Камешек в жерновах - Малицкий Сергей Вацлавович - Страница 30

– Почти ничего, – вздохнул Хейграст. – Подай-ка мне пику, банги.

Алдона приняла из рук карлика пику, покачала головой, бросила ее в траву.

– Ты принес оружие Ника? Оно мне не нужно. Я все сделаю, чтобы мои дети не пошли путем своего отца. Чтобы они не стали причиной несчастья своих семей.

– Ник вовсе не хотел сделать тебя несчастной, – нахмурился Хейграст. – Баюл, забери пику. Теперь-то она уж точно твоя. Алдона, – нари выдержал паузу, поднял мешок, – я ничего не скажу тебе о Нике, кроме того что нашел место, где он погиб. Думаю, он был бы не против, если бы его оружие досталось его детям.

– Я против, – поджала губы Алдона. – Не скрою, Вик Скиндл рассчитался за Ника. Была у них какая-то договоренность, но теперь не осталось ничего. Мы сделались нищими. И все это по милости моего непутевого муженька!

– Что ж, – нехотя произнес Хейграст, – Ник не был баловнем судьбы, но даже собственную жизнь он отдал не по глупости, а от желания прокормить семью.

– Я ухожу, – развернулась Алдона.

– Подожди, – Хейграст поймал ее за руку, – возьми.

– Что это? – Алдона уставилась на золотые монеты, высыпанные нари в ее ладонь.

– Здесь те деньги, что Ник заплатил мне за пику. Она обошлась ему дорого, но не дороже того, что я в нее вложил. Я с удовольствием выкуплю ее обратно. К тому же здесь те монеты, которые я нашел на месте гибели Ника. Я не смог взять их себе. Считай, что я обещал Нику передать их тебе.

– Что значат обещания? – проворчала Алдона, пересчитывая монеты. – Здесь точно вся сумма, что ты нашел возле того места, где погиб Ник?

– Уходи, Алдона, – напряженно прошептал Хейграст, – иначе я действительно подумаю, что Ник погиб зря.

Женщина бросила на нари взгляд, полный ненависти, подхватила молчаливо застывших детей за руки и двинулась обратно.

– Я проверю одежду. – Смегла мягко коснулась плеча мужа, подняла на руки Валлни и пошла к дому.

– Не обижайся на Алдону, нари, – негромко пробурчал Негос. – Каждый элбан служит тому, что живет у него внутри. Ты ведь сам знаешь: чем беднее тан, тем злее у него слуги.

– Да поможет ей Эл обрести покой и не потерять остатки разума, – пробормотал Хейграст. – Меня порадовало уже то, что в глазах ее детей не было злобы. Запомни, Баюл, этих пареньков, рано или поздно пику придется передать одному из них. Такова воля их отца. Конечно, если судьба будет к нам милостива…

– Как скажешь, нари, – зевнул банги. – В таком случае я по-прежнему тебе за нее ничего не должен.

– Только в том случае, если ты ее не потеряешь, – грустно усмехнулся Хейграст, шагнул к шаи, на мгновение обнял, хлопнул по плечу: – Знакомься, Негос! Это Баюл, искусный каменщик из Индаина. А это – известный тебе пес. Я рад тебя видеть, шаи, но ничем не обрадую твой слух. Аддрадд напал на Салмию, Азра захвачена лигскими нари, Индаин – в руках врага. А чем порадуешь меня ты, старый друг?

– Боюсь, что радостные вести вовсе покинули равнину Уйкеас, – вздохнул сапожник, церемонно поклонившись вскочившему на ноги банги. – Конечно, они еще вернутся, но каждую радостную весть будут сопровождать вереницы плохих. Меня уже радует, что жив ты, что жив этот паренек.

– Лукус погиб, – глухо бросил Хейграст.

– Смегла сказала, – шаи кивнул и присел на вытоптанную траву. – Только сейчас не время плакать. Боль похожа на зерна маоки. Когда бросаешь их в землю, еще не чувствуешь вкуса лепешек, но рано или поздно… Не будем об этом. Вот держи, Дан, новую пару. Твои сапоги не перенесли топи. Так же как и твои, Хейграст. А уж про обувь банги и говорить нечего. Считай, Баюл, что башмаков у тебя вовсе не было. Примерьте-ка вот это.

– Никак ты захватил с собой всю мастерскую? – удивился Хейграст.

– Только то, что унес в карманах, – буркнул Негос. – Остальное… Бродус нашел на равнине воз кожи. Хозяева были порублены, а кожа осталась. Ладно, не о том ты спрашиваешь. Лучше запомни: если лезешь в сапогах в топь, туго подвязывай голенища, а сами сапоги жирно смазывай соком болотной травы. Вообще-то по болотам лучше босым ходить, но не по южной топи. Многовато заразы скрывается в ее глубинах. Ничего. Бродус с отрядом чуть ли не через три дня на равнину ходит, а сапоги у него как новые!

