Всегда война. Авторский сборник - Сергеев Станислав Сергеевич - Страница 151

Нам еще пришлось еще около получаса ходить у немцев по тылам, расстреливая пулеметные позиции и давя любые попытки организованного сопротивления. В условиях отсутствия нормальной видимости наши приборы давали неоспоримое преимущество. Немногочисленные остатки двух полков, зажатые с двух сторон и внезапно атакованные с тыла танками, отступили в лес, оставив на поле многочисленные трупы в серых мундирах, горящие машины и большое количество техники, в которой бы с удовольствием покопался, но уже не было времени.

Остановив машины, дождался, когда к нам подбегут мои разведчики, благоразумно нацепившие на рукава белые повязки. Вместе с ними подошли Зелоев и командир стрелкового полка, от избытка чувств махающий револьвером в руке.

Бой еще продолжался и в поле еще хлопали выстрелы, но то, что победа на этом поле была за русским воинством, было вне сомнений.

И я, и практически все мои бойцы на броне были в «лохматках», но Зелоев быстро разобрался и сразу направился ко мне. Видимо, он получил дополнительный и жесткий стимул быть со мной вежливым, поэтому без всякого цирка сразу доложил, что груз готов к отправке.

— Хорошо, отправляйте. Вроде мы дорогу почистили. Хотя…

У меня возникла идея. В дивизии-то три пехотных полка, и два из них только что разгромили, поэтому можно продолжить ночные развлечения. И если мы сейчас немцев потреплем еще сильнее, пользуясь броней и темнотой, прогуляемся до самого штаба дивизии, то уже нам точно никто не будет мешать заниматься планомерным сбором трофеев. Да и наступление немного задержим.

— Зелоев, срочно найди пленного и узнай, где у них штаб дивизии, только быстро, у нас мало времени.

Он удивленно уставился на меня, да и подполковник, командир полка, стоявший рядом и не влезавший в разговор, но в свете горящих немецких машин с интересом рассматривающий нашу боевую технику, тоже отреагировал.

— Поясняю. Мы сейчас разгромили два полка. Штаб дивизии недалеко. Броня есть, сейчас погрузим бойцов в десантные отсеки и рванем туда, разгромим штаб дивизии. Задача ясна? Тогда взвод бойцов ко мне и давай команду транспортировать груз.

Через полчаса БТР и БМП, десантные отсеки которых были забиты красноармейцами и бойцами НКВД, преимущественно с автоматическим оружием, так я настоял, да и сверху людей примостилось не меньше, развернулись и по лесной дороге двинулись обратно в сторону немецкого штаба дивизии. Когда до выхода из леса оставалось несколько сотен метров, на связь вышел Артемьев.

— Феникс, в вашу сторону идет броня, четыре коробки в сопровождении пехоты.

— Откуда здесь может быть броня?

— Не знаю, машины невысокие, без башен, короткие пушки, кажется, самоходки.

— Похоже на «артштурмы». Этого еще не хватало. Сколько им до нас?

— До вашей дороги метров сто пятьдесят, до нас метров двести. Из гранатомета я их не достану, далеко.

— Понял тебя. Бычок, отвлеки их, чтоб они к нам бортами повернулись, иначе сожгут, если в лоб к ним пойдем. Наши жестянки им на один укус.

Надо срочно действовать. Дойдя до края леса, я дал команду:

— Машины, стоп. Десант ссадить, приготовиться к бою.

Зелоев, который рядом примостился на броне, удивленно на меня уставился.

— Там к германцам подкрепление подошло. Четыре самоходки и пехота. Вы рассредоточиваетесь и через лес наступаете и отвлекаете внимание пехоты, мы займемся самоходками.

Тот утвердительно кивнул, и когда десант покинул машины, я спрятался в БТРе и связался с Артемьевым.

— Бычок, что там у тебя?

— Ну отвлекли, как сказал, сейчас отгребаем. Только два остановились и по нам работают, а два в вашу сторону идут. Видимо, у них жесткий приказ.

— Вас понял. Сейчас мы подключимся.

— Только не тяните, Феникс. Они уже одну машину подожгли шальным снарядом, и нас подсветило. Приходится крутиться.

— Крутись. Глазки побереги, мы их сейчас слепить будем.

