Огонь в твоей крови - Ежова Лана - Страница 54

— Могу представить, как вы злы на брата. Но я-то ни при чем!

— И я тебя отпускаю. Только отдай Ключ, уверен, ты знаешь, что его нельзя отнять силой, можно получить лишь добровольно.

Принц протянул руку ладонью кверху, нетерпеливо постукивая кроссовкой известной марки по крестовине кресла.

А девушка, тоскуя от того, что по жизни принципиальная дура, отрицательно покачала головой:

— Нет, я не могу.

Филипп непонимающе сморгнул:

— Что ты сказала?

— Я вас не знаю, но помню, на что способен Аристарх. Вы — пленник сидха, но все равно третируете огров, своих соседей, и жестко контролируете Нью-Йорк, находящийся вообще в другом мире. Страшно представить, что случится, если вы получите абсолютную власть над этим мирком и сможете его покидать.

Синие глаза вампира заполнились темнотой, а магичка зачастила, спеша высказаться, пока принца не затопил неконтролируемый гнев:

— Но я могу отдать Ключ на следующих условиях: вы клянетесь не трогать огров, не похищать людей для расчистки территорий от терна и…

Договорить ей не позволили. Принц Нижнего Амстердама сделал то же, что и любой разозленный вампир в подобном случае. Он вцепился в шею раздражителя. Смазанное движение — серебряное колье слетело, как паутинка, сдернутая ветром с ветки, — и клыки прокололи кожу. И боль, адская, ни с чем не сравнимая, потому что никогда ей не рвали шею настолько взбешенно. Быстро и внезапно. Разум не успел осознать опасность, а дальше стало поздно.

Девушка почти потеряла сознание. Ее вялость остановила вампира.

— Не передумала, смертная? — прошипел, заглядывая в затуманенные болью глаза. — Тогда посиди в башне. Кристиан!

Анне отстраненно подумалось, что правая рука принца появился мгновенно, впору заподозрить в подслушивании под дверью. Замечательно, в голову лезут глупые мысли…

— Закрой несговорчивую леди в левой башне, в нашей особой камере.

Черноволосый вампир понятливо кивнул. Подхватив магичку на руки, быстро понес прочь, словно опасаясь, что принц передумает.

Правильно думал.

— Стой!

Все еще раздраженный, Филипп сорвал с Аниной руки магический браслет.

— Это нашей гостье не понадобится. И, Кристиан, — он вперил в помощника тяжелый взгляд, — без глупостей. Не смей лечить ее. Она — враг и не стоит риска.

— Как пожелает мой принц. — Брюнет почтительно склонил голову.

— И да, попробует колдовать — оглуши ее слегка, — бросил вдогонку пышущий злобой властитель.

Двигались в молчании. Точнее, быстро шагал мужчина, аккуратно неся свою ношу, пока та прижимала руку к раненой шее. Странно, но вид крови его не привлек, как в случае с блондинкой в тронном зале.

В конце галереи мысленно упомянутая девушка поджидала их с пластиковым пакетом в руках. Ничего не спрашивая, она последовала за ними.

К темнице добирались по винтовой лестнице. Движение по спирали кружило голову, вызывая легкую тошноту. Бледная магичка боролась с сонливостью, боясь отключиться в руках кровососа. Судя по учащенному, сбившемуся дыханию, мельканию мушек перед глазами и мучительной жажде, принц обеспечил ей серьезную кровопотерю.

— Пришли. — Кристиан поставил жертву на пол, но открыть массивную дверь не успел. — Не падать! Эйми, возьми ключ.

Блондинка долго возилась с замком — или Ане просто показалось? Опустив Данилевскую на жесткую кровать, вампир оставил ее заботам своей подруги, а сам подошел к узкому, зарешеченному толстыми прутьями окну.

— Позволь я займусь твоей шеей, — без особого энтузиазма сказала светловолосая, доставая из пакета перевязочный материал и перекись.

— Но принц не разрешил меня лечить, — с трудом разлепив пересохшие губы, проговорила Аня. — Или я чего-то не поняла?

— Его Высочество наложил запрет на исцеление кровью.

— Да я и сама не собираюсь глотать эту гадость!

Блондинка фыркнула и, не церемонясь, закрепила марлевую повязку лейкопластырем.

— Ай! Осторожнее!

В глазах у пленницы заплясали звезды.