– А меч у него в порядке? – негромко спросил Хейграст.

– А вот придет сегодня вечером, сам у него и спросишь. – Негос поднял голову. – Только он ведь может то же самое и о твоем мече спросить. Или нет?

– Прости, Негос, – вздохнул нари. – Неправ я.

– Не извиняйся, мы все тут острее сапожного ножа, – прошептал шаи.

– Ну вот, – разряжая молчание, вскочил на ноги Баюл. – Признаюсь тебе, Негос, что в моем лице ты обрел постоянного клиента! Сколько я должен за эту чудесную обувь?

– Нисколько, – спокойно ответил шаи и кивнул на Хранда, усердно машущего молотом. – Или ты думаешь, что этот маленький кузнец работает за деньги? Вот придешь ко мне в лавку в Эйд-Мер, тогда я и заломлю цену, но уже за следующую пару.

– Именно так и поступим! – Банги довольно притопнул. – А то смотри, я ведь в оплату готов и лавку твою подновить. Камень могу класть не хуже древних ари. Эх! Все бы хорошо в твоих сапогах, да вот только одежды не хватает!

– Ну это к Смегле, – ответил Негос. – А вот и она.

– Одежда в порядке! – крикнула от дома нарка. – Правда, придется кое-что зачинить. Алатель не пройдет и ладони по небу, как переоденетесь. Все уже высохло!

– Вот! – обрадовался Баюл. – Сухое и зашитое! А то я чувствую себя в этой ткани как ощипанный фазан в ночь перед праздником равноденствия. Все-таки в смысле одежонки некоторые члены нашего отряда имеют несомненное преимущество.

Аенор, словно почувствовал, что речь идет о нем, поднял голову, старательно зевнул и снова принялся вгрызаться в кость.

– Да! – покачал головой Баюл. – И не еда вроде бы, а рот занят. И тут у него все в порядке!

– Что скажешь, Негос? – кивнул на Аенора Хейграст. – Что видишь, когда смотришь на этого пса? Что видишь, когда смотришь на нас? Что видишь, когда смотришь на небо над равниной Уйкеас? Не всякий способен видеть так, как ты!

– Он теперь способен. – Шаи протянул ладонь и потрепал Дана по плечу. – Может, не все понимает, жмурится, но видит уж точно больше, чем я. Ты все такой же, Хейграст, правда, боль тебя захлестнула под горло, а парень переменился. Словно кожу поменял. Только и он внутри все тот же, тут ты волноваться не должен. Впрочем, рядом с тобой ржа не держится, это я знаю. Светлее элбана, чем Лукус, я вообще не встречал. Да и этому коротышке, что сейчас обиженную физиономию строит, тоже черноту скрывать не приходится.

– Ну уж благодарствую, – раздраженно поклонился Баюл. – Обо мне можно коротко. Я только одну похвалу приемлю, что крепок и красив дом, вот этими руками сложенный. Да и то, такая похвала должна иметь выдержку побольше, чем лучшее лигское вино. Дом лишь на шестой дюжине лет за прочность начинать хвалить надо!

– Время теперь хлопотное, – прищурился Негос. – Может, и не дать нам этих шести дюжин. Ты, банги, ведь тоже видишь неплохо? Примерно как я, да и можешь кое-что? Черно небо на юге?

– Черно, Негос. – Баюл стал серьезным.

– Черно и сполохами багровыми отсвечивает, – кивнул Дан.

Хейграст молча взглянул на юг, где в белесой голубизне таяли обрывки облаков, вздохнул.

– Так если ржа возле меня не держится, стало быть, и пес чист?

– О нем разговор особый, – Негос с кряхтеньем присел на колоду и вытянул ноги. – Мне бы хотелось больше тебя послушать. Об Эйд-Мере-то рассказ позже будет, как Бродус вернется. Все новости у него. А мне-то что с чужих уст перекладывать? Я, как и твоя Смегла, в первый же день ушел. Только она тайным ходом ушла с детьми, когда Вадлин прибежал с утра с Райбой, сообщил, что в городе черные дела творятся. А я в тот день спустился со стены, решил кожу посмотреть на нижнем рынке. Кожи у меня было мало, что ли? Сам не могу понять, только понесла меня непонятная нужда, рынка-то уже несколько дней как не было. Если бы я свои предчувствия всегда точно понимал, уж наверное, дал бы знать Огану…