Собачья работа - Романова Галина Львовна - Страница 11

Вот ведь… «Только недалеко!» Словно собаку с поводка спускает — побегай, мол, песик, порезвись! Впрочем, охранять — самая собачья работа. Ладно, пройдусь. Все равно разведка не помешает. И две женщины — княгиня Эльбета и пани Бедвира — явно соперницы, перестанут так на меня смотреть.

Чувствуя себя соглядатаем на вражеской территории, покинула комнату и отправилась бродить по замку. Как всегда во время ходьбы, мысли заработали ясно и четко. Это у меня осталось с войны — во время марш-бросков, если тупо месить грязь под ногами и ни о чем не думать, свихнуться можно. Вот и приноровилась — ноги идут, а я о своем размышляю.

И доразмышлялась до того, что на повороте налетела на двух человек, которых никак не ожидала тут встретить.

«Ястребы»!

Рыцари полулегального ордена охотников на нечисть и нежить вывернули из-за угла. От неожиданности мы все втроем даже слегка растерялись. И схватились за оружие, готовясь к бою.

Не знаю, что нас удержало от драки — то ли осознание того, что мы не у себя дома, то ли явное неравенство сил. «Ястребы», хоть и рыцари, равных прав за женщинами не признают. В этом, кстати, одна из причин вражды с «орлами» — эти уважают не только своих однополчанок «орлиц», но и всех женщин вне зависимости от положения в обществе.

Я шарахнулась от пары «ястребов», как от чумы, получив в ответ два весьма странных взгляда. От взглядов до костей пробрала дрожь. Вот ведь совпадение! Второй раз с ними сталкиваюсь. В том, что это были те самые черные всадники, сомнений не оставалось — это «орлы» могли позволить себе ездить группами по пять и более человек. Встретить трех «ястребов» вместе — уже большая удача, а так эти «птицы» летают только поодиночке. Но что они тут делают? Неужели поблизости от замка, а то и в самом замке, завелась какая-то тварь? Очень на то похоже, эту тварь могли науськать на князя Витолда. Но тогда я тут при чем? Я не умею драться с нежитью.

Что-то тут не так. Задницей чую.

Сидевший у зеркала мужчина внимательно следил, как у точно такого же зеркала мечется туда-сюда по маленькой темной комнате его далекий собеседник. Всякий раз, когда он пропадал из поля зрения, становилось неуютно. Дело затеяно слишком опасное, надо быть настороже. Провал может дорого стоить. Но и победа окажется велика.

— Я так больше не могу! Он позволяет себе лишнее. Вот, например, сегодня, в доме у этой целительницы. Кто его просил?

— Он считает, что поступает правильно…

— Он считает! А я считаю иначе. Он должен знать свое место.

— Узнает.

— Как скоро? Мне надоело ждать.

— Имей терпение, мой друг. Пусть наемники делают свои дела. Это их работа. Твое дело — ожидать результатов.

Им обоим оставалось сейчас только одно — ждать. И они надеялись дождаться.

ГЛАВА 3

Вторую ночь в замке мне долго не удавалось уснуть, несмотря на то что накануне был насыщенный событиями день, а после такого наемники обычно отсыпаются, иной раз прямо на голой земле. Ибо в любой момент их могут поднять по тревоге и приказать готовиться либо к сражению, либо к встрече начальства. Сколько раз бывало, что мы валились спать даже на поле боя и пробуждались от того, что нас дергали за руки и ноги, собираясь снять с «мертвого» тела кольчугу! И в день приезда мне удалось уснуть быстро, едва голова коснулась подушки.

А сегодня…

Я вот уже несколько минут ворочалась на непривычно жесткой постели, не понимая, что же не дает покоя. Вроде все тихо… Неужели накануне я просто-напросто выспалась и не чувствовала усталости?

