Возвращение Алателя - Малицкий Сергей Вацлавович - Страница 22

– Кто же я, по-вашему? – растерялся Сашка. – Всю жизнь я был человеком!

– Что твоя жизнь, – щелкнул пальцами сапожник. – Она только начинается.

– Что еще говорят в городе, мастер? – спросил Лукус. – И за кем же охотится тот собаковод, если в демонах он не разбирается?

– Он разбирается в том, кому служить. А служит он храму, точнее его настоятелю. Погонщика зовут Бланг, и он всегда был порядочной скотиной. Когда четыре года назад Валгас пришел в город, он набирал себе работников среди не самых лучших жителей. И этого Бланга приставили к псу только из-за силы, хотя, думаю, что если пес захочет, погонщик потащится за ним как продолжение хвоста. Латс, помощник Валгаса, привез пса год назад сюда еще щенком. Но уже тогда он был размером с лайна. Я не знаю, где разводят таких собак, но от ворья наше местное святилище застраховано надежно. Что касается города… Посиди в любом кабаке, особенно поближе к южным воротам, и ты будешь знать все. В городе неспокойно. Много чужих лиц, чужих слов. Если ярмарки не будет еще недели три, многим придется туго. За исключением настоящих мастеров.

– Вы с неодобрением говорите о Валгасе, – заметил Сашка.

– Я слишком хорошо вижу, – усмехнулся Негос.

– Спасибо тебе, Негос, за хорошую работу, – сказал Лукус, кланяясь и направляясь к выходу.

– Ожидание завершилось? – почему-то с грустью спросил Негос в спину белу.

Тот задержался на мгновение.

– Я очень надеюсь на это, Негос.

– Удачи вам, друзья, – пожелал мастер.

Лукус кивнул и вышел. Сашка поднялся с табурета, поклонился мастеру, но обернулся в дверях.

– Почему за исключением настоящих мастеров?

Негос улыбнулся, ухватил со стены пару только что пошитой обуви и гордо потряс ею в воздухе:

– Элбан, который единожды надел обувь Негоса, мой клиент навсегда. И если Эйд-Мер будет осажден вражеской армией, он преодолеет любую осаду, чтобы достать себе новую пару!

Лукус дождался Сашку и Дана на улице и кивнул в сторону двери:

– Заал, которого убил демон на Старой Дороге, был шаи. Негос его родной брат.

Путь к дому Хейграста оказался неблизким. Сашка и Дан крутили головами, а Лукус легко разбирался в хитросплетениях улиц, не упуская случая обратить внимание спутников на отдельные здания и целые кварталы. Они успели разглядеть высокую, хоть и незатейливую башню Бродуса. Приземистую, выкрашенную в зеленый цвет башню аптекаря Кэнсона, над воротами которой висел череп какого-то животного. Наполненные гомоном и суетой несколько пузатых гостиничных башен. Затем вновь пошли кварталы ремесленников. Башни плотников при малейшем дуновении ветерка исторгали опилки и тягучие запахи лаков. А квартал хлебопеков пропитался ароматом сдобы.

– Представляю, что здесь творится с утра, – вздохнул Дан. – Когда мама пекла по утрам лепешки из ореховой муки, люди останавливались возле нашего дома.

Сказав это, мальчишка затих. Однако молчание продолжалось недолго. Улица стала шире и привычные башни сменили угловатые строения. Из глубин дворов доносились удары молотов, над некоторыми зданиями поднимался дым. За домами отвесной стеной стояли горы, окружающие долину. Дан оживился и, спотыкаясь о камни, пытался рассматривать вывешенные на воротах изделия.

– Основную славу Эйд-Мера создали кузнецы, – заметил Лукус. – Немногие мастера Эл-Айрана сравнятся с ними, а тех, кто способен превзойти местных ремесленников, знают наперечет. Правда есть еще банги, но они живут обособленно и неохотно открывают свои секреты.

– Хейграст кузнец? – спросил Сашка.

– Да, – улыбнулся Лукус, – И очень хороший. Но не только. Он неплохо управляется с мечом и топором. К тому же продает не только то, что делает сам, но и покупает оружие у купцов. У него лучшая оружейная лавка в городе.

– А почему здесь дома не теснятся как на других улицах? – удивился Сашка.

– Горны! – объяснил Лукус. – Кузнецы дружат с огнем, поэтому магистрат расположил их слободу на окраине и выделил им больше земли. Это давняя история. Именно тогда кузнецы отвоевали себе право строить обычные дома. Недаром в Эйд-Мере говорят, что кузнецом может стать только очень упрямый элбан.

