Мила Рудик и тайна шестого адепта - Вольских Алека - Страница 35

— Пурпур! — вдруг прокричал рядом знакомый голос.

Волна огня ударилась в едва видимый красный купол, возникший вокруг Милы, и растворилась в воздухе.

— Спятила?! — яростно крикнул ей прямо в ухо Ромка. — Почему пошла одна?! Решила в героизм поиграть, блин?!

Мила, ошеломленно моргая, смотрела на Лапшина — кажется, он впервые в жизни так кричал на нее и ругался.

«Чего ты разорался?» — хотела спросить она, когда на смену потрясению пришло негодование, однако не успела.

С другой стороны Ромкиного щита их атаковал еще один элементаль. Песчаная кобра поднялась над их головами и, широко раскинув крылья своего капюшона, бросилась прямо на них.

В этот раз Мила отреагировала быстрее. Заметив, как раздвоенный змеиный язык проникает сквозь Ромкин щит, она вскинула руку с карбункулом и воскликнула:

— Пурпур!

Гигантская кобра разбилась о магическую преграду, и во все стороны полетели с шипением волны песка — сквозь второй щит элементалю стихии земли прорваться не удалось.

— Почему «Пурпур»? — спросила Мила первое, что пришло ей в голову.

— Потому что ритуал запечатывания элементалей, возможно, относится к черной магии! Я не в курсе, поэтому подстраховался! — зло ответил Ромка и решительно добавил: — Уходим!

Он схватил Милу за руку и помог подняться на ноги, но не успели они сделать и шагу, как со всех сторон их обоих окружили исполинские водяные щупальца. А в следующее мгновение Мила обнаружила себя стоящей на четвереньках в растекающейся по полу луже. С ее волос и одежды стекали холодные струи. Милу мгновенно забила крупная дрожь, до того ледяной была вода, обрушенная только что на их головы элементалем-осьминогом. Рядом ругался и стучал зубами Ромка.

Мила подняла голову, делая попытку встать, и вдруг ее взгляд случайно наткнулся на знакомое изображение. На стене, прямо напротив нее, была начертана еще одна пентаграмма — самая обычная пентаграмма с одним лучом сверху и человеческой фигурой в центре круга. Человек стоял, раскинув руки в стороны и широко расставив ноги.

Мила какое-то время смотрела на изображение немигающим взглядом широко распахнутых глаз, потом, потрясенная внезапной догадкой, вслух прошептала:

— Кажется, я поняла.

В этот момент Ромка схватил ее за руку, одним рывком поставил на ноги и силком потянул за собой. В дальней стороне комнаты из ничего возник воздушный вихрь — краем глаза Мила видела смутные очертания коршуна величиной с дракона. Вдвоем с Ромкой они помчались к двери, едва дыша и спотыкаясь на каждом шагу.

Но когда ребята уже были совсем близко к выходу, в арочном проходе вдруг появилась Белка — видимо, встревоженная тем, что Мила с Ромкой долго не возвращаются, она решила прийти на помощь. Полуслепая, с покрасневшими глазами, она щурилась, пытаясь хоть что-нибудь увидеть.

— Ребят? — беспомощным голосом позвала Белка.

— Назад! — на бегу крикнул ей Ромка. — Назад!

Но, видимо, для почти ослепшей Белки это легче было сказать, чем сделать. Она в панике заметалась на проходе.

— Ты загораживаешь дорогу! — орал Ромка.

Они с Милой уже были возле арочного выхода, но из-за Белки не смогли сразу выбежать наружу, и все втроем на какое-то мгновение застопорились в шаге от спасения. Этого хватило, чтобы элементаль-коршун успел обрушить на них неистовый воздушный поток.

— А-а-а-а-а!!! — заорала Белка, когда их подкинуло невидимым смерчем и выбросило прямо на лестницу.

Какое-то время Мила, тяжело дыша, лежала лицом вниз. Потом с трудом пошевелилась и приподняла голову. Ромку швырнуло о перила, но он был в сознании — поднимаясь, кряхтел и судорожно пытался сделать вдох, словно от удара из его легких вышибло весь воздух. Белка стонала и держалась за голову — видимо, она ударилась при падении.

Заметив, что Лапшин открыл глаза и смотрит на нее, Мила подумала, что он сейчас опять примется ее ругать за своеволие. Но Ромка вместо этого спросил:

— Что ты поняла?