— Осторожнее в словах, — потребовала в свою очередь сестра немилосердия. — Единственный, кто тебе сочувствует в замке, это Кристиан. Не находишь, что оскорблять своего благодетеля некрасиво?

Данилевская промолчала, сделав глоток воды из бутылки, которая отыскалась в пакете первой помощи. Глаза девушки настороженно следили за фигурой у окна. На фоне вечернего неба Кристиан смотрелся дико — казалось, что он наслаждается последними отблесками закатного солнца. Даже старым вампирам, которым не страшен свет дня, любование светилом несвойственно. Хотя она могла и ошибаться, зная более-менее предпочтения лишь одного Аристарха.

Слабость не отпускала, но попытке устроить побег не помешала бы. Однако огневичку останавливали две вещи: небрежность вампира, не опасающегося магического удара в спину, и черные плиты на стенах. Древние письмена, плотной вязью испещрявшие камень, били по глазам, вызывая дурноту.

Словно подслушав мысли пленницы, вампир соизволил развернуться и кивнул на стены:

— Леди, видите выбитые на камне знаки? Они не позволят вам обратиться к Дару, наказывая за попытки сильнейшей болью. Мощь плит подавит силу любого полуночника — уж об этом создавшие их маги-пиктографы позаботились.

— Зачем сложности? Зачарованных цепей бы хватило.

— Наш принц подходит к решению проблем обстоятельно. Поэтому и приготовил «комфортабельные» апартаменты длительного заключения для своего блудного братца и тех, в ком заподозрит бунтарские мысли. Отдыхайте, леди, набирайтесь сил — они вам понадобятся.

Пожелание не прозвучало как насмешка, но от этого легче на душе не стало.

После ухода вампира-самаритянина и его подружки магичка долго боролась с сонливостью, ища способ выбраться из темницы. Прошло немногим больше четверти часа, как она осознала тщетность попыток. Дверь не выбить, замок не открыть — Аня, чтобы убедиться, сломала все шпильки, спрятанные в прическе. В окно не выбраться, но можно попробовать расшатать прутья. А от разглядывания пиктограмм на плитах сознание спешило покинуть свою упрямую хозяйку.

Ночь зажгла первые звезды. Света, попадавшего в камеру сквозь проем окна, не хватало для исследований. И Данилевская легла на кровать, накрыв ладонью слегка выделяющийся через ткань бугорок пирсинга.

Отдавать Ключ противилась совесть, а страх неизвестности подзуживал выполнить требование брата Аристарха.

Аристарх… как же он поломал ее судьбу… Но, главное, он научил бояться и ненавидеть.

Вспоминая свои последние дни в плену, девушка не заметила, как коварная сонливость добилась своего.

Глава 5

Нижний Амстердам, 9 мая

Лишь когда зубы начали отбивать дробь, Аня пересилила себя и отправилась к Шатуну на поклон. Лекарства… ей нужен элементарный парацетамол, аспирин или еще какое-нибудь жаропонижающее. Но их садист сам не даст, его нужно умолять.

После неудавшегося побега урсолак проникся к ней лютой ненавистью. Ведь, по его мнению, Аня стала между ним и обожаемым непогрешимым господином. Из-за нее верного слугу наказали, обвинив в небрежном исполнении обязанности сторожа.

И вот теперь, в отсутствие Аристарха, Шатун позволил себе проявить низменное чувство мести.

В голове не укладывалось: как можно измываться над тем, кто заведомо слабее тебя? Как можно причинять боль девушке? Да еще и наслаждаться ее страданиями? Но это, наверное, в голове у Ани. Сторожу сложившееся положение вещей приносило удовольствие.

То, что у магички начался жар, он заметил еще утром, когда приносил ценной пленнице завтрак. К вечеру ситуация не изменилась — температура, вызванная непрофессиональным проколом пупка, и не думала понижаться. Впору думать, что не такая уж она и ценная для вампира или же преданный слуга решился на бунт против хозяина, начав с сознательного умерщвления пленницы.

Направляясь в кабинет Аристарха, который в его отсутствие облюбовал оборотень, девушка невольно выглянула в окно. Увиденное не сразу дошло до измученного сознания, а когда она все же поняла, чем занимается Шатун, зажала рот ладонью. Вряд ли он бы услышал ее крик ужаса, но пленница поняла, что предосторожность лишней не бывает. Оборотень деловито обливал бензином брезентовые стены зверинца. Закончив с одной канистрой, подхватил вторую и вошел под навес…