Драконья алчность, или Дело Алмазного Фонда - Малинин Евгений Николаевич - Страница 54

– Смешно… – медленно повторил я, – Если бы человек становился только рабом другого человека, это было бы полбеды, а вот когда он становиться рабом своей страсти!.. Тогда его хозяин – алчность или злоба, честолюбие или сладострастие, стремление к власти или гордыня. Тогда он становится способен воровать, предавать, убивать, давить любого, кто попадется на пути удовлетворения его страсти!.. Вот о каком рабстве говорил мой соотечественник.

– Интересно у тебя получается!.. – пискляво воскликнул за моей спиной Поганец, но в его писке как-то поубавилось напористости, уверенности в своей правоте, – Либо ты будешь рабом своей страсти и станешь давить других, либо ты будешь… давить сам себя, выдавливая из себя… раба! А окружающие будут тебе в этом активно помогать… в смысле – помогать давить!..

С секунду он помолчал, а затем выдал резюме:

– Нет, второй путь мне как-то очень не нравится!!!

– Не нравится?.. А ты попробуй!..

Я пришпорил свою лошадь и мы перешли на быструю, хотя и довольно тряскую рысь. Таким образом разговор наш прекратился сам собой и последнее слово осталось за мной. Часа через три впереди показались крепостные стены, а еще через час мы уже въезжали в столицу Поднебесной, славный город Пакит.

Глава 7

Пакит, столица поднебесной и любимый город Желтого Владыки был «прекрасен и богат». Невысокие домики, редко выше двух этажей лепились тесно, один к одному, лишь изредка и неохотно расступаясь, чтобы пропустить между собой грязный кривой переулок, заросший дурной травой и загаженный перегнивающими отбросами. За стенами города, где еще вольно гулял степной ветер, аромат, сопутствующий большому скоплению людей, мало заботящихся о санитарных условиях своего проживания, не слишком шибал в нос – так, легкое и вполне терпимое амбре. Зато стоило вам проехать в ворота и ступить на улочки этого благословенного города!..

Впрочем, я практически сразу убедился, что местные ароматы на разные носы действуют по разному. Если я просто скривил физиономию, то принцесса… пустила слезу, а Поганец за моей спиной восторженно пропищал:

– Да будет благословен воздух этого благословенного города!!!

И только синсин остался совершенно равнодушным к неповторимым городским запахам и трусил перед нашими лошадьми с совершенно невозмутимым видом.

– Как он выносит этот аромат?.. – негромко проговорил я, обращаясь к Шан Те и указывая глазами на Гварду. Девушка не успела ничего мне ответить, поскольку синсин сам, чуть обернувшись протявкал:

– Подумаешь… Ты бы побывал в пещере диких синсинов…

Поганец Сю вел нас в Синий пригород Пакита, вернее, сидя за моей спиной, направлял наше движение. Как оказалось, он прекрасно знал город и по пути, весьма затрудненном неумеренным количеством снующих взад-вперед жителей, словно самый заправский гид, давал пояснения:

– Мы приближаемся к одной из святынь города, сейчас справа откроется улица Восточного Благоухания и в конце ее будет виден храм Борющихся Ветров!.. Именно на этом месте Желтый Владыка победил одного из самых своих заклятых врагов Синтяня – мага Веселой Башни! Представляете, когда Желтый Владыка перерубил ему шею, упавшая на землю голова успела прочитать страшное заклинание и у Синтяня вместо сосков проклюнулись глаза, а вместо пупка образовался рот!! С зубами!!! Этот маг и без головы еще долго портил кровь Владыке! В храме имеется прекрасная скульптура безголового Синтяня, говорящая животом, и настенная роспись, на которая в подробностях рассказывает об этом мерзком волшебнике…

– А скульптуры победителя Синтяня в храме нет?.. – поинтересовался я.

– Ты что, учитель, – неожиданно возмутился Поганец, – Разве тебе неизвестно, что изображать Желтого Владыку любым способом запрещено!

