Бумеранг: Как из развитой страны превратиться в страну третьего мира - Льюис Майкл - Страница 20

КАК ТАКОЕ МОГЛО ПРОИЗОЙТИ? На этот счет есть множество теорий: устранение торговых барьеров, решение о предоставлении бесплатного государственного высшего образования, введенная в 1980-х низкая ставка корпоративного налога, которая сделала Ирландию «налоговым раем» для иноземных компаний. Наверное, самое курьезное объяснение предложили два демографа из Гарварда — Дэвид Блум и Дэвид Кэннинг — в статье 2003 г., озаглавленной «Контрацепция и кельтский тигр». Блум и Кэннинг утверждали, что главной причиной ирландского бума был резкий рост соотношения ирландского населения в трудоспособном возрасте и населения в нетрудоспособном возрасте, который был вызван резким падением рождаемости. Последнее обстоятельство, в свою очередь, явилось следствием решения Ирландии узаконить регулирование рождаемости в 1979 г. Таким образом, существует обратная зависимость между добросовестным исполнением папских указов и способностью ирландского народа выбраться из нищеты: медленная смерть ирландской католической церкви породила экономическое чудо.

Гарвардские демографы признались, что их теория лишь отчасти объясняет произошедшее в Ирландии. И в основе успеха ирландцев кроется некая до сих пор не разгаданная тайна. «Он явился подобно сверхъестественному животному, материализовавшемуся на лесной просеке, — пишет выдающийся ирландский историк Р. Фостер, — и экономисты никак не могут установить точную причину этого явления». Не знающих причин своего внезапного успеха ирландцев, вероятно, можно простить за то, что у них не было четкого представления о том, какого успеха им следовало добиваться. Они совершили переход от чрезвычайной бедности к чрезвычайному богатству без промежуточного, среднего варианта. Когда в начале третьего тысячелетия финансовые рынки начали предлагать практически неограниченный кредит всем желающим — когда страны впустили в темную комнату с кучей денег и спросили, как они хотят ими распорядиться, — ирландцы уже пребывали в чрезвычайно возбужденном душевном состоянии. Они прожили добрую часть десятилетия так, словно их поддерживала некая волшебная сила.

Через несколько месяцев после того, как чары развеялись, обслуживающий персонал кратковременной автостоянки в дублинском аэропорту заметил, что дневная выручка упала. Стоянка вроде бы была забита, и они вначале не могли понять, в чем дело, а потом заметили, что многие автомобили постоянно стоят на своих местах. Они позвонили в дублинскую полицию, и там установили, что автомобили принадлежат польским строителям, которые купили их на кредиты, взятые в крупных ирландских банках. Рабочие-мигранты бросили автомобили и уехали домой. Спустя несколько месяцев Bank of Ireland командировал в Польшу трех представителей с намерением взыскать долги, но миссия потерпела неудачу. Искомые поляки как сквозь землю провалились. Их будто никогда и не было вовсе — если бы не их автомобили на стоянке.

МОРГАН КЕЛЛИ. ПРОФЕССОР экономики из Университетского колледжа в Дублине, до недавнего времени считал, что предаваться размышлениям об экономике, находящейся под самым носом, не его дело. На его счету был ряд научных статей на темы, которые даже ученые-экономисты считали заумными, например «Воздействие малого ледникового периода на экономику» (The Economic Impact of the Little Ice Age). «Я лишь случайно наткнулся на эту катастрофу, — говорит он. — Я никогда не интересовался ирландской экономикой. Ирландская экономика мала и скучна». Келли наблюдал бешеный рост цен на жилье и слушал, как молодые ирландские финансисты, которым он совсем недавно преподавал экономику, пытались объяснить, почему этот бум их не волновал. И его встревожил их оптимизм. «Где-то в середине 2006 г. все эти наши бывшие студенты, ныне работавшие в банках, начали появляться на телевидении! — говорит он. — Они все поголовно стали банковскими экономистами, славными парнями и все такое прочее. И все говорили одно и то же: "Мягкая посадка нам обеспечена”».

Такое заявление поразило его своей очевидной абсурдностью: у пузырей на рынке недвижимости никогда не бывает мягкого конца. Пузырь раздувается лишь на эфемерных ожиданиях людей. В тот момент, когда люди перестанут верить, что цены на жилье будут расти вечно, они заметят, насколько ужасными стали долговременные инвестиции в недвижимость, и побегут, и тогда рынок рухнет. Жилищным бумам свойственно заканчиваться крахом, а Моргану Келли, судя по всему, свойственно подозревать, что если его бывших студентов снимают на ирландском телевидении в роли финансовых экспертов, то происходит что-то не то. «Я просто начал рыться в Интернете», — сказал он.

