Виконт, который любил меня - Куин Джулия - Страница 66

Кейт нетерпеливо потянула носом: трудно дышать ртом, когда зубы стиснуты.

– А я и не подозревала, что так отстала по части литературы! – процедила она.

Энтони поспешно отвернулся, чтобы скрыть смех.

– Хочешь заняться вышиванием?

Она ответила яростным взглядом. Можно подумать, перспективы заняться вышиванием облегчат ее состояние!

Энтони осторожно сел на край кровати и погладил жену по руке.

– Я составлю тебе компанию, – пообещал он с ободряющей улыбкой. – Я уже решил поменьше времени проводить в клубе.

Кейт вздохнула. Она устала, изнемогала от боли и раздражения и срывала злость на муже, а это уж совсем несправедливо. Повернув руку, она переплела пальцы с пальцами Энтони.

– Я люблю тебя, знаешь? – прошептала она.

Он сжал ее ладони и кивнул. Нежность в его глазах говорила лучше всяких слов.

– Ты говорил, что между нами не может быть любви, – напомнила Кейт.

– Я был ослом.

Кейт не стала возражать. Губы Энтони слегка дернулись: очевидно, он это заметил. Немного помолчав, она сказала:

– В парке ты говорил какие-то странные вещи.

Энтони не отнял руку, но немного отстранился:

– Не понимаю, о чем ты.

– А я думаю, что понимаешь, – мягко возразила Кейт.

Энтони на секунду закрыл глаза и встал, осторожно высвободив руку. Столько лет он старался никому не выдать предчувствия собственной близкой смерти. Так даже лучше. Либо люди поверят ему и встревожатся, либо не поверят и посчитают безумцем. Так или иначе выхода нет.

Но сегодня Энтони, охваченный горячечным ужасом и не помня себя, что-то выболтал жене. Он даже не помнил точно, что именно сказал. Очевидно, этого было достаточно, чтобы пробудить в Кейт любопытство. А она не из тех, кто будет молчать и терпеливо ждать, пока это любопытство соизволят удовлетворить. Конечно, Энтони мог бы прибегнуть к всяческим уверткам, но она все равно вытянет из него правду. Более упрямой женщины еще на свет не рождалось.

Энтони подошел к окну и оперся о подоконник, рассеянно глядя перед собой, словно видел уличный ландшафт через тяжелые, плотно задернутые шторы темно-красного бархата.

– Есть то, чего ты не знаешь обо мне, – прошептал он.

Кейт ничего не ответила, но он знал, что она настороженно прислушивается. Может, дело в том, что Кейт слегка пошевелилась, а может, причиной всему было ощутимое напряжение, копившееся в воздухе, как перед грозой, но он точно знал: она прислушивается.

Энтони обернулся. Конечно, было бы лучше обращаться к шторам, но Кейт этого не заслужила. Она сидела в постели, положив ногу на подушки и глядя на него с трогательной смесью сочувствия и любопытства.

– Не знаю, как рассказать тебе, не показавшись при этом полным идиотом, – признался он.

– Иногда легче всего просто объяснить все, как есть, – пробормотала она, похлопав по краю кровати. – Не хочешь сесть рядом?

Энтони покачал головой. Близость к Кейт только все затруднит.

– Когда умер отец, со мной что-то произошло, – выдохнул он.

– Вы очень любили друг друга?

– Да. Я любил его, как никого другого, пока не встретил тебя.

Глаза Кейт сверкнули:

– Что случилось?

– Все произошло неожиданно, – продолжал Энтони глухим, бесстрастным голосом, словно воскрешал в памяти какой-то незначительный случай, а не событие, перевернувшее его жизнь. – Его укусила пчела. Я тебе говорил, кажется…

Кейт кивнула.

– Кто бы подумал, что пчела может убить человека, – горько рассмеялся Энтони. – Все это было бы смешно, когда бы не было так трагично.

Кейт ничего не ответила, только смотрела с участием, разрывавшим ему сердце.

– Я оставался с ним всю ночь, – продолжал он, повернув голову так, чтобы случайно не взглянуть ей в глаза. – Он был мертв, но я не мог его покинуть. Сидел рядом и смотрел в его лицо. – Короткий рассерженный смешок сорвался с его губ. – Боже, каким дураком я был! Представляешь, почти ожидал, что он в любую секунду откроет глаза и сядет.