– Кузнец должен переупрямить железо, а это непросто! – вмешался Дан и добавил. – Вот дом Хейграста!

На повороте улицы к мостовой особенно близко подходили скалы, и на узком пространстве в три-четыре дюжины шагов за высоким забором, сложенным из необработанных кусков камня, возвышался двухэтажный дом, почти вплотную прилепившийся к горе. Причем скала тоже оказалась обжита. В горной породе над крышей виднелись аккуратно переплетенные окна и глиняная труба.

– Как ты определил? – удивился Лукус.

– Очень просто, – щелкнул пальцами Дан. – Раз в месяц и Хейграст появлялся у дядюшки Трука. Дядя сказал мне, что это лучший кузнец в городе и что он живет в пещере.

– Жил когда-то, – заметил Лукус. – Теперь же у нари прекрасный дом!

– А вот и доказательство, что кузнец лучший, – показал Дан.

На воротах грозно отсвечивали мечи. Тот, что поблескивал слева, обвивала собранная из чешуек серебристого цвета змея. Правый клинок обхватывала стеблем металлическая роза.

– Отличная работа, – согласился белу.

– Мой отец был хорошим кузнецом, но он не делал таких вещей, – вздохнул мальчишка.

– Это для покупателей, которые любят блеск и яркость, – объяснил Лукус. – Настоящее умение не в этом. Но Хейграст владеет и им.

– "Помни. Истина не в клинке, а в руке, которая его держит", – прочитал Сашка выбитую на дверях надпись на валли.

– Теперь бы я написал иначе! – раздался за воротами веселый и громкий голос. – Истина не в клинке, а в голове и в сердце! Но времени нет, да и с валли я не очень-то дружен!

Ворота распахнулись, и на улицу вышел Хейграст.

– При вас ругаться не буду, потому что все, что я должен был сказать этому вредоносному белу, я уже высказал. Вместо того чтобы привести уважаемых элбанов туда, где их накормят, дадут теплой воды, наконец, просто позволят отдохнуть, травник оставляет их у Бала и сам улаживает дела в городе. Или это единственный способ получить со старого и толстого мала расчет за пряности? Хорошо еще, зашел предупредить, что он не один! Заходите, заходите! Знакомиться в доме будем, а не на улице!

В воротах стоял зеленокожий гигант. Едва ли Хейграст возвышался над Сашкой более чем на ладонь, но широкие плечи и крепкие руки словно прибавляли ему роста. Вероятно, именно так выглядел бы какой-нибудь древний ящер, если бы всемогущему магу вздумалось превратить его в человека. Нечто дикое и необузданное сквозило в каждом движении нари, одновременно притягивая к нему и отталкивая от него. Внимательный добрый взгляд дополнялся красными зловещими прожилками на белках. Мягкая улыбка – ощутимо выраженными клыками. Плавный овал лица – заостренностью подбородка, носа, ушей и жесткой щеткой короткой щетины на затылке.

– Демон! – с трудом выдавил из себя Сашка то ли местное ругательство, то ли собственное впечатление.

– Не обращай внимания, Хейграст, – усмехнулся Лукус, подталкивая Сашку в спину. – Именно способность удивляться забавляет меня более всего. Там, откуда он прибыл, из элбанов обитают только люди. Ко мне он уже привык, но когда мы зашли к Негосу, я думал, что у Саша отвалится челюсть. Так что столбняк при виде нари, вполне объясним. Хотя, когда он увидел арха в боевом облачении, удивления я не заметил.

– Я просто был перепуган до смерти! – признался Сашка.

– Испуг и трусость не одно и тоже, – заметил Хейграст, подходя к Сашке и касаясь его плеча. – Хейграст, кузнец и сын кузнеца! И оружейник к тому же!

– Саш. Арбан Саш, – неожиданно для самого себя сказал Сашка. – Сын собственного отца.

– Кто был твой отец? – спросил Хейграст.

– Он работал… – Сашка запнулся, подбирая слово. – Строил мосты и дороги.

– Все верно, – улыбнулся Хейграст. – Саш Арбан сын строителя. Проходите в дом. И ты, Дан тоже. Я сочувствую твоему горю, – нари стал серьезен. – Но что-то говорит мне, что твое горе будет далеко не единственным на равнине Уйкеас.