– Почему?.. – удивился я.

– Потому что любое изображение Желтого владыки будет лживо! Подданным Поднебесной надо хранить образ Желтого Владыки в сердце, а не в камне или на полотне!

– Так как же хранить в сердце образ того, кого ты никогда не видел? – еще больше удивился я, однако Поганец не соизволил дать мне еще какие-либо объяснения, вместо этого он заверещал:

– Вот!! Вот улица Восточного Благоухания, видите какой прекрасный храм стоит в конце ее?!!

Справа действительно прорезался очередной зловонный переулок, раза в два уже той неширокой улицы, по которой мы проезжали. Время было около полудня, так что дневного освещения вполне хватало, чтобы рассмотреть перегораживающее этот переулок двухэтажное здание с двойной островерхой крышей, крытой желтой черепицей. На мой взгляд служители этого «великолепного» храма имели своей главной задачей показать насколько он древен – до такой степени храм походил на развалины! А Поганец, словно позабыв о только что виденной нами достопримечательности, уже верещал:

– А щас вы увидите площадь Благоговейного Согласия – одну из шести площадей Пакита, на которой принимается Дань Желтому Владыке! Если вы увидите эту площадь в день Праздника Сбора Дани, вы поразитесь, сколько народа может вместить сразу эта великолепная площадь!!

Улочка вильнула латинской буквой «S» и неожиданно вывела нас на действительно довольно просторную площадь в центре которой на приземистом толстом постаменте возвышалась статуя, судя по выпуклой груди, женщины, тщательно, до самых почти что бровей, задрапированной в некое подобие плаща с капюшоном. Высовывающаяся из-под плаща и поднятая вверх рука статуи крепко сжимала некое подобие… байдарочного весла!

– Это кто же такая будет?! – не удержался я от вопроса.

– Как это «кто»? – немедленно отозвался наш гид своим писклявым голоском, – Эта самая… ну… Благословенное Согласие и будет!

– А что за весло у нее в руке?..

– Во-первых, не в руке а в длани, а во-вторых, не весло в весы!.. Чтобы взвешивать… это… согласие!

– Да?! А по-моему, и во-первых и во-вторых, ты, мой друг, совсем заврался! – не выдержал я, на что немедленно получил визгливый, но достойный ответ от своего ученика.

Так вот, знакомясь по пути с достопримечательностями великого города, мы практически пересекли его, и почти что у противоположной стены свернули на удивительно чистую и тихую улочку, носившую название… Синий Пригород.

Проехав всего лишь десяток шагов по этой улице, я понял до какой степени хозяин оборотней цзинов ценит комфорт! Этот Синий Пригород настолько отличался от всего остального города, словно он был перенесен из Бремена девятнадцатого века в… не знаю даже с чем можно было бы сравнить этот самый Пакит, ну, наверное, с Бременом двенадцатого века, если он, конечно в двенадцатом веке существовал!

Улица была застроена все теми же низенькими, одно и двухэтажными домиками, которые вполне можно было бы назвать виллами, поскольку они не лепились друг к другу, как на других улицах города, а вольготно располагались на обширных дворах, засаженных ухоженными деревьями и кустами. Со стороны проезжей части усадьбы были отгорожены невысоким дощатыми заборчиками, зато от остального города эту улицу отделяла довольно высокая стена, проходившая но задней границе дворов, так что весь «Синий Пригород» оказывался между двух стен, одна из которых была городской.

Усадьба «Яшмовые ворота» была третьей со стороны городской стены, и ее ворота были на самом деле яшмовыми, хотя при ближайшем рассмотрении оказалось, что они все-таки деревянные, весьма искусно раскрашенные под яшму. Остановившись у этих самых ворот мы минуты три-четыре рассматривали совершенно пустой двор, и вдруг из-за угла стоявшего в глубине двора домика выкатился низенький толстячок, поразительно напоминавший… советника Шу Фу! Подкатив к воротам он быстро затараторил голосом, опять-таки весьма похожим на голос советника: