Мила Рудик и тайна шестого адепта - Вольских Алека - Страница 30

— Ромка, ты не знаешь, что это за дверь и куда она ведет? — спросила Мила, когда Лапшин подошел ближе.

После секундной паузы Ромка спросил:

— Ты об этой двери с козлом?

Мила кивнула.

— Вот именно — с козлом, — с многозначительной интонацией ответила она.

Лапшин несколько секунд размышлял над ее словами, потом издал какой-то звук.

— Эй, погоди! — воскликнул он, словно его озарило. — «Козел смотрит вверх» — думаешь, про этого козла, что ли?

— Не знаю, но если Терас в дневнике упоминал какого-то козла, а теперь оказывается, что в Думгроте есть дверь с таким изображением… Я просто подумала… наверное, это не простое совпадение, — задумчиво произнесла Мила, не отрывая взгляда от странной двери.

Пентаграмма на двери была неправильная — перевернутая вверх ногами, в результате чего звезду в круге венчал не один луч, а два. А в самом центре пентаграммы была изображена козлиная морда.

— Но он не смотрит вверх, — заметил Ромка и скорчил мину. — Он смотрит прямо на нас и… Между прочим, он ну о-очень нехорошим взглядом на нас смотрит. Тебя это не пугает?

— Нет, — ни на секунду не задумавшись, ответила Мила. — Интересно, что за этой дверью.

— Честно говоря, понятия не имею, куда она ведет, — признался Ромка. — В этой части замка я раньше и не был — занятий-то у нас здесь нет.

Мила озадаченно хмыкнула.

— Вы говорите о башне Бафомета? — вдруг раздался рядом голос Белки — заметив, что друзья отстали, она решила подойти и спросить, в чем дело.

Мила с Ромкой дружно повернулись и уставились на нее во все глаза.

— Башня Бафомета? — живо переспросила Мила, поедая Белку взглядом. — Что ты о ней знаешь?

Белка, растерявшись от такого напора, часто заморгала.

— А… Ну… Ребята с курса изомагии рассказывали, что когда-то она называлась башней Микрокосма, — оторопевшим голосом ответила она. — Говорят, в этой башне раньше был кабинет алхимии, но потом что-то случилось… Кажется, кто-то наложил на кабинет какую-то ворожбу, и после этого туда никто не мог войти. Тогда же на двери появилось изображение пентаграммы. Так и не удалось выяснить, кто это сделал. Расколдовать не смогли, поэтому кабинет алхимии перенесли на первый этаж, а башню стали называть башней Бафомета.

— Что такое Бафомет? — спросила Мила.

Белка с едва заметной неприязнью глянула на дверь.

— Ну… или имя этого козла, или название символа…

Мила быстро покачала головой.

— Ладно, не важно.

Она вновь перевела взгляд на дверь с пентаграммой и решительно заявила:

— Мне нужно попасть в эту башню.

— Ты уверена, что нет никакой ошибки? — поинтересовался Ромка.

— А сам как думаешь?

— Терас ведь был алхимиком, да? — произнес после недолгих раздумий Лапшин. — Кабинет алхимии, козлиная морда… Слишком кстати для совпадения. Хочешь попробовать сейчас?

Мила не успела даже подумать над этим, потому что в разговор снова вмешалась Белка.

— Э-э-э… Знаете, ребята, которые мне рассказывали о башне, советовали к ней не приближаться, — сказала она. — Говорят, с теми, кто пытался туда зайти, происходило что-то ужасное. А сейчас на двери в башню вообще лежат Отваживающие чары — туда так просто не попадешь.

— Значит, нужно сначала подумать, как лучше попасть туда, — сказала Мила. — Спланировать заранее. Но я в любом случае собираюсь узнать, что за этой дверью.

— Я с тобой, — с легкостью согласился Ромка.

Белка растерянно переводила взгляд с одного на другого и вдруг заявила:

— Тогда и я с вами!

Мила уже хотела ответить, как вдруг заметила, что Яшка, который так и остался стоять в стороне, из скромности не став подходить ближе, озадаченно смотрит в их сторону. Она не знала, слышал ли он что-то из их разговора, но решила, что не стоит вмешивать его в дела, связанные с дневником Тераса, — так будет лучше, в первую очередь, для самого Бермана.

