Брачная ночь - Кинселла Софи - Страница 3

Я имела в виду Ричарда. Мужчину, которого я люблю по-настоящему. Того самого мужчину, который сидит сейчас за столиком напротив меня, ощупывая в кармане аккуратную бархатную коробочку с кольцом (я, во всяком случае, очень на это надеюсь).

Что еще сказать о Ричарде? Он, бесспорно, красивее всех моих прошлых бойфрендов. Быть может, я пристрастна, но мне он кажется просто роскошным. Ричард много работает, он – рекламный аналитик, но работа для него – не главное. Он, конечно, не так богат, как Джулиан, но это не имеет особого значения. Ричард умеет шутить, а смеется так заразительно, что у меня сразу поднимается настроение, в каком бы состоянии я ни находилась. Однажды мы вместе ездили на пикник за город; там я сплела для него венок из ромашек и других цветов, и с тех пор он зовет меня Ромашкой. Да, порой он выходит из себя, когда общается с людьми, но я не вижу в этом ничего страшного. Никто из нас не идеален, правда? Главное, когда я вспоминаю историю наших отношений, эти три года не кажутся мне ни унылым темным пятном, как было с Шеймасом, ни пустым местом, как с Джулианом. Я как будто смотрю веселый музыкальный фильм, в котором есть все: голубое небо, яркое солнце, смех, улыбки, близость, счастье.

И вот теперь мы приближаемся к кульминации наших отношений. Впереди – я надеюсь – финальная сцена, в которой Ричард опускается на одно колено, набирает полную грудь воздуха и произносит…

Честно говоря, я даже немного за него волнуюсь. Мне ужасно хочется, чтобы все прошло гладко, как в кино. Мне очень хочется, чтобы впоследствии я могла бы сказать нашим детям, что снова влюбилась в их отца в тот день, когда он сделал мне предложение.

Да, я уверена, что у нас будут дети, собственный дом, своя жизнь…

Размышляя обо всем этом, я чувствую, как во мне что-то меняется. Я знаю, что нас, быть может, еще ждут трудности, но в глубине души я совершенно спокойна и готова к решительным переменам. Мне тридцать три года, и я абсолютно готова изменить собственную жизнь. До сих пор я старалась не думать о браке, о семейной жизни, и все мои подруги – тоже. Эта тема была для нас своеобразным табу – чем-то вроде полицейского ограждения вокруг места преступления, куда запрещен доступ посторонним. ВХОДА НЕТ! А кто пересечет запретную линию, тот накличет на себя несчастье и останется без парня…

Но сейчас я даже не думаю о подобной возможности. Я буквально ощущаю любовь – потоки любви, которые связывают нас накрепко, и мне хочется взять Ричарда за руки, хочется обнять и прижать к себе. Он просто замечательный! Самый милый и самый лучший! Как же мне повезло, что я его встретила. Лет через сорок, когда мы оба станем седыми и совсем, совсем старыми, мы, быть может, вместе пройдемся по Стрэнду, вспомним этот день и еще раз поблагодарим Бога за то, что он дал нам друг друга. В том, что это именно Он, у меня нет ни малейших сомнений, потому что как бы иначе мы нашли друг друга в мире, населенном одиночками – угрюмыми, не склонными к общению индивидуалистами? Любовь редка в нашем мире, слишком редка. И то, что мы обрели друг друга, – это самое настоящее чудо. Других слов я просто не нахожу.

Спасибо Тебе, Боже, за Ричарда!..

Я несколько раз моргаю, и Ричард, конечно, сразу замечает мои увлажнившиеся глаза.

– Лотти?.. – бормочет он. – Эй, Ромашка, что с тобой? Все в порядке?

Обычно я ничего не скрываю от Ричарда – ну, почти ничего, – однако сейчас мне кажется, что с моей стороны было бы неблагоразумно делиться с ним всеми своими мыслями. Моя старшая сестра Флисс утверждает, что мои мысли похожи на голливудские сентиментальные киношки и что мне надо иметь в виду: посторонние люди далеко не всегда слышат жизнеутверждающее скрипичное крещендо, сопровождающее счастливый финал, тогда как для меня эта музыка совершенно очевидна.

– Извини… – Я быстро смахиваю с глаз непрошеные слезинки. – Все в порядке, просто… Просто мне не хочется, чтобы ты уезжал.

Ричард уезжает завтра. Он летит в Сан-Франциско в командировку и будет отсутствовать почти три месяца. Что ж, могло быть и хуже, и все равно – мне будет ужасно его не хватать. По правде говоря, сейчас меня поддерживает только одно: пока его не будет, мне придется готовиться к свадьбе, а значит, тосковать будет особенно некогда.

– Только не плачь, милая! – утешает меня Ричард. – Я этого не выдержу. – Он наклоняется вперед и берет меня за руку. – Мы будем каждый день разговаривать по скайпу, о’кей?

– Я знаю. – Я слегка пожимаю его пальцы. – Знаю. Конечно, мы будем разговаривать каждый день, и все равно…

– Только не забывай, если ты звонишь мне в офис, тебя могут услышать окружающие… – Ричард слегка улыбается. – В том числе и мой непосредственный начальник.

Его лицо остается серьезным, но глаза слегка поблескивают, и я понимаю, что он меня дразнит. Когда в прошлый раз Ричард уезжал по делам, мы часто разговаривали по скайпу, и я попыталась дать ему несколько советов: как обращаться с его кошмарным боссом. К сожалению, я не учла, что Ричард работает в офисе открытой планировки и упомянутый начальник мог каждую минуту пройти мимо (к счастью, этого не произошло, и никто не пострадал).

– Спасибо за напоминание. – Я хладнокровно улыбаюсь и слегка пожимаю плечами.

– Кроме того, – добавляет Ричард, – мои коллеги смогут тебя увидеть, так что, пожалуйста, не забудь надеть хоть что-нибудь, когда будешь мне звонить. О’кей?

– О’кей, – соглашаюсь я. – На мне будут прозрачные трусики и такой же лифчик. Надеюсь, этого достаточно, чтобы соблюсти видимость приличий?

Ричард улыбается и крепче сжимает мою руку.

– Я очень люблю тебя, Лотти. – Его голос звучит негромко, но очень нежно и тепло, и я думаю о том, что мне не надоест слышать эти слова даже через сто лет.

– Я тоже, – говорю я и киваю.

– Честно говоря, Лотти… – Он слегка откашливается. – Я хотел кое о чем тебя спросить…

Я степенно киваю, хотя внутри у меня бушует настоящий ураган. Мне кажется – еще немного, и я просто взорвусь! Однако мне удается сохранить на лице выражение спокойной заинтересованности, хотя переполняющее меня торжество каждую секунду готово вырваться наружу. «Вот оно! – думаю я. – Наконец-то!.. Эта минута изменит всю мою жизнь. Соберись, Лотти Грейвени. Соберись и наслаждайся моментом, потому что такое бывает нечасто… Черт, а это еще что такое?!!»

Я опускаю глаза и с ужасом разглядываю свои ноги. Чулки с эластичным верхом, несомненно, изобрел заклятый женоненавистник, и сейчас я от души желаю, чтобы он провалился в ад. Один чулок все-таки съехал, и дополнительное крепление – длинная широкая «липучка» – болтается где-то в районе колена.

Кто б сомневался – общее впечатление ужасное, и я понимаю, что не должна выслушивать предложение руки и сердца в таком виде. В противном случае я всю жизнь буду вспоминать, как в столь ответственный и важный момент меня подвели чулки…

– Извини, Ричард, – перебиваю я. – Подожди секундочку, ладно?

Я наклоняюсь и пытаюсь подтянуть чулок, но тонкий нейлон ползет и рвется под моими пальцами. Только этого не хватало!.. Кто бы мог подумать, что некачественные чулочно-носочные изделия способны отравить столь важные для меня мгновения?! Надо было идти в ресторан с голыми ногами – так, по крайней мере, я ничем не рисковала.

– Что случилось, Ромашка?

Я выныриваю из-под стола и вижу, что Ричард глядит на меня вопросительно и немного встревоженно.

– Ничего, просто мне срочно нужно в дамскую комнату, – бормочу я. – Извини. Извини меня, ладно? Ты можешь капельку подождать?

– Могу, но… Что все-таки стряслось? Тебе нехорошо?

– Все в порядке, просто… – Я чувствую, что краснею. – Небольшая техническая проблема. Ты не мог бы отвернуться – я не хочу, чтобы ты это видел…

Ричард послушно отворачивается. Я отодвигаю стул, встаю и быстро ковыляю к дверям туалета, стараясь не обращать внимания на устремленные к моим ногам взгляды других посетителей. Скрывать что-либо бессмысленно, да мне бы это и не удалось. Сползший, да к тому же «побежавший» чулок не спрячешь.