Коррида на Елисейских Полях - Мале Лео - Страница 25

– Покажитесь, – предложил я. – Это единственный способ.

Он уставился на меня угрожающим взглядом и выругался. Его ругань явно относилась ко мне, никакого сомнения. Это был хороший предлог, чтобы распрощаться.

– Я вернусь, когда вы будете более общительны, – сказал я.

– Останьтесь, – промычал он. – И скажите, зачем вы сюда приехали, поскольку вы тут не по поручению Монферье...

И он выдал мне еще одно ругательство. А! Вот как! Ну что ж...

– Послушайте меня внимательно, – сказал я. – Это стоит того. Позавчера я вам наврал. Я действительно работаю для мадам Роланды Ломье.

– Что?

Он бросил все. Сигару, которая была у него во рту и стакан, который держал в руке. И вскочил со своего кресла. Появись за моей спиной гримасничающий призрак, он не произвел бы на него большего впечатления.

– Да, – продолжал я. – Бывают сделки с Господом Богом.

Он посмотрел на меня, наполовину отрезвев.

– Сделки с Господом Богом, – повторил я, – если вам понятно, что я хочу сказать...

– Чушь, – произнес он. – Я не согласен.

– Хорошо. Тогда мне здесь больше нечего делать.

– Момент! – заорал он.

Его взгляд, устремленный в окно, вернулся ко мне.

– Жан!

Верный слуга явился на зов.

– Принесите другую бутылку. Мне кажется, что господин Нестор Бюрма...

– Не надо, – сказал я. – Раз вы ответили нет, значит нет. Я вам не продавец ковров, и не буду тратить свое время, чтобы торговаться.

Представилась возможность смыться и выйти из этой дурацкой и затруднительной ситуации. Я резко повернулся на каблуках и вышел из комнаты. За своей спиной я услышал, как Ломье разразился дребезжащим смехом пьяницы и чокнулся стаканом с бутылкой или с чем-нибудь другим. Жан проводил меня и, не произнеся ни слова, открыл решетку.

– Салют! – сказал я.

Его глаза были прикованы к юным весельчакам, крикунам и щекотунам, которые шумно возились на террасе соседнего дома.

– Мари Шанталь и компания, – сказал он. – Бездельники, паразиты, охотники подглядеть в замочную скважину.

Добропорядочный пуританин, его лакейское благородие. И в киношных кругах тоже есть всякой твари по паре.

Я опять взял курс на Париж. Может быть, Адриен Фроман не будет вечно проскальзывать у меня между пальцев. А вдруг он вернулся домой... и я решил побродить поблизости. Но перед тем, как поехать на улицу Жан-Гужон, я остановился у одного бистро и использовал его телефонную кабину, чтобы позвонить в резиденцию Монферье.

– Уже есть результат? – воскликнула мадемуазель Анни, не скрывая своего восхищения. Всего три четверти часа прошло, как она пустила меня по следу, и я произвел на нее впечатление рекордсмена по скорости исполнения.

– Не знаю, – ответил я. – Только что я общался с продюсером Ломье, шефом Денизы Фалез. Он вне себя от ярости по поводу удара, который ему нанес Монферье.

– Ах, вы в курсе?

– Да. Он очень сердит, и я не удивлюсь, если он придумает какой-нибудь трюк, чтобы отплатить Монферье той же монетой.

Мадемуазель Анни засмеялась несколько презрительно:

– В самом деле? Интересно, каким способом?

– Он недавно имел свидание с Адриеном Фроманом. У меня было явное впечатление, что она вздрогнула от неожиданности:

– Что? Фроман... Ломье... Но ведь это невозможно! У Ломье нет денег.

– Так говорят. А я считаю его скорее скупердяем, что не одно и то же.

– Нет, нет, нет. У него нет денег. Это общеизвестная истина. И такая сделка, которая стоит миллионы, особенно с господином Монферье, уже имеющим договоренность...

– Но Ломье все же находит деньги, чтобы делать свои фильмы.

– Ломье... он не идет ни в какое сравнение. (Я явственно слышал, как она барабанит пальцами по своему бюро). Это последний человек, о котором я могла подумать. Вот только, если... Одно из двух, месье Бюрма: или Ломье задумал выманить деньги у Фромана, что было бы довольно забавно, или он является подставным лицом, выбранным именно потому, что, в силу его безденежья, никому и в голову не придет мысль заподозрить его в намерениях ставить нам палки в колеса. Подставное лицо какого-нибудь синдиката... Изучите очень тщательно эту возможность, месье Нестор Бюрма.

– Я сделаю все, что смогу, мадемуазель. Теперь другое... Ломье и Дениза Фалез... – любовники?

– Не могу сказать. Возможно, но я не знаю. Любовные связи этого господина окутаны тайной.

– Да, в этом плане у него, пожалуй, сдвиги по фазе.

Я подошел к стойке, чтобы выпить заказанный мной стакан. Да, пожалуй, он со странностями, этот Ломье. Боялся ли он в самом деле своей жены или ему было на нее начхать? Похоже, что по этому вопросу он каждый день менял свое мнение. Скорее всего, не очень-то боялся и не так уж окружал себя покровом тайны. Тот факт, что он поселился в жилище Денизы Фалез, хотя и в ее отсутствие, мог бы послужить его супруге солидным и законным оружием. В том случае, конечно, если и сама эта супруга не уехала куда-нибудь. Период летних отпусков, как-никак. Его имя и его персона никак не выходили у меня из головы. Это что-то значило, но прежде всего это был отличный способ заработать себе хорошую головную боль, боль в моем бедном черепе, который после встречи с Кловисом не грех было бы и поберечь. Я постарался забыть о Ломье и поехал в сторону улицы Жан-Гужон.

Адриен Фроман был у себя дома. Он занимал нижний этаж здания, похожего на иностранное посольство, но которое в наши тяжелые времена сдают в пользование частным лицам. Женщина, по виду служанка, без особых сложностей провела меня в гостиную, где находился этот деловой человек. Поигрывая моей визитной карточкой, которую я передал заранее через ту самую служанку, Адриен Фроман внимательно меня рассматривал все с тем же сосредоточенным видом бизнесмена, размышляющего об очень важных делах.

– Месье Нестор Бюрма? – произнес он.

– Да, месье.

– Частный детектив?

– Да, месье.

– Я читал ваше имя в прессе, – осторожно заметил он.

– Возможно.

– И чем я обязан?..

– Частный детектив, месье, занимается самыми разнообразными делами. Слежка, сбор информации, разводы...

– Я не женат, – отрезал он, – а поэтому... (он посмотрел на свои роскошные ручные часы) ...мое время стоит дорого. Перейдем к делу, месье.

– ...разводы, контакты, сделки, переговоры, – продолжил перечисление я, напирая на последнее слово. – Как я понимаю, вы представляете интересы профессора Бореля, изобретателя съемки стереоскопического фильма.

Его глаза загорелись живым интересом:

– Да, я являюсь таким представителем, – сказал он после некоторого раздумья.

– О'кей. Одна очень влиятельная группа поручила мне вступить с вами в переговоры по поводу этого изобретения.

– Какая группа?

Быстрота, с которой он бросился на эту кость, убедила меня, по крайней мере, в одном: наверняка он не заключил никакой сделки с Ломье. Я сказал:

– В данный момент я еще не могу сообщить вам имена этих господ. Я хотел бы только узнать: расположены ли вы рассмотреть наше предложение?

– Только не в этих условиях... – Он пришел в себя так же быстро, как и потерял голову, когда попался на мою удочку. – Скажите сперва, кто вас послал?

– Могу вам только повторить, что в данный момент я обязан соблюдать строжайшую тайну.

– Тогда извините меня. Приходите в другой день, когда секретность будет снята.

– Ладно. Но я вас уверяю, что вы много теряете, не желая меня выслушать.

Я направился к выходу. Медленно. Очень медленно. Он мог передумать. И передумал. Он проводил меня до двери и, якобы собираясь мне ее открыть, закрыл проход.

– Только одно имя, – сказал он. – Чтобы я мог составить себе мнение.

Я отрицательно покачал головой:

– Невозможно сообщить вам, кто составляет эту группу, ни оптом, ни в розницу. Но я могу вам сказать, кто в нее не входит. Ломье.

Он вздрогнул:

– Вот как! Так вы в курсе?