БМП и БТР выскочили из леса как раз напротив немецких самоходок. В поле горели еще две машины и несколько десятков темных фигурок перебежками двигались в сторону позиции Артемьева, откуда потявкивал автоматический гранатомет. Две самоходки осторожно двигались в сторону портала, нащупывая в темноте дорогу и периодически останавливаясь, стреляли и двигались дальше. От нескольких попаданий уже горели машины на позициях разгромленной нами зенитной батареи, великолепно освещая маневрирующий джип, с которого Санька огрызался из АГСа. Я закричал: «Глаза!» и с брони кинул пару приготовленных светошумовых гранат. До двух самоходок, идущих в нашу сторону, было около ста метров, но немного ослепить их не помешало бы. Почти одновременно с моим криком бухнула пушка БМП, отправив реактивный снаряд в сторону противника. Но в момент выстрела корпус боевой машины качнулся, и снаряд прошел мимо. В ответ, за секунду до взрыва светошумовых гранат, обе немецкие машины осветились вспышками выстрелов. В темноте и на такой дистанции трудно попасть в подвижные цели, и два взрыва в лесу были доказательством этого правила.

— Злой, бей по колесам из «крупняка».

Но это было уже лишней командой. КВПТ басовито и размеренно загрохотал, и ближайшая самоходка окрасилась искрами попаданий тяжелых 14,5-миллиметровых пуль. Конечно, 50-миллиметровый пулемет лобовую броню мог пробить весьма условно, но вот повредить гусеницу и пушку, сделав «артштурм» безопасным, вполне мог. Немецкая самоходка как будто налетела на стену, дернулась, повернулась чуть боком и замерла.

БМП, удачно вырвавшийся из сектора поражения второй самоходки, ненадолго остановился и выстрелил. Реактивный снаряд с кумулятивным зарядом трассером пролетел через поле и уткнулся в бок самоходки. Вспышка и грохот взрыва.

— Дед, бери правее, это самоходки, им, чтоб в нас прицелиться, надо всем корпусом поворачиваться.

— Да вижу я.

БМП стала забирать правее, БТР последовал за ней. В такой ситуации оставшаяся самоходка, одна из тех, которые шли нам в лоб, подставила борт, чем надо было и воспользоваться.

— Борисыч, притормози!

БТР на мгновение замер, и Марков снова прошелся из КПВТ по замершей самоходке. Очередь из крупнокалиберного пулемета БТРа была подобна залповой стрельбе из десятка противотанковых ружей, которые скоро должны принять на вооружение в Красной Армии. Тяжелые пули разбивали катки, рвали гусеницы и сносили все небронированные детали на корпусе немецкой самоходки. Бортовая броня, в отличие от лобовой, была не такой толстой, и очередь из пулемета аккуратно изрешетила борт самоходки, вызвав пожар, а потом и взрыв боекомплекта.

Чуть впереди снова хлопнула танковая пушка. С такого расстояния трудно промахнуться, и еще один факел разгорелся на поле. Тут со стороны Артемьева что-то вспыхнуло, и к последней бронемашине устремился огонек трассера. Вспышка, грохот — и последняя самоходка замерла, окутавшись небольшим, но разгорающимся огоньком.

— Бычок, чем ты его так, вроде для РПГ да по темноте далековато или ты у нас в снайперы перешел?

— Да на базе станковый гранатомет припасен, я его в джип и положил, чтоб был. Вот видишь, пригодился.

Тут подоспела наша пехота. На фоне ярко горевшей техники из леса выбежала жидкая цепочка бойцов, и при поддержке пулеметов БТРа и БПМ занялась преследованием избиваемой по фронту и с фланга немецкой пехоты. Заключительным сюрпризом этого столкновения оказался кавалерийский эскадрон, вырвавшийся их леса. При таком освещении кавалеристы умело полукругом охватили отступающих немцев, и началась рубка бегущих людей. Вообще в эту войну, вследствие большой оснащенности противника автоматическим оружием, кавалерия использовалась больше как мобильная пехота. Конным маршем к месту боя, а дальше лошадей уводили и воевали на своих двоих. Но тут конники оттянулись по полной. Даже мне со стороны было жутко смотреть, как в течение пяти минут около двух взводов немцев, не успевших добежать до спасительного леса, были безжалостно порублены, а не остывшие от атаки кавалеристы из коротких карабинов добивали лежащих в поле раненых. Все правильно, это война.