Келли нагуглил следующую информацию: более пятой части рабочей силы Ирландии была занята строительством домов. Ирландская строительная промышленность раздулась чуть ли не до четверти ВВП — тогда как в нормальной экономике этот показатель, как правило, составляет менее 10 %. Для сравнения: Ирландия строила в год в два раза меньше домов, чем Соединенное Королевство, в котором проживает в 15 раз больше народу. Он выяснил, что с 1994 г. средняя стоимость дублинского жилья выросла более чем на 500 %. Кое-где в Дублине арендная плата упала ниже 1 % от покупной цены, а это означает, что вы могли снять дом стоимостью $1 млн меньше чем за $833 в месяц. Доходность от инвестиций в ирландскую землю была абсурдно низкой: не было никакого смысла направлять капитал в Ирландию для дальнейшей застройки. Такие цены на жилье предполагали, что Ирландия развивалась столь высокими темпами, что через 25 лет она стала бы в три раза богаче Соединенных Штатов. (По словам Келли, «коэффициент “цена/прибыль” был выше, чем у Google».) Откуда бы взяться такому росту? С 2000 г. ирландский экспорт застопорился, и главной отраслью экономики стало строительство жилых домов, офисных зданий и гостиниц. «Конкуренции никто не боялся, — говорит Келли. — Отныне мы намеревались богатеть за счет строительства домов друг для друга».

Бесконечный поток дешевых иноземных денег развил у ирландского народа новую черту. «Мы люди жесткие и пессимистичные, — признается Келли. — Мы смотрим на вещи без оптимизма». Тем не менее начиная с 2000 г. многие вели себя так, будто каждый день будет солнечнее предыдущего. Ирландцы открыли для себя оптимизм.

Их жилищный бум чем-то напоминал семейную ложь: он устойчиво существовал, пока не вызывал вопросов, и не вызывал вопросов, пока казался устойчивым. В конце концов, как только стоимость ирландской недвижимости перестала влиять на арендную плату, уже не было такой цены на недвижимость, которую нельзя было бы оправдать. Так, сумма €35 млн, которую ирландский предприниматель Денис О’Брайен заплатил за внушительный особняк на Шрус-берри-роуд в Дублине, казалась огромной до тех пор, пока жена застройщика Шона Данна не заплатила €58 млн за нуждающийся в ремонте дом площадью 370 м2, расположенный на той же улице. Но стоило начать сравнивать подъем цен с бумом недвижимости в иных странах и в иное время, как разговор менял направление и вам не удавалось высказать мысль до конца. Сравнения, которые в первую очередь пришли на ум Моргану Келли, касались жилищных пузырей в Нидерландах в 1970-х гг. (после открытия месторождений природного газа в Голландии) и Финляндии в 1980-х (после открытия прибрежных нефтяных месторождений), но по сути дело было не в примерах: сама мысль о том, что Ирландия не уникальна в этом отношении, вызывала настороженность. «Есть железный закон рынка жилья, — писал он. — Чем сильнее вырастут цены на дома по сравнению с доходами и арендными ставками, тем сильнее они впоследствии упадут».

Когда Келли посетили все эти мысли, он задумался над тем, как ему поступить. «Это выходит за рамки моей повседневной работы, — говорит он. — Я работал над демографией Средних веков». Ко времени нашего знакомства у Келли сложилось враждебное и отчужденное отношение ко всему деловому и политическому истеблишменту Ирландии, но при встрече он не показался мне ни озлобленным, ни отстраненным, и не было в нем никакого налета официальности. Он не из публичных мужей. Он работает в кабинете, построенном еще в те времена, когда в ирландских заведениях были полы из линолеума и люминесцентные лампы в окружении металлических стеллажей, что делало их похожими скорее на промышленное предприятие, нежели на школу, готовящую к поступлению в ВУЗ для изучения недвижимости и финансов. Видно, что такой антураж Келли по душе. В нем есть озорство, внезапность и явное — хотя в Ирландии это слово употребляют с осторожностью — здравомыслие. Похоже, он не из тех, кто забывает о себе ради других, но в то же время ему явно комфортнее говорить и думать на любые темы, кроме личных. Он проработал годы в магистратуре и получил докторскую степень в Йельском университете, но при этом сохранил почти детскую любознательность. «Я сам это пережил: как будто плывешь на корабле и видишь огромный айсберг, — рассказывает он. — И ты идешь к капитану и говоришь: "Впереди айсберг”».