Видимо, он услышал слова, произнесенные Милой после атаки элементаля-осьминога.

— Там, в классе, тоже есть пентаграмма, — сказала она ему. — Точно такая, как в моем видении. Она правильная — с одним лучом вверху. А пентаграмма на двери, с козлом, перевернута. Теперь вспомни, что писал в дневнике Терас.

Ромка нахмурился.

— «Козел смотрит вверх»? — уточнил он, и тотчас его глаза расширились. — Ты хочешь сказать…

Мила утвердительно кивнула.

— Ее нужно перевернуть. — И на всякий случай объяснила: — Пентаграмму с козлом нужно перевернуть так, чтобы она стала правильной — не с двумя лучами вверху, как сейчас, а с одним. И если это сделать, то…

— Козел будет смотреть вверх, — закончил за нее Ромка.

Мила снова кивнула, а Лапшин решительно поднялся со ступеней.

— Белка, подождешь нас здесь, — сказал он. — Думаю, на лестнице безопасно. Если не пойдешь в башню, с тобой ничего не должно случиться.

Он повернулся к Миле, которая как раз в этот момент поднималась на ноги.

— Пошли.

Спустившись по лестнице, они вышли из башни и стали напротив двери с козлом.

— И как нам перевернуть пентаграмму? — спросила озадаченно Мила.

— Можно попробовать Чарами Сечения, — предложил Ромка.

— Давай я, — сказала Мила, заметив, что Лапшин уже наставил левую руку с сапфиром на дверь; она не знала, что может случиться, если потревожить этого нарисованного козла, и не хотела подвергать друга опасности зря.

Ромка слегка удивился, но спорить не стал. Когда он отошел в сторону, пропуская ее вперед, Мила направила кулак с перстнем на пентаграмму и сосредоточилась на том, чтобы применить Чары Сечения как надо.

— Диссекцио! — воскликнула она.

Алый луч света, вырвавшийся из карбункула, пробежал вокруг пентаграммы тонкой змейкой, а когда сияние исчезло, друзья заметили появившийся в деревянной двери разрез в форме идеально ровного круга. Мила перевернула перстень на пальце и направила на дверь раскрытую ладонь. Карбункул снова пролил красное сияние, а вырезанный в двери круг с пентаграммой начал медленно вращаться. Когда козлиные рога были направлены в пол, вращение остановилось.

— Ну, вроде бы теперь все так, как надо, — сказала Мила, поворачивая перстень обратно.

— «Козел смотрит вверх», — в который раз повторил Ромка. — Ты думаешь, это подействует?

Мила задумчиво вздохнула.

— Должно. Теперь обе пентаграммы башни Бафомета — наружная на двери и внутренняя на стене — правильные. Мне кажется, печать с элементалей должна быть снята.

Вернувшись туда, где их ждала Белка, Ромка с Милой заспорили. Мила хотела войти в бывший класс алхимии одна. Лапшин, разумеется, был против этой идеи.

— Ромка, ты не понимаешь, — сказала Мила, — со мной ничего не случится.

— Я сказал, ты сама туда не пойдешь! — упорствовал ее друг.

— Ромка, я рада, что ты хочешь мне помочь, но посмотри на меня, наконец! — воскликнула Мила.

Лапшин удивленно застыл, несколько секунд смотрел на нее с недоумением, но все-таки исполнил ее просьбу. Его взгляд прошелся по лицу Милы, скользнул по рукам… синие глаза расширились от внезапного осознания того, что она пыталась ему сказать.

— Ты почти не пострадала, — озадаченно произнес он, продолжая разглядывать Милу. — У тебя повреждений, можно сказать, и нет! — Он нахмурился и посмотрел ей в лицо. — Как это получилось?

— Заметил наконец? — выдохнула Мила. — Я думаю, меня защищает моя Метка.

— Так всегда было? — удивился Ромка.

Мила покачала головой.

— Нет. Раньше она защищала, только если что-то угрожало моей жизни или сознанию, но Многолик говорил, что со временем щит будет становиться все прочнее. Похоже, это уже происходит. Элементали не смогли причинить мне почти никакого вреда.

Ромка какое-то время смотрел на нее странным взглядом, как будто слегка растерянным и одновременно разочарованным.

— Похоже, единственный, кто тут играет в героизм, это я, да? — произнес он с легкой иронией и добавил: — Давно заметила?