Тихо обронив «Потом», Мила повернулась спиной к двери с козлом в пентаграмме и подошла к ожидавшему их Яшке. Через десять минут они вчетвером вышли из Думгрота и направились в Львиный зев.

Несмотря на то что день выдался насыщенный событиями и впечатлениями, Мила с Яшкой решили не отменять очередную тренировку. Их совместные занятия уже стали для них привычным ежедневным делом.

Однако уже в самом начале Миле стало ясно, что с Берманом происходит что-то не то. Он с таким рвением подошел к тренировке, что, не успев даже применить никаких магических действий, снес с ближайшего стеллажа около десятка книг. Миле не нужно было долго гадать, что произошло — Яшка в очередной раз утратил контроль над своей силой.

Молча вернув книги обратно, Мила посмотрела на Бермана.

— Яшка…

— Ты слышала, что сказала Беляна? — нахмурившись, произнес он. — Этот Артем настолько талантливый, что профессор Шлях все время ставит его в пример.

— Яшка…

— Я ему уступаю. Это плохо. Мне нужно заниматься еще больше.

Мила глубоко вздохнула. Яшка так зациклился на своих недостатках, что не понял главного: Белка обратила внимание на Артема вовсе не из-за того, что тот был талантлив, а всего лишь потому, что он заступился за нее.

— Хорошо, — сказала Мила, смиряясь с Яшкиным настроением. — Мы сегодня вроде бы собирались чередовать левитацию с телекинезом, да?

Яшка твердо кивнул.

Мила огляделась по сторонам в поисках подходящего для тренировок предмета. Ее взгляд остановился на ближайшем стуле.

— Подойдет, — произнесла она. — Давай попробуем со стулом. По размеру как раз то, что надо. Тем более что ничего более подходящего я здесь все равно не вижу.

Яшка без лишних слов принес стул и поставил прямо перед собой.

«Боевой настрой, да?» — изучая решительное выражение на лице Бермана, подумала про себя Мила, но вслух ничего не сказала.

— Я начну, — заявил Яшка.

Интонация, с которой это было сказано, в зародыше отбила у Милы всякое желание возражать.

— Как хочешь, — согласилась она. — Значит, поднимаешь стул левитацией до уровня глаз и с помощью телекинеза бросаешь в меня. Готов?

Яшка кивнул и, впившись взглядом в стул, сконцентрировался. Мила приготовилась остановить стул, когда тот полетит в нее.

Применить левитацию у Яшки получилось довольно быстро. Стул под действием магии обрел удивительную легкость и плавно взмыл в воздух. Остановился напротив Яшкиных глаз. Мила была наготове, но в тот момент, когда с левитации Берман должен был перейти к телекинезу, стул вдруг накренился набок и стремительно полетел вниз.

Когда грохот упавшего стула затих, Мила, задумчиво глядя на него, предположила:

— Ты, наверное, опоздал с применением телекинеза. Левитация и перемещение должны чередоваться моментально.

— Да, — согласился Яшка, — кажется, ты права — я замешкался. Попробую еще раз.

Подняв стул и поставив его в нормальное положение, Берман снова сосредоточил на нем все свое внимание. В ожидании, когда Яшка поднимет стул левитацией, Мила скосила глаза на Шипуна. Гекатонхейр читального зала то ли делал вид, что спит, то ли действительно блуждал в царстве Морфея. Его глаза были закрыты, а мохнатые черные брови шевелились, как две огромные гусеницы, словно Шипуна во сне что-то изрядно тревожило.

Заметив краем глаза, что стул снова в воздухе, Мила поспешила перевести взгляд на Бермана — и вовремя. На этот раз у Яшки получилось применить телекинез сразу за левитацией — стул несся прямо на Милу. Она уже приготовилась силой мысли отбросить его обратно, как вдруг…

На спинке приближающегося к ней стула возник рисунок: в круге, напоминающем гимнастический обруч, стоял человек. Его руки и ноги были разведены в стороны, словно он изображал морскую звезду.

От неожиданности Мила застыла на месте, глядя, как странный рисунок на ее глазах становится все больше и больше. В какой-то момент человек в круге словно заслонил собой все вокруг, очертания рисунка оказались у Милы прямо перед глазами и…

Стул стремительно отлетел в сторону. Раздался грохот. Мила вздрогнула, выходя из неожиданного ступора, и повернула голову.