– Не думаю, что это так уж глупо, – мягко возразила Кейт. – Я тоже видела смерть. Трудно поверить, что человек ушел навсегда, хотя он выглядит таким спокойным и безмятежным.

– Не знаю, когда это случилось, – вздохнул Энтони, – но к утру я совершенно уверился.

– Что он мертв? – уточнила она.

– Нет! – резко бросил он. – Что я тоже умру.

Он ожидал протестов, может быть, рыданий, всего, что угодно, но она молчала. Лишь выражение лица чуть заметно изменилось. Наконец он был вынужден пояснить:

– Я не такой великий человек, каким был отец.

– Думаю, он не согласился бы с тобой, – спокойно заметила она.

– Да, но его здесь нет, поэтому мы никогда не узнаем наверняка, не находишь? – отрезал Энтони.

Кейт снова промолчала. И снова он почувствовал себя негодяем.

Тихо выругавшись, он прижал пальцы к ноющим вискам. Голова вдруг закружилась, и Энтони сообразил, что не помнит, когда ел в последний раз.

– Об этом могу судить только я, – сухо процедил он. – Ты его не знала. – Тяжело вздохнув, Энтони прислонился к стене. – Позволь мне досказать до конца. Ничего не говори, не перебивай, не суди. Мне и без того тяжело дается каждое слово. Можешь сделать это ради меня?

– Разумеется, – кивнула Кейт.

– Видишь ли, мой отец был величайшим из людей. Не проходит и дня, чтобы я не осознал, как мне далеко до него. Он был и остается недосягаем для меня. Я был бы счастлив хоть немного походить на него. Это все, чего я хочу. Хотя бы немного походить на него. – Энтони посмотрел на Кейт, сам не зная, чего ищет. Может, одобрения, может, сочувствия. А может, просто хочет увидеть ее лицо. – Но я точно знаю, – прошептал он, каким-то образом обретя мужество посмотреть ей в глаза, – что никогда не сумею превзойти его. Пройди хоть сто лет.

– Что ты пытаешься мне сказать? – прошептала Кейт. Энтони беспомощно пожал плечами:

– Понимаю, все это кажется бессмысленным. Я не могу дать разумных объяснений. Но с той ночи, когда я сидел у тела отца, мне стало ясно, что вряд ли проживу дольше, чем он.

– Понятно, – выдохнула она.

– Ты действительно понимаешь?

И тут словно прорвало плотину. Слова вырвались бурным потоком. Он открыл, почему был исполнен решимости никогда не жениться по любви. Признался, как завидовал, когда она сумела побороть своих демонов.

И тут Энтони заметил, как Кейт поднесла руку ко рту и прикусила подушечку большого пальца. Она и раньше это делала, когда расстраивалась или глубоко задумывалась.

– Сколько лет было твоему отцу, когда он умер? – спросила она.

– Тридцать восемь.

– А сколько тебе сейчас?

Он удивленно поднял брови: Кейт знала, сколько ему лет. Но он все же ответил:

– Двадцать девять.

– Значит, по твоим предположениям, тебе осталось девять лет.

– Да, самое большее девять.

– И ты искренне в это веришь.

Энтони кивнул.

Кейт поджала губы и громко выдохнула.

Молчание длилось целую вечность.

Наконец она устремила на него ясный, искренний взор:

– Так вот, ты ошибаешься.

Как ни странно, ему сразу стало легче. Он даже почувствовал, как уголок его губ приподнимается в подобии улыбки.

– Думаешь, я не понимаю, как абсурдно это звучит?

– Мне все это вовсе не кажется абсурдным. Наоборот, нормальная реакция человека, горячо любившего отца. И все же ты не прав.

Энтони не ответил.

– Смерть твоего отца была трагической случайностью. Жуткой, кошмарной превратностью судьбы, которую никто не мог бы предсказать.

Энтони философски пожал плечами:

– Возможно, меня ждет тот же самый конец.

– О, ради всего святого! Энтони, я тоже могу завтра умереть. И могла бы погибнуть сегодня, когда перевернулся экипаж.

– Даже не напоминай мне об этом! – воскликнул Энтони, бледнея на глазах.

– Моя мать скончалась, когда ей было столько же лет, сколько мне сейчас, – резко напомнила Кейт – ты об этом не думал? По твоим раскладкам, к следующему дню рождения мне суждено последовать за ней.