"Если бы не сталинские репрессии!". Как Вождь спас СССР. - Романенко Константин Константинович - Страница 39

обработал, выдвинул, приблизил к себе, окружил большим вниманием, создал им особые условия и привилегии на канале, особенно культивировал среди них непререкаемый авторитет ЯГОДЫ. (...)

С ФИРИНЫМ были очень близко связаны выдвинутые им на административные должности бывшие крупные уголовники ЛАЗАРЕВ на Волге, МИШКИН и КОВАЛЕВ в Центральном районе и ряд других лиц. ФИРИН мне говорил, что все эти люди целиком в его руках, что с ними он может делать все, что захочет — в самом широком смысле этого слова, имея в Дмитлаге во главе и в составе строительных отрядов своих людей, он их может использовать как боевые группы для террора. Мне ФИРИН прямо сказал, что он по указанию ЯГОДЫ, в случае необходимости, в момент переворота, двинет на Москву не менее 35 000 уголовников с канала, слепо идущих за ним.

Вопрос: Кого вы еще знаете из лиц, завербованных ФИРИНЫМ?

Ответ: С ФИРИНЫМ связан очень тесно командир Дмитровского отряда КРАВЦОВ, это беспредельно преданный ФИРИНУ человек, морально разложившийся. На него ФИРИН возлагал большие надежды по заговору, как на лицо, возглавляющее вооруженный отряд. Второе лицо — это начальник Волжского района БЫХОВСКИЙ. О нем мне ФИРИН говорил как о человеке, направленном к нему лично ЯГОДОЙ, надежном, беспредельно преданном ЯГОДЕ. Мне также известно, что ФИРИН и ЯГОДА прикрыли ряд преступлений БЫХОВСКОГО на канале. БЫХОВСКИЙ является личным другом ныне арестованного троцкиста, бывшего директора завода № 22 - МАРГОЛИНА.

Вопрос. Какие задания вам дал ЯГОДА после его ухода из Наркомвнудела?

Ответ: После ухода ЯГОДЫ из Наркомвнудела я почувствовал, при последней беседе с ЯГОДОЙ, а также и с ФИРИНЫМ, возможность провала заговора и некоторую деморализацию заговорщиков.

 10 октября 1936 года, когда ЯГОДА выехал в отпуск, я выехал также в отпуск в Кисловодск. В Кисловодске я ЯГОДЫ не застал. Он, кажется, в это время был в Сочи. Через некоторое время ЯГОДА приехал в Кисловодск, остановился на даче «Кабот». Как только ЯГОДА приехал в Кисловодск, я немедленно пошел к нему. На даче находились доктор МАРИУПОЛЬСКИЙ, МАРКАРЬЯН с женой и КАННЕР Григорий.

Я решил посетить ЯГОДУ на следующий день. Я застал его одного и в разговоре с ним спросил, как мне действовать в дальнейшем, как мне быть с группой (КШАНОВИЧ и КОРОТКОВ), ЯГОДА ответил, что группу во что бы то ни стало надо сохранить, надо сохранить наши силы в Дмитлаге и предложил регулярно с ним поддерживать связь. Видя мое придавленное настроение, ЯГОДА мне заявил в ободряющем тоне, что им приняты меры, обеспечивающие его возвращение в НКВД. На мой вопрос, какие меры и насколько они реальны, он ответил, что они вполне реальны и что ЕЖОВА в НКВД не будет, чего бы это ни стоило, что Наркомом внутренних дел будет он — ЯГОДА. При этом он подчеркнул, что моя группа может играть в этом деле особо важную роль и ее роль нужно всячески сохранить.

Вопрос: Каким же путем ЯГОДА предполагал вернуться в НКВД?

Ответ: В разговоре на даче в «Кабот» ЯГОДА на мой вопрос, насколько реален план его возвращения в НКВД, уклонился от прямого ответа. Таким образом, я подробностей его плана не знаю.

Вопрос: Как вы должны были поддерживать связь с ЯГОДОЙ в Москве?

Ответ: Мы договорились, что я буду заходить к нему в Наркомсвязь.

Вопрос. Кого из участников заговора вы еще знаете, кроме названных уже вами ПРОКОФЬЕВА, БУЛАНОВА, ВОЛОВИЧА, ГАЯ и ФИРИНА?

Ответ: Прямо других участников заговора я не знаю. Но я знаю особенно близких лиц к ЯГОДЕ, его единомышленников, тесно связанных с ним на протяжении многих лет. По моим личным наблюдениям, по неоднократным моим разговорам с ФИРИНЫМ я твердо убежден, что они имеют отношение к заговору.

Вопрос: Кто эти лица?

Ответ: ПИЛЛЯР, ГОРБ и МИРОНОВ.

Вопрос: Почему вы убеждены в этом?