День завершился обычно — поскольку князь Витолд оставался в постели и не мог, по его собственным словам, составить мне компанию, я в одиночестве спокойно обошла все залы и галереи, заглянула в некоторые комнаты, двери в которые были приоткрыты, ибо негоже совать нос в дела хозяев. Челядь и немногочисленные придворные — дамы, несколько шляхтичей и рыцарей, таких же, как мой отец, только безземельных — занимались своими делами или же только делали вид, что занимаются. Война существенно проредила ряды придворных — мужчин было мало, всего шестеро, не считая князя и милсдаря Генриха, среди женщин многие до сих пор носили траур. Мне мало кого удавалось застать врасплох — стук деревяшки не услышать трудно. Разговоры замолкали, лица успевали принять скучающее или наигранно-радушное выражение: «Что же вы на пороге-то стоите? Идите уж… куда шли!» Да, хорош охранничек, которого издалека можно вычислить и нейтрализовать! Радовало одно — сейчас я была не на работе, а просто знакомилась с замком. Но все равно возникал вопрос — среди тех, кого мне не удалось застать врасплох, наверняка имелся и тот, кто подсылал к князю убийц. Если, конечно, это живой человек, а не плод воображения. А как я разберусь с этим делом, если стук деревяшки заранее оповещает всех о моем появлении?

А замок хорош! Не простое каменное сооружение, предназначенное для ведения боев, а настоящее жилое здание. Мне в нем понравилось. Так уж получилось, что до войны ни разу не довелось переступить порога ни одного замка. А во время оной на пути попадались только те, что выдержали осаду и штурм — с проломленными воротами, выбитыми дверями и окнами, следами разгрома, грабежа, пожара и трупами защитников, валяющимися тут и там.

Здесь многое устроили комфортно, по-современному и следов войны заметно почти не было. Как удалось узнать впоследствии, город и замок обороняли до последнего, и враг так и не ступил в ворота. Частично помогли королевские войска, вовремя появившиеся в непосредственной близости — именно в том бою я и получила достопамятную стрелу в ногу. Как странно! Жить, пусть и не хозяйкой, а всего лишь наемницей, в замке, из-за которого лишилась ноги!..

В замке имелось несколько башен, в которые вели винтовые лестницы. Поднявшись на одну из них, оказалась в просторной, почти пустой, если не считать нескольких старых лавок, комнате. Четыре окна смотрели в разные стороны — не узкие бойницы, а большие окна, не забранные рамами со вставленными в них стеклянными шариками, а просто закрывающиеся ставнями.

Присев на широкий подоконник, выглянула наружу. Вид отсюда открывался — дух захватывало. Городские окраины протянулись слева — отдельные дома и лоскуты огородов. А справа виднелись поля — ровные участки пашен чередовались с холмами, оврагами и поросшими кустарником балками. Если высунуться побольше, то правее можно было увидеть ленту реки, а совсем на горизонте — лес. Красиво! И врага высматривать удобно. Четыре башни сориентировали как раз по сторонам света, так что подобраться незамеченным было бы трудно.

Топот чьих-то ног вывел из задумчивости. Рука сама потянулась к мечу. Место уединенное, окна большие. Оглушить и выкинуть в окно — мол, сама упала…

Стой! Откуда такие мысли?

Но клинок уже с шелестом покинул ножны и…

— А, твою душу…

Маленькая девочка оцепенела, тараща глаза. Да что же это такое? Второй раз на те же грабли! На детей бросаться начала!

— Прошу меня простить, ясная панночка, — пробормотала я, убирая меч.

— А я совсем-совсем не испугалась, — заявила младшая сестра князя Витолда. — Вот ни чуточки!

— Как? Я вас напугала…

— Ага! Напугай! Я страсть как всякие ужасы люблю!

— А я как-то не очень, — пробормотала в ответ, отгоняя воспоминания о войне. — Я замок осматривала. А вы…

— А я тут прячусь. Меня хотят засадить за декламацию — читать с выражением! А я этого не терплю. — Девочка села на одну из лавок, расправила складки платья. — Ты никому не скажешь, что я здесь?

— Никому. — Я попятилась. Как бы то ни было, маленькая княжна Агнесса имела право приказывать. И не станешь же всерьез подозревать девочку в заговоре против родного брата? — Вы позволите?

— Ага, — Агнешка явно поскучнела и отвернулась, — иди…

До ужина удалось осмотреть почти все — кроме нескольких жилых комнат и пары залов, на дверях которых висели замки. Подергав некоторые для верности, оставила поиски. В конце концов и так прочесала все здание сверху донизу, аж ноги гудели. Но, памятуя о встрече с панной Агнешкой, в комнаты на башнях я теперь заглядывала с осторожностью.