Санаторий „Лесная глушь“». Створки стягивал здоровенный заржавленный замок, который, казалось, открывали последний раз сразу после Куликовской битвы.

Я передернул рычаг и задним ходом отогнал машину назад по асфальту за поворот и в придорожные кусты. Потом подумал и развернул машину носом прочь от ворот. Выбравшись из машины, я захлопнул дверцу и с наслаждением надавил кнопочку брелка-пульта центрального замка, внутренне усмехаясь, вспоминая, как веселился Брусничкин, узнав, что на шестилетней «пятерке» я установил центральный замок. Зато теперь я мог открыть машину и двинуться в путь в считанные секунды. А секунды, похоже, мне придется считать очень тщательно!

Удостоверившись еще раз в том, что машина не забуксует, когда будет включена первая передача, я направился назад к воротам. На столбе между воротами и калиткой висела под стеклом пояснительная табличка: «Министерство легкой промышленности СССР. Главное хозяйственное управление. Санаторий „Лесная глушь“. Посторонним вход воспрещен», а ниже на грубом куске картона черным фломастером коряво выведено: «Территория охраняется собаками!». Калитка была примотана к столбу куском старой медной проволоки и не представляла непреодолимой преграды для такого опытного взломщика, каким был я.

Дорога, поднырнув под ворота, сразу резко поворачивала направо, и взгляд упирался в зеленую стену леса, за которой ничего не было слышно, кроме утреннего пересвиста невидимых птиц. Я размотал проволоку и толкнул створку калитки. Та противно взвизгнула и распахнулась. Путь был открыт. Вот только куда? Я присел под столбом, сильно сжал левый кулак и затем резко его разжал. На ладони вспыхнули семь зеленых звездочек, а в моей голове тут же раздался недовольный голос Антипа. «Ты пораньше позвать не мог!… Знаешь же, что я до девяти ничего не соображаю!…»

«Я и так терпел сколько мог, – подумал я. – Позднее, наверное, вообще не смогу связаться…» Я коротко поведал Антипу события сегодняшнего утра, рассказал, в каком состоянии оставил Светку. Сообщил, где и с какой целью нахожусь.

«Сейчас иду на территорию этого санатория. Данилкин след очень хорошо виден…» – закончил я.

«Все понял… – быстро проснулся Антип. – Будешь уходить, свяжись со мной из машины, я постараюсь тебя прикрыть. За Светлану не беспокойся, сделаю все, что можно. Давай…» – И связь отключилась. Звездочки на ладони – мой знак ученика и сигнал связи с учителем, давно погасли. Я поднялся с травы и шагнул в калитку.