Ответ: В отношении ПИЛЛЯРА, с которым я связан много лет личной дружбой и совместной работой, я знаю, что он очень близкий человек ЯГОДЫ и личный друг. ПИЛЯР исключительно дружен с семьей АВЕРБАХА, особенно с Леонидом и Леопольдом.

Мне известно также следующее обстоятельство: в ноябре 1936 года в приемной Наркома я встретился с Игнатием СОСНОВСКИМ. Первый мой вопрос к нему был о ПИЛЛЯРЕ. Мне СОСНОВСКИЙ сообщил, что ПИЛЛЯР в Саратове, чувствует себя очень плохо, паникерствует, что у ПИЛЛЯРА сейчас очень острая и болезненная реакция на уход ЯГОДЫ и приход в НКВД ЕЖОВА, что ПИЛЛЯР проявляет нездоровые упаднические настроения и даже усиленно читает и прорабатывает польскую шовинистическую литературу.

В отношении ГОРБА я знаю, что этот человек был очень близок к ЯГОДЕ, выполнял особые его поручения в ИНО и за границей. ЯГОДА внешне к ГОРБУ относился довольно холодно, а по существу все делал для закрепления ГОРБА возле себя. Я знаю случай, когда в конце 1932 года, в момент приезда из Берлина СЛУЦКОГО, в денежном хозяйстве ИНО была обнаружена крупная растрата валюты: докладывали ЯГОДЕ о безотчетных расходах валюты, закупке разного рода вещей и проч., причем главную роль в этом играл ГОРБ, помогали ему ВОЛОВИН, ЛОЕВ, САМСОНОВ и БОГУСЛАВСКИЙ. Сумма растраты называлась тогда около 40 000 долларов. Когда вся эта растрата была обнаружена, расследование ЯГОДА поручил БУЛАНОВУ. Мне точно известно, что ЯГОДА приказал дело прекратить, а ГОРБА назначили пом. нач. ОО к ГАЮ. После назначения ГОРБА в Особый отдел мне известно, со слов САМСОНОВА, о том, что ГОРБА вызвал ЯГОДА и сказал ему, что он его перебрасывает в Особый отдел, а в отношении дела по растратам валюты — ЯГОДА якобы сказал ему: «Неужели вы могли подумать, что я вас не защищу».

В отношении МИРОНОВА я знаю, что он является одним из близких людей ЯГОДЫ, взаимоотношения между ними были самые близкие. Миронов был по существу советником у ЯГОДЫ во всех его делах, сильно влиял на него, был в НКВД при ЯГОДЕ одним из самых влиятельных людей.

Допрос прерывается.

Протокол записан с моих слов правильно и мною прочитан —

ПУЗИЦКИЙ

Допросили:

Нач. 2-го Отдела ГУГБ НКВД

комиссар государственной безопасности 3-го ранга

НИКОЛАЕВ

Нач. 3-го Отд. 2-го отдела ГУГБ НКВД

капитан государственной безопасности

ЯМНИЦКИЙ».

В целом по делу Фирина было привлечено 218 человек. Большую часть арестованных составляла уголовная «интеллигенция»: лагерные литераторы, художники, участники самодеятельности, которым Фирин покровительствовал. Всем инкриминировалось участие в контрреволюционной террористической организации, а самому Фирину предъявили еще и обвинение в работе на иностранные спецслужбы и сдаче сети резидентуры во время пребывания в Германии в качестве помощника резидента разведки.

Позже, на июньском (1937) Пленуме ЦК ВКП(б), Ежов подробно рассказал, какую роль должны были сыграть заключенные подмосковных лагерей. Замысел состоял в том, что «по поручению Ягоды» руководители Дмитлага Фирин и Пузицкий «должны были создать террористические группы в лагерях НКВД для совершения терактов при возможном посещении членами правительства» строительных объектов. Для этого ими «вербовались в состав контрреволюционной организации наиболее контрреволюционные элементы из среды уголовников, содержащихся в Дмитровском лагере». Описывая сценарий захвата власти, Ежов цитировал показания Фирина:

«В плане захвата власти Ягода отводил ответственное место силам Дмитлага. Ягода указал, что в лагере надо создать крепкий боевой резерв из лагерных контингентов. Для этого следует использовать нач. строительных отрядов из авторитетных в уголовном мире заключенных, так называемых «вожаков», чтобы каждый «вожак» в любое время мог превратиться в начальника боевой группы, состоящей из основного костяка заключенных из его же строительного отряда. Ягода говорил, что боевые группы Дмитлага потребуются для террористических задач — захвата и уничтожения отдельных представителей партии и власти и, кроме того, должны составлять резерв для захвата отдельных учреждений, предприятий и т.п. боевых задач. Поэтому каждый начальник боевого отряда должен подчинить своему влиянию максимальное количество отборных головорезов-лагерников»[43].